Кожеед (СИ) - Врочек Шимун

Это был какой-то подвал. Пятна крови. Два женских тела – изуродованные.

- Лидия Смирнова и Ольга Лактионова. Подруги, - продолжила Юрьевна уже без улыбки. - Ребров издевался над ними несколько дней. Вколол им мощное обезболивающее. Затем заставил одну из девушек разрезать другой живот и вытащить рукой кишки. А потом оставил их в одной комнате, дожидаться, когда пройдет действие обезболивающего. Как ты считаешь, что произошло раньше? Смирнова умерла от болевого шока или Лактионова сошла с ума от криков подруги?

Денис постарался вырваться, но следовательница держала его крепко.

- Отвечай, когда тебя спрашивают.

В дверь позвонили. Светлана Юрьевна отпустила руку Дениса.

- Пиццу привезли, - сказала она жизнерадостно. - Сколько можно ждать…

Юрьевна, как ни в чем не бывало, встала и пошла открывать.

- А кожу он никогда не ел, это все журналисты придумали, - обернулась она у двери. - Чтобы звучало пострашнее.

Дом окружала непроглядная тьма. Вокруг свисающей на проводе лампочки, окутанной ореолом смутного света, вился одинокий крошечный мотылек.

За дверью, на крыльце стоял лейтенант Васин. Высокий, молодой, красивый. В бархатных штанах и бежевой кожаной куртке. Наверняка, дорогущей, в цену ее дачи. В руках Васин держал красную коробку с пиццей «Папа Джонс». И кажется, был несколько озадачен такой плебейской едой.

- Как заказывали, с анчоусом и грибами, - сказал Васин. Он с любопытством огляделся. «Вот, теперь наш мальчик и в деревне побывал, - ехидно подумала Юрьевна. - Не все тебе городских начальников подсиживать и с большими людьми выпивать». Хотя дачное хозяйство – это не совсем деревня. Так, жалкий пробник.

- Спасибо, Саша, - сказала Юрьевна. - Максимыч не звонил?

- Нет пока.

- Как позвонит, потяни время и дай мне знать.

Васин кивнул.

- Сразу? Или лучше утром? - спросил он.

- Не поняла.

- Ну, дать знать когда?

- Параллельно.

Она посмотрела на него, как на идиота. Васин не заметил. Он заглянул в окно, в щель между штор.

- Как там свидетель? – спросил он. - Вены не порежет?

Юрьевна тяжело вздохнула. «Этот золотой мальчик». Если Максимыча действительно схарчат большие люди, вот с этим ей придется иметь дело.

- Ох, Саша. Не лезь в то, чего не понимаешь. Спасибо и свободен.

Следовательница закрыла дверь. Услышала, как Васин топчется на скрипучем крыльце. Наконец, скрипнула ступенька.

Затем, через несколько мгновений, открылась и хлопнула калитка. Заурчал двигатель – у Васина был «джип» веселенькой расцветки, такая сейчас мода у городских бруталов.

Наконец, Васин уехал.

Юрьевна положила коробку на кухонный стол, закрытый древней рассыпающейся клеенкой, подождала.

В комнате, где находился Денис, раздался грохот. Возможно, он опять упал в обморок. «Ты смотри, что с боксерами делает отсутствие феназепама». Нечем смягчить шок. Сейчас его еще долго глючить будет. А выпить он отказался. Ну и дурак.

Светлана Юрьевна стояла, не шевелясь. Далекий мучительный стон за дверью. Она открыла коробку и достала кусок пиццы. Теплая еще, хорошо. Молодец Васин. Из комнаты доносился шум. Похоже, Денис лежал на полу и бил ногами. Она представила, как он лежит. И возможно, он даже обхватил руками голову…

Вот, опять застонал. «Бедняга», подумала она без всякого сочувствия.

Юрьевна подняла кусок пиццы повыше и внимательно посмотрела на тянущийся сыр. Денис вдруг закричал, надрывно, страшно.

Юрьевна откусила большой кусок, неторопливо прожевала. Доела кусок, корочку положила ее обратно в коробку. Корочку она не любила. Кажется, пора. Юрьевна вздохнула и пошла проверять своего свидетеля.

Часть 2. Глава 22-1. Правда (Свечников)

Настоящее время. Дача Юрьевны

Юрьевна выждала несколько минут, после того, как Денис затих. Она дожевала кусок пиццы и положила хрустящую корочку обратно в коробку.

Юрьевна вошла в комнату и прошла мимо лежащего на полу Дениса. Он был в сознании и смотрел в потолок – отходил от действия лекарств.

- Пицца прибыла, - спокойно сказала она.

Денис даже не повернул головы. Глаза его смотрели вверх.

- Зачем вы это делаете? - спросил он.

- Ты про фотографии? Извини, не знаю, что на меня нашло.

Раскаяния в ее голосе не было. Юрьевна даже не попыталась его изобразить. “Похоже, придется его еще раз встряхнуть, - подумала она. - А то так и будет запираться… Упрямый. Ну, ничего. Понемногу, потихонечку”.

Она открыла бутылку газировки. Светлая жидкость, шипя, полилась на белую скатерть. Светлана Юрьевна не обратила на пятна никакого внимания, она достала из серванта хрустальные фужеры и плеснула в них шипучий напиток. Протянула фужер Денису.

- Выпей сладкого. Ты столько пережил, на ногах еле стоишь.

Он мотнул головой, облизнул губы. Лицо Дениса было бледным.

- Не хочу, чтобы ты упал в обморок, - примирительно сказала она. – Кстати. Тебе нужно поесть.

Она протянула ему открытую коробку, но Денис не притронулся к пицце. Он криво ухмыльнулся, когда увидел надкусанную корочку.

- Получается, вы там в коридоре стояли хомячили, пока я тут корчился?

- Не хотела тебе мешать. Держи, здесь одни углеводы. И та сцена с отцом — никак у меня из головы не выходит.

Денис проигнорировал скрытый вопрос. Он с трудом встал на ноги, опираясь на край стола. Он взял стакан и жадно выпил содержимое. Его внимание привлекла фотография в рамке, которая стояла там же. Взяв ее в руки, он уставился на ненавистное ему лицо. С фотографии на него смотрел живой и улыбающийся Свечников, который позировал со Светланой Юрьевной и неизвестными ему людьми, на фоне убитых волков.

- Я здесь еще кричала «Кия», - показала она на себя пальцем.

- Вы его знали?- застыл Денис.

- Мой лучший друг,- Светлана Юрьевна сделала большой глоток из бутылки. - Всегда для меня был образцом настоящего человека. Любое дело доводил до конца. Если обещал, то обязательно выполнит. А сколько уродов он пересажал за свою жизнь! От метро до дома стало не страшно возвращаться. Только этот паразит его сожрал.

Денис не заметил, как случайно раздавил рамку, с силой сжав в руках фотографию. Треснуло. Стекло разбилось, и большой треугольный кусок стекла вонзился ему между швов на пальце. Он стоял и тупо смотрел на новый порез, пока кровь текла по руке и капала на красный советский ковер. Денис пошатнулся, комната вокруг него закружилась. Он побледнел как полотно. Глаза закатились. Денис неловко повернулся, рамка выпала из его руки…

“Ну, вот”, подумала Юрьевна. “Опять”.

Денис упал.

Часть 2. Глава 23. Второй раунд

Два дня назад. Заброшенная больница.

Дикий вопль резанул по нервам. Дениса пронзило холодом насквозь, словно в живот насыпали целую гору колотого льда.

Степыч кричал. Денис смотрел, словно в каком-то кошмарном сне, как друг рванулся из-за стола, поливая все кровью. Как сделал два шага, упал на пол… Как начал биться и кричать. Вот Степыч пытается зажать обрубок, ничего не получается. Кровь хлещет. Степыч слабеет на глазах, барахтаясь в луже крови.

- Ну, нет, не так быстро, - сказал Кожеед недовольно.

Рядом со столом, на полу в луже бензина лежала сброшенная им одежда. Кожеед наклонился, поднял собственные брюки. Выдернул из брюк ремень, сделал петлю. Вернулся к раненому, надел ремень на руку Степыча — и ловким профессиональным движением перетянул обрубок руки. Кожеед напрягся и затянул, как следует. Кровь перестала течь.

Кожеед в несколько приемов поджал ремень, чтобы держал крепче — и вставил его конец в зубы Степычу.

- Сжимай! Сильнее! Ну же! - скомандовал он.

Степыч смотрел на маньяка почти невидящими от боли глазами. Затем перевел взгляд, увидел — послушно вцепился зубами в ремень.

“Это какой-то нескончаемый кошмарный сон”, подумал Денис. “Сраный сериал про зомби”.

Ребята до сих пор не могли поверить своим глазам. Рот Оли скривился, она брезгливо отодвинулась от лужи крови, стараясь не испачкать новые кроссовки. Маньяк тем временем поднялся на ноги и показал на Степыча. Затем нравоучительно произнес: