Э(П)РОН-10 Водный мир. Герилья - Александр Павлович Быченин

Н-да… приплыли. Это что же получается, мы и впрямь сидим на колоссальной бомбе замедленного действия, которая только и ждёт своего часа? Похоже на то. А с другой стороны… не слишком ли это мелко в масштабах целой Вселенной?

— В таком случае, Блюстителей я могу только поздравить — с масштабами у них очевидная проблема, — предпринял я последнюю попытку хоть как-то разрушить стройный логический ряд Алексова искина. — Даже в пределах одной только нашей галактики они охватывают лишь её ничтожную часть. Хорошо, если долю процента. Так что их деятельность с точки зрения Вселенной абсолютно ничтожна. И в чём тогда смысл?

— Смысл в том, специалист Елагин, что каждый делает ровно столько, сколько может, и на том уровне, на котором может. Позволю себе сравнить нашу Вселенную с организмом человека, поражённым раковыми метастазами. Они ведь тоже сначала появляются в каких-то локальных областях, и на этом уровне их достаточно просто нейтрализовать. Но если упустить момент, поражается уже целый орган. Так и здесь, Блюстители, так сказать, блюдут одну лишь маленькую клеточку вселенского организма.

— Крысиная возня! — презрительно бросил я.

— В таком случае вся жизнедеятельность известных нам разумных видов относится к этой же категории, специалист Елагин.

— Да я не о том! — отмахнулся я. — Просто вижу явный дисбаланс между заявленной глобальной целью и крайне ограниченными возможностями.

— А кто вам сказал, что Блюстители такие одни? — «усмехнулся» Кумо. — В этом суть концепции их Улья. Блюстители здесь, в нашем секторе. И их идейные соратники в остальных. На том Вселенная и держится.

— Доказательства? — хмыкнул я.

— Аксиома, специалист Елагин.

— Тогда это всего лишь слепая вера, — заключил я. — Одна из форм религиозного воззрения.

— А как это противоречит всему сказанному выше, специалист Елагин?

— По сути, никак, — вынужденно признал я. — Но углубляться сейчас в теологические споры никакого желания нет. Надо бы тут… э-э-э…

— Прибраться? — подсказала Милли, явно вложив в это слово какой-то дополнительный смысл.

Впрочем, доискиваться его я не стал, и просто кивнул:

— Именно. А потом сваливать… то есть эвакуироваться.

— Отличный план, дорогой! — продемонстрировала Эмили оттопыренный большой палец. И принялась шарить взглядом по боксу: — Интересно, а противопожарная система тут есть?..

Глава 3−3

-//-

Похоже, покойный Цзян Юань и впрямь владел какой-то «глушилкой» на основе гексовских технологий, поскольку моя «эвакуационная» попытка дотянуться до «слезы ангела», в отличие от предыдущей, во время разборки, увенчалась успехом. Даже с учётом наличия пассажирки это особого труда не составило. И привычное «псевдосамадхи» исправно накатило, и на «жгуты» нас разобрало, порядочно перепутав «пучки» между собой, и даже вспышкой девичьей паники по мозгам ударило. Так что прав был Кумо, когда утверждал, что все образчики гексовских гаджетов, активированные после смерти владельца, самоликвидировались. Жаль, конечно, что затрофеить их не удалось. Зато, с другой стороны, ноги сделали без проблем. Повторюсь, даже с учётом пассажирки.

Впрочем, надо отдать моей спутнице должное — бегство… то есть, конечно же, эвакуация, далась куда легче, чем все предыдущие путешествия через «изнанку». Я имею в виду, в компании с Эмилией. Она действительно адаптировалась. Ну, как адаптировалась? Сумела преодолеть страх. Не избавиться от него, вовсе нет. Но загнать глубоко в подсознание. Естественно, это вынуждало её контролировать каждое своё движение, буквально до вздоха, а также эмоции. И результат, надо сказать, получился неожиданным. Нет, мы не «провалились» ниже, чем следовало. И не вылетели с «трассы» — ни во время «просачивания» из эллинга в «межпространство», ни во время переходов между «хабами». Зато… как бы это помягче? Эмили «оголила» передо мной свой разум. Вы же помните об этой интересной особенности перехода через «мембрану»? Ну вот, внезапно выяснилось, что чем больше человек отвлекается на самоконтроль, тем беззащитнее он становится перед спутником. Если, конечно, тот сам не занят борьбой с собственными кошмарами. Я не был занят, если это кому-то интересно. Просто потому, что уже привык. Впрочем, и на заре карьеры «изнанкоходца» я ничем подобным не страдал. А сейчас так и подавно.

И знаете что? Милли открылась совершенно с другой стороны. Всё, что я знал о ней ранее, в том числе и то, что было добыто путями не совсем праведными, оказалось… святой истинной правдой. Но, как это зачастую водится, лишь одной стороной медали. А другая сторона — чувственная и ранимая, вынужденная с раннего детства отгораживаться от жестокостей нашего мира. Понятно теперь, почему она к Алексу потянулась — почувствовала, что тот людей не только использует, но и возвращает долг сторицей, позволяя им самореализоваться в самых неожиданных направлениях. И это выгодно отличало его от прочих, кхм, работодателей. Да что далеко ходить? Заварзин, имея все основания и возможности к силовому удержанию ценного кадра, взял и отпустил Эмилию на «вольные хлеба». Вот так вот просто. Даже не потребовал дать слово не действовать во вред Корпорации. А почему? Я-то думал, потому что у него компромата запасено в изрядных количествах, а оказалось, что он в неё верил. Всего лишь. Ну а кто я такой, чтобы возражать подобному волчаре⁈ Да я по сравнению с ним невинная овечка. Но это как бы и пофиг. Главное, что я сам, лично, убедился, что Эмили такая на самом деле и есть — безжалостно-принципиальная, но при этом способная на сопереживание и глубокие чувства. Всякие — и ненависть, и любовь. С Наткой Ясеневой у неё как раз так и получилось.

Но и это не главное. А что? Хм… даже не знаю, как сформулировать, чтобы не показаться излишне самодовольным типом. В общем, я же на неё запал, как только увидел, помните же? Так вот… это чувство — внезапно! — оказалось взаимным. Сам в шоке, если выразиться цензурно. Нет, о любви с первого взгляда речи даже не идёт. Однако взаимный интерес со взаимной же тягой — неоспоримый факт. А теперь у нас ещё и общие цели… по большей части шкурные. И да, именно это обстоятельство окончательно и бесповоротно убедило меня в верности и преданности собственной наложницы. Ведь именно я мог дать ей всё то, к чему она стремилась долгие годы: власть, богатство и широчайший спектр возможностей, из них проистекавших. Вот