Как католическая церковь создала западную цивилизацию - Томас Вудс

Николо Макиавелли в своей книге «Государь» дал чисто светский анализ политики.[416] Его взгляды на проблему взаимоотношений морали и государства, которые все еще продолжают воздействовать на политическую мысль Запада, помогают оценить всю значимость теории справедливой войны. В соответствии с той картиной мира, которую выдвинул Макиавелли, никто, никогда и ни при каких обстоятельствах не имеет права судить государство, и последнее не несет ответственности ни перед каким высшим авторитетом. Выносить оценочные суждения о действиях государства не позволено ни папе римскому, ни моральному кодексу, никому и ничему. Это было одной из причин, по которым Макиавелли очень не любил католицизм, ведь Католическая церковь стремится к моральному исправлению не только отдельных людей, но и государств. Для Макиавелли политика была, как писал один исследователь, «игрой, подобной шахматам, и уход с доски политической пешки, хотя бы это означало гибель 50 тысяч человек, волновал его не больше, чем судьба шахматной фигуры».[417]

Теория справедливой войны, в особенности в том ее виде, в каком ее сформулировали схоласты XVI века, возникла как раз для того, чтобы противостоять взглядам, подобным взглядам Макиавелли. Католическая церковь считает, что никто не свободен от требований морали, и государство в том числе. В последующие века теория справедливой войны оказалась необходимым инструментом моральной рефлексии, а развивающие эту традицию современные философы используют ее принципы для того, чтобы решать проблемы XXI века.

Из античных источников мы знаем, что в момент появления на исторической арене христианской церкви нравы в сфере сексуальных отношений оставляли желать лучшего. Сатирик Ювенал писал о том, что римляне настолько увлеклись непотребствами, что забыли о богине Целомудрия. Овидий считал современные ему сексуальные практики особо извращенными и даже садистскими. Примерно так же отзываются о супружеской верности и разврате такие современники Христа, как Катулл, Марциал и Светоний. Август пытался пресечь непотребства с помощью законов, но законы редко когда способны исправить народ, уже уступивший соблазну бесстыдных удовольствий. В начале II века Тацит отмечал, что женское целомудрие стало большой редкостью.[418]

Католическая церковь учила, что интимные отношения дозволены лишь между мужем и женой. Даже Эдвард Гиббон, который винил христианство в падении Западной Римской империи, неохотно признавал: «Христиане восстановили достоинство брака». Античный врач Гален, живший во II веке, был настолько поражен чистотой христианских нравов, что написал о христианах: «Они настолько успешно обуздывают себя… и так упорно стремятся к самосовершенствованию, что не уступают в этом отношении подлинным философам».[419]

Католическая церковь считала прелюбодеянием не только неверность жены (как это было уже в античности), но и неверность мужа. Взгляды Церкви на этот вопрос имели большое историческое значение; выдающийся историк института брака Эдвард Вестермарк недаром утверждал, что именно благодаря христианству установилось представление о симметричности греха прелюбодеяния.[420]

Отчасти благодаря отмеченным выше особенностям христианства, в первые века его существования среди христиан было очень много женщин. Христианки были так многочисленны, что римляне презрительно называли христианство религией женщин. Одной из причин притягательности христианства для женщин было то, что Церковь считала брак таинством и запрещала разводы (на практике это значило, что она запрещала мужчинам бросать жену на произвол судьбы ради женитьбы на другой женщине). Благодаря католицизму степень автономности женщин существенно повысилась. «Женщины обрели защиту в учении Католической церкви, – писал философ Роберт Филлипс. – Они получили возможность создавать самоуправляемые религиозные общины – в древнем мире такие вещи были немыслимы… Загляните в святцы – там огромное количество женщин. Где еще женщины имели возможность, как в Католической церкви, самостоятельно управлять школами, монастырями, коллегиумами, больницами и сиротскими приютами?»[421]

В античной греческой философии было одно представление, сближавшее ее с католицизмом. Античные философы тоже считали, что обезьянам присущ один образ жизни, а людям – совершенно иной. Человек наделен разумом и не обречен на то, чтобы действовать, повинуясь инстинктам. У него есть моральное чувство и способность к моральной рефлексии, которых нет даже у самых умных животных. Если он не использует эту способность, то он недостоин собственной природы. Если человек не использует для оценки своего поведения данный ему разум и нравственные представления, то какой смысл вообще быть человеком? Если человека не волнует ничего, кроме того, как получить сиюминутное удовольствие, то он в некотором смысле вообще не отличается от животного.

Католическая церковь учит, что достойная человека жизнь невозможна без благодати, которую дает душе Господь. Даже язычники-римляне догадывались о том, что человек пребывает в падшем состоянии. Сенека писал: «Что за презренное создание человек, если он не может подняться над человеческой природой!» Подняться над собой помогает человеку благодать Божья. Церковь учит этому на примерах святых, которые показывают, что человек может достичь высочайшей праведности, если добровольно умалит себя ради величия Христа.

Католическая церковь учит нас, что для праведной жизни недостаточно безупречности в поступках. Христос настаивает, что недостаточно просто воздерживаться от убийства или прелюбодеяния; не только тело не должно совершать преступлений, но и душа не должна соблазняться ими. Мы должны не просто не красть у соседа, но и не позволять себе завидовать его богатству. И хотя нам разрешается ненавидеть зло – например, грех или самого диавола, – мы должны хранить себя от разъедающих душу ненависти и злобы. Мало не прелюбодействовать – следует чуждаться нечистых мыслей, потому что они превращают наших ближних из людей в объекты нашего вожделения, т. е. в вещи. Тот, кто хочет вести праведную жизнь, не должен желать, чтобы его ближний превратился в вещь.

Как говорится, любое дело непросто делать хорошо. Быть человеком, а не животным тоже непросто. Для этого нужна самодисциплина и серьезное отношение к морали. Хорошо известно высказывание Сократа о том, что знание есть добродетель и что знать благо значит творить благо. Аристотель и апостол Павел разбирались в этом вопросе лучше Сократа; ведь все мы можем припомнить случаи, когда мы прекрасно знали, как нам нужно поступить, но поступали по-другому, а также случаи, когда мы знали, что поступаем плохо, но продолжали так поступать. Именно поэтому католические духовные наставники рекомендуют своим духовным детям съесть морковку, когда им захочется пирожного: не потому, что пирожное это зло, а потому, что если мы сможем выработать у себя самодисциплину в ситуациях, когда наши моральные принципы не подвергаются угрозе, то будем лучше подготовлены к реальным соблазнам и к реальной ситуации выбора между добром и злом. Известно, что чем больше мы привыкаем к греху, тем легче нам грешить; но, как верно заметил Аристотель, чем больше мы привыкаем к добродетельной жизни, тем легче нам ее вести.

Таковы некоторые идеи, которые Католическая церковь внесла в западную культуру. К сожалению, в наши дни большинство молодых людей сталкиваются лишь с окарикатуренным изложением взглядов Католической церкви на интимные отношения между людьми, а общая культурная среда такова, что они не в состоянии представить себе, почему у Церкви могут быть такие взгляды. Однако Католическая церковь, по-прежнему, как и две тысячи лет назад, верная своему призванию, предлагает молодежи, погрязшей в культуре, которая учит стремиться к немедленному удовлетворению своих желаний, моральную альтернативу. Католическая церковь рассказывает о примере великих христиан – например, Карла Великого, св. Фомы Аквинского, св. Франциска Ассизского и св. Франциска Ксаверия, – чтобы показать, на что может быть способен человек. Церковь говорит человеку: ты можешь стремиться стать таким, как они: создателем великой цивилизации, гениальным философом, слугой Господу и ближним, героическим миссионером – а можешь остаться ничтожеством, занятым исключительно собой, тратящим жизнь на погоню за сиюминутными удовольствиями. Будь собой. Поднимись над толпой, обрети независимость от культуры, которая так презирает тебя, и заяви открыто, что ты хочешь жить как человек, а не как животное.

Заключение

Мир без бога

Религия – это центральный элемент любой цивилизации. В течение двух тысяч лет представления типичного западного человека о Боге в основном формировались Католической церковью.