Наследник. Обретение дара - Иван Дмитриев

Обшарпанная жёлтая краска на стенах, сквозь которую виднелись красные кирпичи. Ржавые трубы, лежавшие на асфальте, ограничивая парковку у окон. Тёмные грязные окна, и бельевые верёвки с висящей на них одеждой. Мрачновато и бедно.

— Сперва обед, потом дела, — помотал головой старик. — Вылазь давай, приехали.

Для тех, кто не жил в Питере, это всегда было удивительным. В мрачных, тесных дворах-колодцах, было бессчётное количество столовых, кафешек, домовых кухонь.

Где не нужно платить двузначную цифру в вечнозелёных американских рублях, за крутон. Но можно за двадцать рублей, купить нормальную гренку.

И это будет в разы, вкуснее, чем, в ресторане, который находится с фасадной стороны дома и возле названия которого стоят три звезды Мишлен.

Подхватив, пластиковый поднос, мы, встали в небольшую очередь.

Пюре, шницель, салат из помидоров с сухариками и сыром и два стакана компота. Это был мой выбор, а вот представители канцелярии не забыли взять и супчик, и хлеб и чай.

— Суп полезен для желудка, — нравоучительно произнёс Мстислав Никитич.

— Дома поём, — отмахнулся я. Хотя сомневаюсь, что дома вообще меня что-то ждёт.

Я буду просто рад, если дом будет на месте.

Через несколько дней, проживания, с Оболенской, я встал в позу и предложил ей, готовить, раз уж онатут жить собралась.

Она и приготовила. Больше я не пускаю её к плите.

И я ведь рядом сидел, да я был занят учёбой, но видел, что она делала-то правильно. А почему получилось, что получилось. Я не понимал.

Расплатившись за свой обед, я присоединился к занявшим пластиковый столик служивым.

Поерзав на неудобном пластиковом стуле и поперчив немного пюре, я принялся уплетать великолепное блюдо.

За моей спиной спорили двое работяг в спецовках. Под потолком бубнил телевизор, показывая музыкальный канал.

В углу мама с ребёнком пытались поиграть в какую-то игру, пока отец, стоял в очереди.

— Так о чём ты хотел поговорить? — произнёс Кочубей.

Отложив вилку в сторону, я собрался с мыслями.

— Мне нужно попасть в дом отца.

— Кхм… — Мстислав Никитич, прокашлялся.

— Зачем тебе это? — нахмурился ректор.

— Что вы знаете, о Пейните? — сложив руки в замок на столе, я оглядел мужчин.

— Что-то редкоземельное и дорогое, — пожал Кирилл.

Мстислав Никитич, прокашлялся, откинувшись на спинку стула, закинул локоть на неё.

— Драгоценный камень, обычно прозрачного красного цвета. Добывается где-то в Индии. Цены на него начинаются от шестизначных за неограненный и до девятизначных за огранённый. Считается лучшим камнем, для создания артефактов. Но из-за своей редкости, зачастую лежит в частных коллекциях.

— В целом вы правы. И знаете чуть больше меня. Но чтобы расставить все точки, я бы хотел съездить к себе домой.

— А нормально можешь объяснить? Не загадками, — недовольно пробурчал Кочубей.

— Могу, но не буду. Я пока не уверен, что мои домыслы правильны.

— Как думаешь, Кирилл Борисович, пойдём на поводу у парня? — задумчиво произнёс старик.

— Пойдём, всяко лучше, чем в академии сидеть, — кивнул ректор.

И увиденное привело в шок моих спутников. Первые странности начались на повороте к моему дому.

Свороток на узкую дорогу был перегорожен военным джипом, в песочном камуфляже. Возле него стояло четверо вооружённых людей. Которые досматривали небольшой грузовичок.

На обочине же приткнулись ещё три серых седана. И возле них стояли ещё шестеро. В полной боевой экипировке, в шлемах, тактических очках.

— Кирилл, останавливайся. Вызываем сюда наряд. Пусть пообщаются, — смотря в боковое зеркало, произнёс Мстислав Никитич.

Когда мы проскочили мимо поворота.

Кивнув, ректор свернул на обочину. Откинув подлокотник, он достал рацию.

Связался он с кем-то из канцелярии. Дав им задачу позвонить в полицию и заявить, что на трассе стоят вооружённые люди.

Полиция приехала через двадцать минут. Но стоило им остановиться и выйти из машины, как из одного седана к ним вышел человек в костюме. Поговорив пару минут, полиция села в машину и уехала.

И стоило машине полиции проехать мимо нас, я расхохотался во весь голос.

— Это потрясающе! И тут полиция идёт лесом, стоит, кому — то помахать серьёзной бумажкой.

— Приятно знать, что это стабильность… — сухо ответил Кирилл.

Но тут уже не вытерпел Мстислав Никитич. Скинув руки ректора с подлокотника и достав рацию, он в матерной форме потребовал немедленно группу зачистки в полной экипировке.

Тех уродов, что стоят на дороге он просто, приказал паковать, не считаясь с их здоровьем.

Мне выдали бандану и жетон на цепочке. Тайная канцелярия надела точно такие же, но золотые.

— Вперёд лезть не нужно. Держись возле одного из нас. Скажем бежать, бежишь. Скажем упасть в говно, упадёшь туда лицом и сверху обмажешься! Понял меня? — наставлял меня Кирилл Борисович.

— Ага, — кивнул я, завязывая бандану на лице.

Через тридцать минут, когда мимо нас проехало уже два таких же грузовика, ректор, смотрящий в боевое зеркало махнул рукой.

— Наши прибыли. Выходим.

Глянув в заднее стекло, я с интересом смотрел, как по дороге несётся четыре белоснежных, огромных джипа.

Я вылез последним, в тот момент, когда, поднимая столбы пыли, эти джипы затормозили возле поворотом.

Бах- бах- бах. По ним сразу же открыли огонь, стоявшие возле седанов.

— Красный код! — прогремел Кирилл Борисович в микрофон закреплённый на его шее. И дёрнув меня на обочину, побежал к кузову пикапа.

Откинув кузов, он перегнувшись, подвинул к себе ящик, откуда сразу же достал пару автоматов. Один он перекинул Мстиславу Никитичу, другой одел на себя.

— Эй, а мне? — крикнул я, выбираясь из канавы.

— А ты перебьёшься! — отрезал старик.

Тра-та-та. Гремели выстрелы.

Бдышь.

О крупные калибры пошли в ход.

И звук шёл из леса.

Бдышь. И на моих глазах, один из противников, упал на землю.

Ну, значит не такие и глупые в канцелярии. Всё- таки кто-то пошёл через лес, прикрывая основную группу.

Ба-бах. Небольшой взрыв у одной из машин, заставил противника отвлечься и спрятаться за машину.

Где их уже расстреливало начальство тайной канцелярии.

Перестрелка закончилась так же быстро как и началась. азгромным счетом одиннадцать ноль в пользу хороших парней.

Присев возле ближайшего поверженного противника, я с интересом разглядывал мужчину лет тридцати пяти.

Потянув его воротник, я принялся осматривать татуировку на шее. Цифра двадцать семь.

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что на меня не смотрят, я подхватил пистолет убитого противника и убрав его за спину, воткнув за пояс, я поднялся на ноги.

Обходя по пути тела убитых, я видел у каждого лежавшего точно такую же цифру. Подойдя к Кочубея, которые раздавал приказы и указывал направление