Синеусая траурница - Анатолий Ландышев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Размышления Николая прервали самым бесцеремонным образом, когда в воду перед ним плюхнулся увесистый камень. Профессор обернулся, обнаружив вредного монаха, а тот ухмылялся и показательно держал в руках другой булыжник:
— Если ты не прекратишь бездельничать, я запущу его в твою голову!
— Ты обещал меня проводить, — недовольно буркнул Николай, напустив на себя суровый вид, — а сам камнями угрожаешь! Смотри, я пожалуюсь твоему начальству!
— Не надо. Настоятель побьёт меня палкой, — засмеялся Джинхэй. — Ладно, давай серьёзно. Море ещё неспокойно, мы просидим тут долго.
— Удивил, что ли? — взорвался Земноводный. — Видишь, сижу… Думаю.
— О чём?
— О всяких глупых и странных вещах, — смутился Николай. — Путешествия души, энергии…
— Просто, — покачал головой Джинхэй, — твой разум их не принял, а это часть мира, вот и всё!
— Угу! И что теперь делать?
— Что делать, — заворчал проводник. — Шторм вернётся, весь остров зальёт. Вон, сколько водорослей! Точно, займись костром, а я помозгую над укрытием.
Джинхэй решил использовать лодку — можно повернуть её набок, опереть на шесты, сделав подобие шалаша. Монах быстро выкинул снаряжение и начал разбирать поломанные снасти. Тем временем Николай методично собирал подсохшие водоросли, бросал в кучу и обкладывал камнями, формируя очаг. Топливо никудышное, при сильном ветре не горит… Расшатывая и выворачивая очередной камень, благо здесь рыхлый песок, профессор резко дёрнул его на себя, опрокидываясь на спину. Камень выскочил, словно больной зуб, а Николай из любопытства заглянул в оставленную дыру, отпрянул и заорал от неожиданности. Согласитесь, случайно откопать на маленьком заброшенном острове, да ещё в древние времена, металлическую плиту с горящим зелёным индикатором — весьма необычное дело.
* * *
— Ты думаешь, это она? — Николай разместился рядом с сидящим на коленях Джинхэем, протягивая другу открытый бурдюк. Монах принял, молча кивнул, и оба благоговейно уставились на массивный металлический короб с прозрачной крышкой…
Друзья проработали несколько часов, разгребая плотные наносы песка. Удивительная находка постепенно появлялась из-под земли, открывая длинную и гладкую чёрную панель, обрамлённую узкой металлической рамкой. Тот самый огонёк, привлекший внимание Земноводного, теперь горел в компании из шести подобных. Вскоре удалось найти границы контейнера, уже полностью освободилась верхняя стенка, но откапывать целиком не хватило сил. Обессиленные, они присели рядом, и в это время чёрная панель начала светлеть. Загадочный предмет оказался саркофагом… Перед ними лежал металлический двухметровый ящик с закруглёнными углами, поперёк которого протянулась узкая контрольная полоса с рядом мерцающих зелёных огоньков. Диковинный гроб до краёв наполнен прозрачной жидкостью, а в нём покоится высокая, стройная, безумно красивая женщина. Казалось, прекрасная незнакомка безмятежно спит! На вид лет тридцати, с мягкими славянскими чертами лица. Чёрные брови вразлёт, прикрытые глаза с пушистыми длинными ресницами… Должно быть, очень выразительные были глаза — большие и наверняка серые или голубые, если посмотреть на общий типаж: светлая кожа с нежным румянцем, округлое лицо с ямочками на щеках, слегка курносый нос, мягкие пухлые губы с приветливой полуулыбкой, аккуратный подбородок, характерные скулы и роскошные золотистые волосы, обрамляющие это чудо. Такие ровные и правильные черты! Хороший, умиротворяющий образ, на который легко и приятно смотреть… Изумительное совершенство не только в лице, но и во всём теле — женщина одета в облегающую светлую тунику, ничуть не скрывающую великолепной фигуры. Руки открыты до плеч, а на правой руке виднеется широкий серебристый браслет с привычными уже индикаторами…
— Очень хочется верить, — почему-то шёпотом произнёс Джинхэй, всё также созерцая находку. — Просто удивительно… Ты нашёл Хуа Мулань. Цветок магнолии!
— Тогда, где бабочки? Если мы нашли гробницу, должны быть охранники!
— А кто сказал, что это усыпальница? — Джинхэй встал, почтительно поклонился саркофагу и деловито заходил вокруг, загибая пальцы. — Ладно, поехали… Итак, первое. Что мы видим?
— Ну… ящик. Необычный. Внутри девушка.
— Хорошо. Она мертвая?
— Не знаю, — смутился Николай и отдёрнул руку от панели. — Внешних признаков не видно. Может быть, там консервант, а может…
— Какая-нибудь техническая жидкость для анабиоза, — закончил Джинхэй. — Мы ведь не знаем этих технологий. Второе, ты уверен, что она с Земли?
— А откуда ещё? — опешил Николай, придирчиво разглядывая саркофаг. — Выглядит как человек.
— Выглядит замечательно, но я не почувствовал… Скажем так, это не совсем человек. Пустая кукла!
— Физическая оболочка без души? — догадался Земноводный. — А где личность?
— Где-то гуляет… Но я восхищён! Какой у них уровень науки, представляешь?
— Женщина очень красивая, — мечтательно протянул Николай. — Я сперва даже подумал, что это…
Земноводный испуганно оборвал речь и поспешно отвернулся. Пряча глаза, он медленно, демонстративно потянулся, а затем поднялся и вальяжно побрёл в сторону берега, пиная камушки под бодрое насвистывание. Постороннему наблюдателю могло бы показаться, что в мире нет более счастливого, беззаботного человека, чем этот русский профессор, гуляющий по острову… но Джинхэй всё понял. Проницательный монах тепло улыбнулся и закричал вслед:
— Коля, подожди!
— А? Что? Да я так… размяться немного.
— В твоём мире осталась женщина? Я ведь прав?
Земноводный, застигнутый врасплох, сразу осунулся, тяжело вздохнул и растерянно пробормотал:
— Да… Точнее, не моя женщина… Ладно, глупости это всё!
— Но ты её любишь? — монах не унимался.
— Люблю! — порывисто крикнул Николай, вскинув голову. — Она прекрасна и удивительна… Какое это имеет значение?
— Важное, Коля! Любовь к этой женщине — тот самый магнит, указывающий путь домой. Не потеряй это чувство, думай о ней, стремись к ней! Если сердце её не занято, твоя душа сможет достучаться и разжечь ответный огонь! Женщины — суть мироздания, основа гармонии. Они дают нам силу, слышишь!
— Ты прав, дружище, — устало ответил Земноводный. — Только странно всё это слышать…
— От буддийского монаха? Так я ведь не всегда в храме жил, — засмеялся Джинхэй. — Всё было, друг! И любил, и страдал. От страсти горел, ненавидел… Вернёшься и скажешь ей! О своих чувствах, о боли!
— Скажу, — твёрдый, решительный ответ, который очень порадовал монаха, — обязательно скажу!
— Ну вот! Красота — это хорошо, но и дел полно. Идём, перекусим… Скоро стемнеет.
Они разожгли костёр, приготовили ужин и вскоре, недолго думая, завалились спать рядом с лодкой, приподняв её на шестах. Ночью хлынул ливень, но друзья безмятежно спали. Им было тепло и уютно у старой джонки… над которой раскинулся прозрачный силовой купол, отгоняющий тьму тусклым зеленоватым свечением.
* * *
Николаю приснился огромный зал с книгами. Бесконечные стеллажи, уходящие за горизонт. Множество стройных рядов, где он
