Синеусая траурница - Анатолий Ландышев

— Получается, я убил Маружицкого? — потрясённый Земноводный встал, ещё до конца не поверив, и в надежде взирал на друзей. Однако их серьёзные лица убедили профессора в обратном. — В таком случае, я должен заменить его, — твёрдо сказал он: — Это моя вина, он крупный энтомолог, принёс много пользы.

— Нет, у тебя своя жизнь! — резко ответил старик. — Я заменю, мой путь завершён. Следы Сагибов пропали в девятнадцатом веке. Для мироздания мы давно мертвы, ещё и потрепали друг друга, — индус грустно усмехнулся. — После той памятной встречи я долго восстанавливался, а потом решил уйти. Перед путешествием тщательно подготовился, набрал всякого полезного хлама, сделал точные расчёты и спустился в новый мир. Живу здесь почти тридцать лет, а сейчас появляется интересный шанс. Да и Раджаникант устал взаперти. Сам-то я могу покидать тело, но уже без былого размаха. Сильно ограничен в пространстве и времени. О вашем прибытии, кстати, случайно узнал. Нечасто гуляю… Напомни, как звали того учёного?

— Маружицкий Сигизмунд Алексеевич.

— Хорошо, хоть не англичанин, — улыбнулся Раджу. — Недолюбливаю англичан, сам понимаешь.

— Но как ты его заменишь? — опомнился Николай. — Он специалист и уже в те годы написал немало трудов. Мне-то проще, я посвятил энтомологии кучу времени.

— Не переживай, мой друг. Мозг помнит всё. Если доберусь, весь опыт Сигизмунда в моём распоряжении.

— А следующие работы?

— Буду учиться, — серьёзно ответил индус. — Буду постигать новую науку. Не опозорю!

— Сперва надо добраться до Чэнду, — Николай укоризненно покачал головой, — а у тебя ноги болят. Как ты пойдёшь?

— Ты до сих пор не сообразил? Меня понесёт Джинхэй. Второе сознание… Тело остаётся Раджаниканту. Будет жить в этой эпохе. Он талантливый учёный. А без меня спокойно выправит энергетику. Глядишь, ещё помолодеет.

— Чудеса какие-то, — недоверчиво хмыкнул Земноводный, переводя взгляд с одного на другого. — Парни, вы ведь шутите надо мной, правда?

Судя по внешнему виду, парни не шутили. Земноводный разочарованно свистнул и присел за столом. Он долго выбирал себе блюдо, потом притянул первую тарелку с какой-то рассыпчатой крупой и жадно принялся за еду, позабыв про специи, непривычный вкус и другой колорит. Страшная усталость последних дней, злость, отчаяние, непонимание… Всё это торопливо заедалось острой индийской пищей, запивалось противным чаем. Лишь бы немного отвлечься.

— Коля, о чём ты думаешь? — Джинхэй подсел рядом и тоже приступил к еде.

— Напиться хочу и забыться, — пробурчал Николай, — чтобы вот этого всего не видеть!

— Это не поможет, — засмеялся монах, — проверено!

— Я знаю… Дай-ка мне вон ту тарелочку с фруктами.

Глава 15. Война

Наши враги дают нам прекрасную возможность практиковать терпение, стойкость и сострадание.

Далай-лама XIV

За стеной раздался шум, и в комнату стремительно вошёл Цихсан, по-прежнему в боевом снаряжении. Обычно приветливый командир был хмур, деловит и встревожен. Увидев Раджу, воин коротко кивнул и сразу перешёл к делу:

— Прости, что потревожил, Мудрейший, — молодой человек опомнился и снял шлем. — Мне нужен твой громовой порошок… Весь запас!

— Что случилось? — индус с трудом приподнялся, опираясь на посох. — Прорыв?

— Да, — коротко бросил гость, — жёлтые твари. Их много, они идут сюда, — он задумчиво повернулся к друзьям, оценивая их возможности, и принял решение. — Чужестранцы, я не могу заставлять вас, но прошу о помощи! Каждый боец на счету.

— Готов, — соскочил Земноводный, выслушав перевод. Он украдкой потёр больное плечо и быстро добавил. — Что делать?

— Я тоже иду, — вслед за Николаем ответил монах. — Какой у нас план?

— Народ уйнов благодарен вам, — низко поклонился Цихсан. — Твари растянулись по тропе, идут колоннами. Через пару часов первые отряды появятся здесь. Атакуем стрелами, а когда приблизятся, будем сдерживать огнём, потом врукопашную. Вот и весь план.

— Сколько их? — уточнили друзья.

— Дайюн, — резко ответил молодой воин. Джинхэй присвистнул и нахмурился, командир криво усмехнулся, надел шлем и поправил ножны, а культурный и воспитанный брахман зашипел и пробормотал что-то, явно нецензурное. Николай непонимающе переводил взгляд с одного на другого.

— Большое войско, — мрачно произнёс монах. — А у нас даже сотни не будет.

— А где драконы? — Земноводный вспомнил, как разбегались монстры при виде громадной рептилии. — Почему не используем?

— Твари убили Далонга и ребят на поляне… Они не вернулись, — Цихсан сжал кулаки и с горечью добавил. — От других драконов толку мало. Самка разжирела, мы ждём яйцо, а молодой — глупый и трусливый, учить бесполезно.

— Зря ты так, — укоризненно сказал Раджу. — Дети с ним прекрасно ладят!

Воин небрежно отмахнулся, продолжил:

— Он сам, как дитя. Здоровый, но огня боится! — Цихсан благодарно взглянул на Джинхэя, который стоял за профессором и быстро переводил фразы. — Нет у нас драконов, чужестранцы. И людей…

— Хорошо, — Николай обречённо уставился в пол, разглядывая каменные плитки, а затем гордо вскинул голову, подавив в себе минутную слабость. — Значит, будем воевать? Я готов!

— А про меня забыли, что ли? — рявкнул индус, грозно потрясая посохом. — Я не собираюсь отсиживаться!

Цихсан поспешил возразить:

— Мудрейший, ты стар! У тебя больные ноги…

— Вот что, юноша! — гневно заорал Раджу, со всей силы стукнув посохом об пол. — Выслушай и не смей перечить! Тридцать лет назад меня, обессиленного и израненного, подобрали в лесу. Твоя мать выхаживала неизвестного путника много дней. Твой отец дал мне кров и еду. Уйны приняли безродного чужака, и он был рядом все эти годы. Я видел, как рождались и вырастали дети, я видел потери твоего, а теперь и моего народа. И при мне появился один смышлёный мальчишка, что с раннего детства мучал бедного учёного нескончаемыми дурацкими вопросами. Он вырос добрым, сильным воином, готовым защищать свою деревню. Тот самый любопытный, а порой и несносный ребёнок, который учился всяким премудростям. Мальчик стал мужчиной, но теперь ему нужна помощь. Неужели престарелый наставник бросит своего любимого ученика? Неужели он отвернётся от семьи и людей, ставших ему родными?

— Да, учитель, — покорно ответил Цихсан и тут же лукаво улыбнулся. — Но в первые ряды не пущу! Боец из тебя никудышный. Будешь натягивать луки или заправлять огнемёты. И не смей мне перечить!

— Разберёмся, — одобрительно проворчал индус. — Сейчас пока бомбой займусь.

— У тебя есть порох, — уточнил Джинхэй, — про него речь?

— Именно, — кивнул старик. — Немного наскребём… Правда, он плохой. Не могу подобрать пропорции.

— А огнемётов сколько?

— Штук десять, и горючки полно! Мы тут нефть нашли… Ребята уже сами добывают и перегоняют.

— Отлично, — улыбнулся монах. — Можно повоевать.

— Шансы есть, да… Одного не пойму, откуда взялась вторая волна? Да ещё такая