Ребус. Расшифровка - Андрей Константинов

А потом вот это его предложение… Сейчас оно уже не казалось Полине насмешкой. Тем более, что бизнесмен действительно произвел на «грузчицу» впечатление. И дело вовсе не в дорогом костюме или золотых часах Ладонина. Дело было в его уверенной усмешке, в его сильных руках, в его повадках и манерах, так напоминающих Полине то Гурьева, то Камыша. Ладонин уверенно брал ее руку и… вел. Причем вел именно так, как ей представлялось, и должен вести мужчина. Ее мужчина.

А вот нынешний «ее мужчина» – Паша Козырев (здесь Полина невесело усмехнулась) этим качеством, увы, не обладал. В принципе, он многими качествами, которые Ольховская ценила в мужчинах, не обладал. Многими, кроме одного – он любил ее, а это по нашим временам, согласитесь, не так уж и мало. Тем более что теперь, когда у Ольховской медленно, но верно приближался такой женский возраст, когда «год за полтора», особо выпендриваться, наверное, не стоило. Конечно, мужчины до сих пор оборачиваются ей вслед, да и поймать машину, на которой бесплатно, «за улыбку», довезут до места назначения, для «грузчицы» проблемой пока не было. Но вот холодная постель и нет-нет да и возникающие мысли «о продолжении рода», для которого пришел если не крайний, то уже близкий к крайнему возраст реализации, уже не просто волновали – пугали.

Да, Паша – вот он. Всегда под рукой, всегда готов – хоть в постель, хоть в загс. Что называется, «позови меня с собой». Вот только звать Козырева Полине не хотелось. Ну, не лежало у нее к нему сердце! Странное дело, но при общении с Пашкой ей частенько вспоминались былые девичьи мечты о большой и единственной любви, которая если и будет недолгой, но зато всепоглощающей. Юной Полине Ольховской тогда казалось, что после такой любви и смерть не страшна. Н-да, «мечты, мечты, где ваша сладость»… Нет, ну не идиотка ли?!

И что теперь? Вот она, разбившаяся о смерть Антона любовная лодка, которая тянет тебя на дно. Только вот на дно, оказывается, почему-то совсем не хочется. А хочется наоборот: плыть дальше по реке жизни. И, кто знает? – а вдруг Игорь Ладонин и есть ее берег, та самая тихая пристань, где красиво, легко и спокойно?

Чайник натужно загудел и щелкнул пластмассовым рычажком, сигнализируя о своей готовности. Правда, чаю уже не хотелось – хотелось водки. Да где ж ее сейчас возьмешь?…

Александр Сергеевич оказался прав – копия записи разговора Ребуса и депутата в недрах компьютера Николая сохранилась, и Ладонин действительно дал задание службе безопасности малость пошебуршить эту тему. СБ «пошебуршила», даже человечка, специально обученного, в Воркуту отправила, разузнать что да как. Словом, сработала оперативно, четко и для столь неконкретной информации максимально полно. Хотя удивляться здесь не приходится – именно так и должны работать люди, которым за свою службу, в отличие от ментов и прочих слуг государевых, платят очень немаленькие деньги.

По итогам работы в сухом разведывательно-аналитическом остатке люди Ладонина узнали следующее.

В начале девяностых, на заре тотальной приватизации всего и вся, состоялось акционирование хладокомбината № 1 города Воркуты, который с тех пор стал носить изящное, но не имеющее никакого отношения собственно к холоду название – «Навигатор». Воркутинский хладокомбинат был во всех отношениях предприятием вкусным – и в силу специфики производимой продукции, и в плане дополнительных возможностей по извлечению прибыли, связанных со сдачей в аренду складских помещений и морозильных установок. Последние были чрезвычайно востребованы представителями братских народов из стран СНГ, занимавшимися реализацией овощей и фруктов на бескрайних просторах Заполярного круга.

В период относительно недолгого криминального лихолетья фирма «Навигатор» несколько раз поменяла бандитскую крышу, успев побывать и под чеченцами, и под мурмашами, и под местными братками. Подобное, с позволения сказать, сотрудничество на пользу предприятию, понятное дело, не пошло, однако в какой-то момент «благородные пираты» потеряли интерес к «Навигатору», опрометчиво посчитав, что отныне взять с «убогих» нечего. Короче, поматросили – и бросили. А тут еще как раз подоспел августовский дефолт 98-го. Казалось бы, теперь комбинату точно крышка. Ан нет – к чести руководства, ему все же удалось сохранить цельность предприятия и не дать раздробить комбинат на кучку юридически-самостийных холодильничков и складиков. Более того, примерно к 2002 году «Навигатор» сумел миновать затяжной экономический кризис и впервые за много лет вышел в плюс. Большинство экспертов тогда сошлись во мнении, что совершить такой прорыв удалось во многом благодаря кипучей натуре вице-президента компании Дмитрия Белова.

А тот был из той породы людей, которые по природе своей предназначены для кризисов. Именно Белов умудрился реструктуризировать задолженность «Навигатора» перед областным бюджетом по налогам и сборам, а также по начисленным пеням и штрафам, после чего, подключив личные связи, выбил долгосрочную кредитную линию у Первого Республиканского Банка (ПРБ), в котором хладокомбинат имел десятипроцентную учредительскую долю. Словом, на Белова в «Навигаторе», в прямом смысле этого слова, молились. На молодого талантливого менеджера замыкалось очень многое, и понятно, что покушение на него вызвало настоящий шок как у сотрудников, так и у владельцев компании.

Эту, увы, незатейливую для современного отечественного бизнеса историю Нестерову вкратце пересказал Ладонин. Как и договаривались, к двенадцати часам Александр Сергеевич подтянулся к Игорю в офис, и теперь приятели утопали в удобных кожаных креслах перед зажженным по причине сырой погоды камином и неспешно беседовали, попивая элитный кофе «Кубита». Со стороны весь этот внешний антураж до боли напоминал финальную сцену из отечественного сериала про Шерлока Холмса: великий сыщик (в данном случае Ладонин) снисходительно выкладывает напарнику дедуктивный расклад, а простодушный доктор Ватсон (сиречь Нестеров), не переставая удивляться осведомленности своего приятеля, разинув рот, восхищенно ему внимает.

Для полноты картины не хватало разве что дымящихся сигар и пузатых бокалов с бренди. Однако первые, как известно, Ладонин на дух не переносил еще со школы, а что касается спиртного, то здесь категорический отказ последовал уже со стороны Нестерова. В свете участившихся в последнее время возлияний сегодня бригадир двумя руками был готов подписаться под отчаянными словами отечественного рок-гуру: «Мама, я не могу больше пить!.. Мама, вылей все, что стоит на столе, – я не могу больше пить».[16] К тому времени уже было известно, что Дмитрий Белов скончался в реанимационном отделении местной больницы, так и не придя в сознание.

– …Игорь, я чего-то не догоняю: а какая, собственно, связь между убийством Белова и переговорами Ребуса с депутатом? Они во время беседы даже имени его ни разу не упомянули. Да и не стал бы депутат в блудняк с мокрухой втягиваться.

– Э-э, брат, плохо ты знаешь нынешних депутатов. Там, где пахнет реальными бабками, завалить кого-то, уж поверь мне, – не вопрос. Если не лично, то других в это дело втянут обязательно. Вечная история: «борьба бабла со злом»… Хотя в данном случае, наверное, ты прав – про возможное убийство Белова он мог и не знать. Ребусу наш «депутут» был интересен в несколько ином качестве.

– То самое «ключевое слово – судья»?

– А, так ты уже знаешь?

– Знаю что?

– Что депутатовский тесть работает председателем арбитражного суда республики Коми?

– Нет, не знал. Что ж, наверное, это круто. Хотя, если честно, я очень слабо разбираюсь во всех этих арбитражах. Мне по жизни как-то всегда был ближе абордаж.

– Был там и абордаж. На него люди Ребуса взяли местного делягу со смешной фамилией Штрипкин. Оказывается, этот самый Штрипкин там у них, в Воркуте, довольно известный коллекционер-собиратель. А коллекционирует он миноритарные пакеты акций предприятий, а потом действует согласно текущей рыночной коньюктуре. То есть шантажирует собственников и треплет нервы владельцам крупных, либо близких к блокирующим пакетов акций.

– Игореша! – взмолился Нестеров. – Переведи на человеческий! Я ж тебе говорю, что ни хрена во всем этом не волоку.

– Перевожу. Два года назад уволенный с комбината за беспробудное пьянство, а некогда ведущий технолог предприятия некто Петухов продал Штрипкину свои два с половиной процента акций «Навигатора». А к последнему, как выяснилось, с некоторых пор неровно дышит Ребус. Дабы заполучить комбинат, они зарегистрировали в Воркуте небольшую фирмочку, которая стала потихонечку аккумулировать у себя акции «Навигатора». В основном, эта кропотливая работа велась за счет работников предприятия, на руках которых было по одной-две акции, не больше. Но ты же знаешь, что это только одна старушка – десять копеек…