Главное доказательство - Павел Орлов

Жена вице-консула поначалу отнекивалась, но потом все же уступила настойчивости гостя.

Рецепт оказался довольно прост – уж его-то дядя Коля не забудет до самой гробовой доски. Берется баранья нога, моется под холодной водой, просушивается салфеткой, оборачивается в марлю и. вывешивается на солнце. Там она висит до-о-о-лго – аж до тех пор, пока на кости не останется и следов мяса. И тогда копошащаяся на дне марлевого мешка масса перебирается, промывается и растапливается на специальной сковороде – воке – на медленном огне. Через некоторое время нерастопившиеся остатки извлекаются шумовкой, после чего на сковороду добавляются соевый соус, немного рисового уксуса, специальные травы, которые, к сожалению, в Ленинграде купить невозможно, поскольку произрастают они лишь в определенных районах Юго-Западного Китая, и.

Чем еще, кроме соевого соуса, рисового уксуса и специальных трав, приправляется сие чудо китайской кулинарии, гость так и не узнал. Он пулей вылетел в коридор, мечтая лишь об одном: успеть добежать до туалета. К несчастью, расположение помещений было ему еще не знакомо. Дядя Коля перепутал двери и вместо сортира влетел в ванную комнату, где и случилось непоправимое.

Квартиру теперь уже несостоявшегося тестя будущий философ покинул с вывернутым чуть ли не наизнанку желудком, в полном смятении духа и не смея поднять глаза на утешавших и успокаивавших его наперебой хозяев. От встреч с девушкой он стал после этого уклоняться, ссылаясь на загруженность в связи с подготовкой к предстоящей сессии, а летом и вовсе уехал с бригадой шабашников на заработки. По осени вице-консула отозвали на родину, и больше молодые люди не виделись.

Кулинарные воспоминания снова разбудили задремавший аппетит, но пересилить усталость я все же не в состоянии. Некоторое время, правда, голод пытается убедить лень, что универсам работает до одиннадцати, что это совсем рядом, и что в универсаме водятся вкусная колбаса, жареная курочка, кальмары по-корейски и прочие деликатесы. И пива там много, в том числе и темного. Однако лень, зевнув, сонно возражает, что тащиться куда-то нет никакого смысла. Во-первых, Минздрав неоднократно предупреждал о вреде чрезмерного употребления пива, а, во-вторых, те же врачи все равно рекомендуют ложиться спать на голодный желудок.

Поединок был недолгим – лень победила за явным преимуществом. Я попил чаю, поблаженствовал минут десять в горячей ванне, а затем, насухо вытеревшись и прихватив с книжной полки «Приключения бравого солдата Швейка», нырнул под одеяло.

Книгу эту я полюбил еще в детстве, и позже, уже служа в армии, вспоминал неоднократно. Сейчас, хоть и знаю «Швейка» чуть ли не наизусть, время от времени все равно перечитываю с огромным удовольствием.

«Вскоре после рождения его уронила нянька, и маленький Конрад Дауэрлинг ушиб голову. Так что и до сих пор виден след, будто комета налетела на Северный полюс. Все сомневались, что из него выйдет что-либо путное, если он перенес сотрясение мозга. Только его отец, полковник, не терял надежды, и даже наоборот, утверждал, что такой пустяк ему повредить не может, так как, само собой разумеется, молодой Дауэрлинг, когда подрастет, посвятит себя военной службе. Его глупость была настолько ослепительна, что были все основания надеяться – через несколько десятилетий он попадет в Терезианскую военную академию или в военное министерство».

Ну, не прелесть, а? В нашем МВД, между прочим, то же самое.

По привычке раскрываю «Швейка» наугад и попадаю на один из любимейших эпизодов: бравый солдат везет домой пьяного фельдкурата Отто Каца. Каждый раз хохочу над этой сценой, настолько мастерски она написана. Неудивительно, что Гашека одинаково ненавидели как чиновники от войны, так и чиновники от церкви.

Углубившись в чтение, я незаметно задремал, а где-то около полуночи или даже позже в квартире вдруг раздался телефонный звонок. Ну, если уж звонят ночью – это наверняка мне. Маму в такое время никто беспокоить не будет, ибо все ее знакомые – приличные люди. Не хватало только, чтобы ее разбудили – потом разговоров не оберешься.

Я как был – в одних трусах – вскакиваю с кровати и бросаюсь в коридор к телефону. По дороге успеваю сообразить, что маму трель всяко не побеспокоит, поскольку она сейчас находится почти за две тысячи километров отсюда. Но… привычка.

– Да?!

– Привет, Павел! – слышу я в трубке не ко времени бодрый голос Короткова. – Я тебя не разбудил?

– Идиотский вопрос. Если даже и разбудил – какое это теперь имеет значение? Так что не парься – говори сразу, чего надо.

– Ну, извини – не хотел. Просто хочу сообщить: ты – гений!

– Это и без тебя всем давно известно. Какого черта ты звонишь среди ночи и начинаешь излагать прописные истины?

– И я тоже – гений!

– А вот это уже далеко не бесспорно, поэтому с этого момента поподробнее.

– Ты был абсолютно прав в своем предположении. – Димка делает вид, что не заметил моей иронии. – След пальца на двери в квартире убитого действительно оставили с помощью клише. Но только ты не мог этого доказать, а вот я могу.

– А еще подробнее? – Остатки сна у меня как рукой сняло.

– Это по телефону не объяснишь. Ты лучше завтра приезжай ко мне в контору. Только не слишком рано – лучше часам к одиннадцати. С утра у нас сходка будет – это где-то на час – потом надо будет еще кое-что сделать, а с одиннадцати я буду в твоем полном распоряжении. Правда, только до обеда, поскольку потом еду в суд. Все – спокойной ночи!

Короткие гудки раздаются в трубке раньше, чем я успеваю послать Диму в одно довольно известное место, где уж точно перебывало все население земного шара – вне зависимости от пола, возраста, расовой или национальной принадлежности, вероисповедания и т. п. Это самое население, собственно, из этого самого места и появляется.

Глава 8

Чем хорош отпуск? Нет, отнюдь не только тем, что не надо работать и можно выехать куда-либо, сменить обстановку и отвлечься. Отпуск дает нам массу мелких преимуществ, коих мы лишены в прочее время, когда денно и нощно трудимся во славу Отечества. В отпуске, например, можно не бриться. Спешить некуда. Пиво можно пить с самого утра. Ходить голым по квартире – днем там никого нет. А главное – можно позволить себе поваляться в кровати немного дольше обычного.

Однако воспользоваться последней привилегией в полной мере я могу только теперь. Предыдущие две недели, проведенные в деревне, приходилось вставать вообще с петухами – еще раньше, чем в городе, когда надо ехать на службу.

Первые пять дней мы на огород спозаранку уходили – картошку копать. Уборочную страду приурочили специально к моему приезду. Подозреваю – умышленно. Между прочим, заканчивали мы часа в три. Потом шли обедать, а после обеда, отягощенного первачом, какой же дурак станет в огород возвращаться? Там уже задушевные разговоры начинаются. Правда, никто не мог мне дать внятного ответа на вопрос: какого лешего надо вставать в шесть утра? Не лучше ли подниматься в восемь, работать до пяти, а потом с чувством выполненного долга идти и спокойно глушить самогон? По времени ведь то на то и выходит. Однако родственники только молча пожимали плечами: привыкли так – и все.

Потом с троюродным братом на рыбалку ходили – а это вообще в половину пятого глаза продирать. Правда, тут действительно надо подниматься спозаранку, когда самый клев начинается. Да и удовольствие получил обалденное – врать не буду. Есть, оказывается, еще в стране места, где не всю рыбу потравили.

Потом тот же брательник потащил меня еще к каким-то родственникам в соседний район, куда автобус в шесть утра отправляется. А у этих родственников самогон еще ядренее оказался.

Словом, выспаться не давали.

Сегодня же, как уже сказал, удалось все это дело немножечко компенсировать. Окончательно проснувшись уже в начале десятого, я минут пятнадцать поработал с гирями, после чего, по уже устоявшейся многолетней привычке, принял холодный душ. Завершила утренние процедуры чашка крепкого кофе, сваренная по всем правилам в медной джезве, которую мне зять Вова привез из Египта пару месяцев назад. Действительно фирменная вещь! В ней – я сам не верил, пока лично не попробовал, – кофе получается просто бесподобным. Кофе, кстати говоря, тоже Вова привез – аж полкило. Тут вообще без комментариев. Словом, растворимую бурду теперь – только в крайних случаях: на работе, где другого выхода нет, или в полевых условиях.

Допив кофе, я бросаю беглый взгляд на часы. Начало одиннадцатого. Надо ехать, а то Коротков, еще чего доброго, укатит в суд.

– Ну, здорово! Заходи. Как насчет кофе?

– Не помешает. После твоего звонка долго уснуть не мог, так что сейчас неплохо было бы лишний раз взбодриться.

– Садись!

Дима указывает мне на свой стол, а сам берет электрочайник, наполняет его водой из раковины – лаборатория все-таки! – и включает в сеть.