Для подростков или Вся правда о наркотиках - Инесса Ципоркина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Главное, чтобы ребенок понял: сумасшедшая погоня за остротой ощущений всегда оканчивается личностным крахом. Не только в плане крушения надежд на непреходящее блаженство, но и в плане крушения индивидуальности. Это хуже амнезии: человек, потерявший память, по крайней мере вызывает сочувствие и доброе отношение окружающих. В их глазах он не виноват, да и в своих глазах тоже. Аддикт, наоборот, изнывает под тысячами тонн вины. Чтобы избавиться от этого чувства, он бродит по замкнутому кругу: опьянение — пробуждение — стыд — опьянение — пробуждение… Из этого лабиринта не выведет никакая Ариадна[53]. Потому что наркоман — не Тесей, а Минотавр, которому стало стыдно за его каннибальские привычки.
Но если Минотавр решает изменить свой образ жизни (в том смысле, что наркоман решает порвать с наркотиками), ему придется строить себя заново. С фундамента. Лечение возможно только при условии, что он осознанно, планомерно и целенаправленно будет работать на свое новое «Я».
Хотя касательно лечебных, а не профилактических мер нельзя сказать ничего утешительного и ободряющего. Лекарств, предотвращающих развитие наркомании или раз и навсегда отбивающих желание принимать наркотики не существует до сих пор. И, по прогнозам специалистов, такие препараты в ближайшие 10–20 лет точно не появятся. Поэтому в силах современной медицины только облегчить симптомы абстиненции. Сегодня снять болевые ощущения во время ломки можно без проблем. Специалисты лишь предостерегают: если наркомана собираются лечить аминазином, галоперидолом или любыми другими нейролептиками в больших количествах, решительно отказывайтесь от подобной терапии — это устаревший и неэффективный способ лечения.
Есть целый ряд методик, вокруг которых создаются мифы и субъективные представления, не имеющие ничего общего с реальностью. Прежде всего, это использование лекарств-антагонистов, несовместимых с тем или иным наркотиком. Алкоголикам этот метод знаком по названию препарата «Эспераль», а наркоманам — как кодирование или химзащита. Применение таких средств основано на попытках пробудить в наркомане инстинкт самосохранения: теперь, если он примет свой излюбленный допинг, его постигнет либо смерть, либо резкое ухудшение состояния здоровья. Притом, что для многих аддиктов саморазрушительное поведение становится даже не второй, а единственной натурой. Так что рано или поздно они неизбежно рискнут и примут наркотик. Известны случаи, когда наркоман вначале писал завещание, а потом делал себе укол. В конфликте между инстинктом самосохранения и установкой саморазрушения инстинкт далеко не всегда берет верх.
К тому же использование антагонистов осложняется тем, что один-единственный препарат не может составлять оппозицию сразу всем группам наркотиков. И пациент, естественно, может запросто поменять один кайф на другой. Вдобавок точно и досконально определить срок и последствия этой терапии не удается: человеческие организмы слишком различаются между собой. И поэтому антинаркотический препарат, столкнувшись с наркотиком, может вызвать развитие психической болезни вместо запланированного инфаркта. Или действовать недолго. Во всяком случае, возлагает все надежды исключительно на искусственное прерывание процесса наркотизации нельзя. Это время, свободное от наркотиков, необходимо использовать с максимальной пользой.
Кроме кодирования, существуют и другие методики, окруженные мифами. В частности, группа тяжелых процедур, которые у медиков носят название «экстракорпоральная детоксикация» и пользуются определенной популярностью в среде наркоманов. Заметьте — наркоманов, а не наркологов. Сейчас объясним, почему. Речь идет о следующих методиках:
1) гемосорбция — заключается в том, что кровь пропускается через сорбент (особым образом обработанные кусочки угля и других впитывающих материалов) и возвращается после очистки в систему кровообращения;
2) ликвосорбция — тот же принцип применяется к ликвору (спинномозговой жидкости), проводится его очистка и возвращение внутрь позвоночника;
3) плазмафорез — разделение крови на форменные элементы, то есть на клетки, и на плазму, то есть на раствор белков, после чего форменные элементы возвращаются в кровяное русло, а плазма просто выливается и заменяется таким же объемом стерильного раствора, введенного внутривенно.
Все перечисленные процедуры длятся от получаса и долее и представляют собой определенную опасность для организма. В первую очередь тем, что они связаны с проникновением во внутренние среды организма и с изменением — вольным или невольным — этих сред. Например, во избежание сворачивания крови и плазмы во время процедуры, их избыточно насыщают гепарином — веществом, не позволяющим крови сворачиваться. И некоторое время гепарин не позволит крови сворачиваться даже после возвращения в кровеносную систему. Кроме того, при ликвосорбции нарушается целостность не только кожных покровов, но и оболочек спинного мозга и происходит проникновение в пространство, общее для спинного и головного мозга. Вот почему наркоманы, подвергшиеся этой процедуре, довольно часто жалуются на боли в спине, возникающие через 3–4 недели после лечения и усиливающиеся в периоды абстиненции. А поскольку многие, несмотря на сложные и опасные процедуры, снова возвращаются к наркотикам, осложнения тут как тут.
Зачем же больные настаивают на проведении столь глубокой очистки? Именно затем, что само магическое слово «очистка» кажется первым шагом к новой жизни и к новому состоянию тела. Наркоманы верят, что эти мероприятия освобождают кровь и ликвор от токсинов, или, как они выражаются, «от грязи», а иными словами, от частичек растительного сырья, которые невозможно отфильтровать в домашних условиях и благодаря которым готовые наркотики становятся темными и непрозрачными. Действительно, все эти частицы при внутривенном введении наркотика попадают в кровь, но циркулируют в сосудах недолго — в течение нескольких часов. Клетки-макрофаги[54], нацеленные на уничтожение инородных тел, уничтожают всю грязь, какую могут. А все, что не подвергается уничтожению, оседает в клетках ретикулоэндотелиальной системы (РЭС). Эти клетки выстилают внутреннюю поверхность кровеносных сосудов и помещаются в основном в сосудах печени. Попав в РЭС, инородные частицы, в массе своей, увязают в ней навечно. И никакая гемосорбция уже не в силах извлечь их оттуда.
Поэтому эффект облегчения в результате «глубокого дренажа» организма представляет собой либо последствия самовнушения, либо последствия тех успокоительных, обезболивающих и снотворных средств, которые полагается принимать после гемосорбции. А сама процедура необходима лишь тогда, когда:
1) налицо передозировка наркотиков, особенно барбитуратов, и их надо срочно вывести из организма, пока наркоман не умер от остановки дыхания;
2) когда в результате лечения абстиненции организм наркомана оказывается перегружен седативами и транквилизаторами, и больной чувствует себя вялым, апатичным и слабым.
А в целом при лечении наркотической зависимости соблюдается тот же принцип, что и при лечении алкоголизма: вещество-антагонист снижает прием аддиктивного агента, транквилизаторы облегчают синдром отмены; а пока действуют эти препараты, пациент может адаптироваться к действительности при помощи психотерапии. Для того, чтобы аннулировать действие психоактивных веществ, применяются все новые и новые препараты. Но, в отличие от лекарств, средства воздействия на человеческую личность не сильно развиваются.
И нередко врач предпочитает «доломать» пациента, нежели кропотливо перестраивать его увечную психику.
Психотерапевт справедливо полагает: если внедрить в сознание больного установку на конформизм, он станет более терпимым для своей семьи и знакомых. Хотя бы на время. Притом, что внедрение конформизма не предполагает перестройку личностных стратегий копинга. Пациент как был, так и остается депрессатиком и комплексатиком, склонным искать удовлетворение во внешнем, а не во внутреннем мире.
Вдобавок существующие методики с удручающей однообразностью демонстрируют один и тот же прием: пересаживание аддикта с одного агента на другой, менее разрушительный и социально одобренный. Например, с героина на метадон или с алкоголя — на барбитураты. В основе такого воздействия лежит не излечение аддиктивного расстройства, а смена одной формы зависимости на другую, менее опасную для окружающих. Пусть себе курит, нюхает, глотает — лишь бы оставался функционирующей социальной единицей. Да, мы признаем: нормализовать взаимоотношения наркомана с обществом — это уже много, очень много. И все-таки не советуем возлагать чрезмерные надежды на «агентурный» подход. Личность благодаря ему не восстановишь. А жить без личности настолько трудно, что вероятность срыва крайне высока.
