Мемуары - Вильгельм II

Относительно первого надо сказать: у меня нет ни малейшего сомнения в том, что Господь всегда являет себя в созданном им человеческом образе. Он вдохнул свой дух в человека, т. е. дал ему часть себя самого, дал ему душу. С отеческой любовью и интересом следит он за развитием человеческого рода. Чтобы вести дальше и развивать человеческий род, он «являет себя» в лице того или другого великого философа, либо пастыря, либо короля, будь то у язычников, евреев или христиан. Такими избранниками были Хаммурапи, Моисей, Авраам, Гомер, Карл Великий, император Вильгельм Великий, Лютер, Шекспир, Гёте, Кант. Удостоив их своей милости, он избрал этих людей для того, чтобы они на благо своих народов создали по Его воле прекрасные и нетленные духовные ценности. Как часто мой дед настойчиво подчеркивал, что он лишь орудие в руках Господних. Дела великих людей являются дарами Божьими народам, для того чтобы последние с их помощью могли совершенствоваться и дальше находить себя на земле в запутанных и еще не исследованных явлениях мира. Конечно, Господь Бог в зависимости от положения и культурного уровня народов в каждом отдельном случае «явил себя» им в различных формах. Так поступает Он и сейчас. Ибо, подобно тому как при виде покоряющих нас красоты и мощи мироздания мы восхищаемся проявляющимся в нем величием Божьим, точно так же мы можем с благодарным благоговением усматривать во всех подлинно великих и прекрасных деяниях отдельных людей или целых народов чудесное откровение Творца. Он непосредственно действует над нами и под нами.

Второй род откровения, более религиозного характера,   это откровение, ведущее к непосредственному явлению Господа Бога на земле. Медленно, но непреложно и премудро подготовляется это явление Господне, начиная с Авраама, ибо, не будь этого, человечество погибло бы. И тут начинается самое чудесное проявление Господнего откровения.

Колено Авраамово и развившийся из него народ с железной прямолинейностью считают самым священным для себя веру в Единого Бога. Эту веру они призваны беречь и лелеять. Рассеянный в египетском пленении отдельными частями народ израильский, все же стремившийся сохранить свой «монотеизм», был снова спаян Моисеем. То, что Бог дал этому народу возродиться, является прямым вмешательством Господним в судьбы человечества. Так продолжалось в течение столетий, до тех пор, когда, наконец, появился Мессия, предсказанный и возвещенный пророками и псалмопевцами, величайшее откровение Господа на земле, ибо это он сам явился в сыне своем. Христос есть Бог, Бог в человеческом образе. Он явился нашим Спасителем, он воспламеняет нас, заставляя следовать за собой. Мы чувствуем, что Его огонь горит в нас, что Его сострадание нас подкрепляет, Его недовольство уничижает, а Его заступничество спасает. Уверенные в конечной победе, полагаясь лишь на Его слово, мы идем через труд, оскорбления, несчастья, печали и смерть, ибо в Нем мы имеем открытое нам слово Божье. Господь же никогда не обманывает.

Таков мой взгляд на этот вопрос. Слово Божье для нас, евангелистов, благодаря Лютеру имеет особое значение, и Делич, как хороший теолог, не должен был забыть, что наш великий Лютер учил нас верить и петь «Слово Божье неприкосновенно». Мне представляется само собой понятным, что Ветхий Завет содержит большое число глав, которые имеют чисто исторический характер, а не являются «словами и откровениями Божьими». Это исторические описания всякого рода событий из жизни израильского народа   политической, религиозной, нравственной и духовной. Так, например, акт вручения Моисею заповедей на Синае можно только символически рассматривать как инспирированный Богом. Моисей должен был прибегнуть к обновлению, вероятно, уже давно известных законов, берущих свое начало, быть может, еще из кодекса Хаммурапи, чтобы объединить и связать шаткую и мало способную к сопротивлению организацию своего народа. Здесь, возможно, историк и может найти по общему смыслу или буквальному тексту связь с законами Хаммурапи, друга Авраама,   связь, логически, быть может, и вполне правильную. Но это нисколько не противоречило бы тому факту, что именно Господь побудил к этому Моисея, явившись таким образом народу израильскому.

Мое мнение поэтому таково, что наш добрый профессор должен впредь избегать затрагивать и обсуждать в своих докладах в нашем обществе религию как таковую, но может в то же время спокойно описывать то, что религия, нравы и т. п. вавилонян и других народов внесли в Ветхий Завет.

Из всего этого я делаю следующие заключения:

я верю в Одного, Единого Бога;

мы, люди, чтобы почитать Его, нуждаемся в форме, особенно важной для наших детей;

этой формой до сих пор был Ветхий Завет в его теперешнем виде. В связи с исследованиями и раскопками эта форма в дальнейшем непременно и существенно изменится. Но это не играет роли. Несущественно, если при этом улетучится многое из того, что окружает нимбом избранный народ. Суть и содержание   Господь и Его дела – все же останутся неизменными. Религия никогда не была результатом поисков науки, а всегда исходила из сердца и бытия человека благодаря его общению с Богом.

С сердечной благодарностью и искренним приветом всегда пребывающий Вашим верным другом.

Подпись   Вильгельм.

IX

Моя тесная связь с армией общеизвестна. В этой области я следовал традициям моего дома. Прусские короли не гнались за космополитическими фантазиями, а считали, что страна может благополучно преуспевать лишь тогда, когда реальная сила защищает ее промышленность и торговлю. Если я во многих приказах призывал держать «порох сухим» и «меч наготове», то это было направлено в равной степени и по адресу врагов, и по адресу друзей. Враг должен был три раза подумать, прежде чем осмелиться напасть на нас. В немецком народе я хотел укрепить дух мужества. Только сильное поколение должно было встретить тот час, когда мы будем вынуждены защищать от вражеских завоевательных поползновений плоды нашего труда.

Кроме того, я высоко ценил воспитательные задачи армии. Всеобщая воинская повинность действует в социальном смысле больше, чем все остальное. Она сводит вместе богатых и бедных, сыновей деревни и города. Она заставляет молодых людей, жизненные дороги которых вообще расходятся далеко, знакомиться и понимать друг друга. Сознание, что они служат одной идее, объединяет их. А что мы делали из нашей мужской молодежи! Бледные городские парни превращались в бравых, здоровых, закаленных спортом мужчин; неповоротливые до армии, они становились гибкими и ловкими.