Ты, я и Гийом - Диана Машкова

– С Катей будет моя мама, – интонации такие суровые, что бессмысленно возражать.

– А работа? – Я никак не желала смириться.

– Отпуск у меня, понятно? – Слава повысил голос. – И пятилетие свадьбы, если кто забыл!

– Да помню я, помню, – нехотя я поднялась из-за стола и, просочившись между Славой и дверным косяком так, чтобы никого из них не задеть, отправилась собирать сумку.

Санаторий, в который мы ехали, прятался в глубине марийских лесов рядом с озером неописуемой красоты. О «Марийке» у меня со студенчества были самые добрые и трепетные воспоминания – костры пряными летними ночами, купания нагишом, песни под чувственную гитару и неукротимая радость бытия. Приятно, черт возьми, когда тебя осыпают восхищенными взглядами и комплиментами только потому, что все молоды, горячи, а жизнь только начинается. А вот теперь все было по-другому: и лес, и озеро покрылись туманным налетом печали и тоски. Не было даже намека на ощущение праздника – никакой романтики. Сколько можно повторять себе и всем, что не входят дважды в одну и ту же реку?! Хотелось, чтобы Слава передумал, чтобы мы уехали в город ближайшим же автобусом. Но муж, судя по выражению его лица, был тверд в намерении довести начатое до задуманного финала: любой ценой устроить нам праздник. Я даже начала опасаться, как бы он не начал настаивать на непременном атрибуте празднования дня свадьбы во всех нормальных семьях. Вот это точно уже было бы выше моих сил.

Мы бросили сумки в номере, и я, демонстрируя острое желание искупаться, потащила мужа на озеро. До вечера я плескалась в воде, то и дело выползая на деревянный настил, чтобы погреться на солнышке. Супруг все это время с недовольным видом читал книгу, периодически одаривая меня укоризненным взглядом. Наконец солнце село за горизонт, а я покрылась мурашками с ног до головы и, как ни старалась плотнее сжать громко стучащие от холода зубы, сделать с собой ничего не могла. Слава взял меня за ледяное запястье и потащил в нашу комнату. Одеваться.

После горячего душа я облачилась в джинсы, теплый свитер и хотела было увести Славу на вечернюю прогулку в лес, но, выйдя из ванной, просто обомлела. Интересно, у кого и где мой муж успел научиться «созданию обстановки»? В фильмах, что ли, насмотрелся? На низком туалетном столике горело множество свечей, а их огонь отражался в стекле двух бокалов и бутылки шампанского. Красиво, ничего не скажешь. Слава, чарующе улыбаясь, взял в руки шампанское, вполне профессионально открыл и наполнил бокалы. Потом протянул мне тот, в который было налито больше.

– Ну? – Он выдержал театральную паузу. – За нас с тобой?

– Как скажешь. – Я робко улыбнулась в ответ. После всех его стараний и приготовлений с моей стороны было бы просто свинством испортить человеку вечер.

Мы выпили. Слава поставил свой бокал на стол и обошел меня сзади. Обхватил руками за талию и крепко к себе прижал. Я напряглась – ощущение было неприятным, – но вырываться не стала.

– Ян, – Слава говорил шелестящим шепотом.

– Что? – спросила я намеренно громко.

– Не кричи, – тихо попросил он.

– Буду, – твердо возразила я.

– Ты что, боишься меня? – Он с трудом вытащил из моих рук бокал, в который я вцепилась мертвой хваткой, и повернул меня к себе лицом. – Яна, это же смешно.

– Тогда смейся, – сама того не желая, я начала дрожать как от холода в его руках.

– Ну что ты, что ты! – Он потянул меня к кровати, сел сам и усадил меня к себе на колени.

Противный ком, предвещающий слезы, подкатил к самому горлу: от прикосновений мужа я не ощущала ничего, кроме неприятного и тяжелого страха. Хотелось оттолкнуть этого чужого мне человека, вырваться, убежать. Усилием воли я не позволила себе этого сделать, но вся гамма чувств, похоже, отразилась на моем лице. Слава посмотрел на меня зло, а потом пересадил на кровать.

– Яна, послушай меня. – Он заговорил четко, произнося каждое слово отдельно: – Тебе нужно к врачу.

– Зачем? – Я сидела, закрыв лицо руками.

– Потому что ты больна. – Он чуть-чуть отодвинулся. – У тебя психоз, понятно?

– Какой еще психоз? – Я отняла руки от лица и внимательно посмотрела на мужа – вот уж не ожидала, что он способен снизойти до анализа моих душевных состояний. Мне всегда казалось, что у него другая, никак не связанная со мною жизнь.

– Такой! Вызванный этим твоим извращенцем Аполлинером. – Слава буравил меня злобными глазами. – Я тут почитал на днях ваши «Одиннадцать тысяч палок». Чуть не стал импотентом!

– Что, в оригинале? – Я невольно засмеялась. – И почему «наши»? Я соавтором не выступала.

– Да какая разница! – Слава бросил на меня колючий взгляд. – Зато напереводила достаточно – мне лично хватило. Ты посмотри, до чего он тебя довел! Ужас, да и только!

– Что – ужас-то? – Я продолжала хихикать, никак не могла остановиться.

– Мы с тобой не живем как муж и жена уже больше двух лет! – Слава явно нервничал, зато я вдруг стала неожиданно спокойной. – Сначала я, дурак, думал, что все это беременность, роды, стресс. Потом смотрю – другие-то ничего, рожают и трахаются дальше. А ты больна! Фригидна! Да и неудивительно – после мерзких вывертов твоего дорогого Аполлинера.

– А зачем ты его читал? – спросила я серьезно. – Это же совершенно не твое. И, кстати, откуда сведения о том, как другие «рожают и трахаются дальше»?

– Не в-важно! – Слава споткнулся на полуслове, но тут же исправился. – Друзья говорят!

– А-а-а. – Я понимающе кивнула и порадовалась про себя тому, что у мужа моего, кажется, случаются любовницы. Ну, или постоянная одна – не суть.

– Хорошо. – Я взяла его за руку. – Про лечение мы поговорим. Потом. А сейчас – пойдем лучше ужинать, пока не поздно, и гулять.

Я вышла из комнаты, предварительно и с удовольствием задув все свечи. Слава взял ключи и побрел за мной. Настроение у меня было самое что ни на есть прекрасное – полезно все-таки иногда поговорить с собственным мужем. Много нового и о нем, и о себе узнаешь. Особенно порадовала меня его реакция на прозу Костровицкого: как ни крути, а эпицентр чувств. Можно сказать, Аполлинер собственным телом только что прикрыл Артема – если бы не пресловутый эротический роман, чем бы Слава объяснил себе произошедшие во мне в последнее время перемены?

Супруг мой был чернее тучи. А я никак не могла сообразить – почему. Если ему давно понятен тот простой факт, что я его уже не люблю, а он сам, по большому счету, никогда не испытывал ко мне чувств, зачем, настойчиво и неумело, играть роль заботливого супруга? Зачем обманывать себя, да и меня заодно? Просто потому что мы женаты, так, что ли? Можно ведь спокойно и честно поговорить (я бы лично с удовольствием уже все ему рассказала, боялась только вызвать серию семейных истерик и скандалов – как и Артема, от всего этого меня тошнило), и вместе решить, как жить дальше. Так ведь нет, он упорно делает вид, что мы с ним муж и жена. Но смысл-то имеют не формальности и штампы, а любовь! Хотя, если уж весьма «продвинутый» Артем был не в состоянии это понять, куда уж недалекому Славе? И все равно я не понимала, почему бы не признать это. Ханжество просто – думать одно, а делать другое. Да-а-а. Видимо, разные книги мы с ним в детстве читали! Да и потом. Вот и получилось два совсем разных человека.