Морфология сознания. Том 2 - Сергей Вячеславович Савельев

интеллектуальных областей мозга ожидать особых успехов не приходится. В результате к старости разные области мозга приходят в различном состоянии. Одни остаются более или менее сохранными, а другие подвергаются глубокой и необратимой инволюции. Для профилактики старческого маразма следует стремиться к пропорциональной и регулярной эксплуатации большей части полей неокортекса и ядер неостриатума. Это не избавит от старения, но задержит испарение следов здравомыслия. Не менее печальные события происходят и с другими системами. При старении организма неврологические изменения усиливаются разрушением лимфатической сети. Особенно быстро разрушается поверхностная подкожная сеть, которая после 60 лет обычно проявляет все признаки медленного разрушения. В дальнейшем глубокие лимфатические сосуды варикозно изменяются и формируют многочисленные выросты, напоминающие следы личинок жуков-короедов.

К всеобщему счастью, эти страшные закономерности старения тела и мозга далеко не так универсальны, как выглядит на первый взгляд. Головной мозг человека подвергается инволюции неравномерно, а некоторые области мозга так и не успевают завершить свой морфогенез до конца жизни человека. С моей точки зрения, это довольно бессмысленная или парадоксальная ситуация — запускать нейрогенез на столь долгий срок, что человеческой жизни не хватает для его полной реализации даже к 80-летнему возрасту. Этот феномен кажется особенно нелепым, если учесть, что ещё 200— 300 лет назад средняя продолжительность человеческой жизни редко превышала 35—40 лет. Казалось бы, что при такой краткости биологического существования гоминид никакого эволюционного смысла в длительных процессах морфогенетической активности нейронов нет. На протяжении миллионов лет наши предки умирали раньше, чем могли воспользоваться отсроченной активностью нейронов.

Причин для такой странности эволюции нервной системы несколько. Способность нейронов образовывать и разрушать синаптические контакты друг с другом и клетками-мишенями сохраняется всю жизнь. Этот механизм является фундаментальной основой памяти и мышления. В детстве, юности и молодости синаптогенез идёт очень активно, что предопределяет хорошую детскую память и способность к быстрому обучению в юности. При наступлении зрелости скорость образования синапсов снижается до 3—4 на каждый кортикальный нейрон в сутки. Эта способность головного мозга сохраняется на всю жизнь. Кроме синаптогенеза, нейроны коры и подкорковых структур головного мозга обладают способностью образовывать небольшие ответвления дендритов, на которых образуются десятки и сотни дополнительных синапсов. Такие ответвления дендритов формируются не чаще чем раз в 40—60 дней. При этом столь заметная морфологическая перестройка нейронов обычно происходит только в функционально нагруженных полях неокортекса. Достаточно ясно, что морфогенетическая активность нейронов требует по меньшей мере заметного увеличения кровоснабжения активно используемой области коры. Если это происходит регулярно, то возросший метаболизм нейронов запускает морфогенетическую активность, приводящую к появлению синаптических ветвей дендритов.

Иначе говоря, постоянный морфогенез синапсов и ответвлений дендритов является основой нормального функционирования нейронов. Этот фундаментальный принцип реализуется в мозге весьма различно, на что я вскользь указывал ранее. Основная особенность морфогенеза синапсов и дендритных отростков связана с гетерохронией созревания отделов и областей головного мозга. Как говорилось ранее, опережающей дифференцировке подвергаются отделы коры, обеспечивающие работу зрения, обоняния, слуха, вкуса и сенсомоторных анализаторных систем. Параллельно с органами чувств очень быстро происходит формирование и созревание двигательных центров. Затем в дифференцировку включается половая система, которая и подчиняет себе работу всего мозга. Гоминидный инструмент переноса генома в следующее поколение готов и самодостаточен.

Не вызывает сомнений, что столь важный этап созревания мозга эволюционно первичен. Он почти полностью исчерпывает морфогенетический потенциал большей части нейронов сенсорных периферических систем и центров, ответственных за половую дифференцировку. К ним нужно добавить лимбическую систему, контролирующую поведенческую базу социальнорепродуктивных отношений. Это не означает полного прекращения синаптогенеза в соответствующих областях мозга, но его активность снижается, хотя острота зрения, слух и обоняние заметно улучшаются. Тем более что для репродуктивного ухаживания и спаривания особого напряжения головного мозга не требуется, а сексуально-романтическое творчество давно классифицировано и описано в специальной литературе.

Эти половые утехи построены на архаичных принципах работы мозга и специализированной работе органов чувств. За репродуктивное перенапряжение впоследствии приходится расплачиваться преждевременным старением. Самым заметным изменениям с возрастом подвергаются обоняние и даже внешняя форма носа, особенно у мужчин. Так, у тщательно обследованных поляков процент вогнутых спинок носа с возрастом уменьшается, а доля извилистых и выгнутых — увеличивается. Нижние края крыльев носа поднимаются, а кончик — удлиняется (Leboida, 1975).

Неизбежная возрастная буратинизация носа сопряжена с неврологическими изменениями. С возрастом число обонятельных клеток у человека неуклонно снижается. Это связано с тем, что обонятельные рецепторные клетки в носовой полости регулярно погибают, но образуются вновь на протяжении жизни. Поскольку это первично чувствующие клетки, им приходится каждый раз формировать новый отросток. Свежая обонятельная клетка посылает свой аксон через решётчатую кость в обонятельную луковицу. У молодых людей обонятельные клетки регенерируют примерно за 80 дней, а у стариков медленнее и далеко не все. По этой причине с возрастом возможности тонкого различения запахов снижаются, что носит индивидуальный характер.

Дегенеративные изменения затрагивают не только периферический отдел обоняния. Сама обонятельная луковица и ретробульбарная область подвергаются заметной инволюции (Ohm et al., 1991). Исследование этих областей у людей в возрасте от 26 до 92 лет показало, что при старении нейроны обонятельной луковицы быстрее и в больших масштабах подвергаются разрушению, чем клетки переднего обонятельного ядра.

Эти изменения непосредственно затрагивают и обонятельные функции. Так, исследование способности к различению запахов у 1955 испытуемых в возрасте от 5 до 99 лет показало занимательные результаты. Во всех возрастных группах женщины превосходили мужчин, а некурящие — курильщиков. Пик способностей к различению обонятельных стимулов приходится на возраст 30—50 лет (Doty et al., 1984). После 50 лет обоняние слабеет, а в возрасте 65—80 лет половина людей перестаёт адекватно различать запахи. После 80 лет этот показатель возрастает до 75%. Старческая анос-мия сильно сказывается на пищевых предпочтениях и приводит к отсутствию аппетита.

Из приведённых примеров понятно, что первыми начинают снижаться рецепторные возможности органов чувств и центры контроля репродуктивного поведения. Эти области нервной системы особенно востребованы в раннем и среднем репродуктивном возрасте, хотя иногда оказываются хорошо сохранными и в старости. Эпизодичность непрерывных и больших нагрузок на нейроэндокринные центры вызывает намного более медленную гибель клеток, чем в других областях. Это указывает на эволюционное значение репродуктивных функций и надёжность организации лимбической системы. Однако при потере нейроэндокринными клетками синаптических контактов и дендритов старческая гибель быстро нарастает.

Переходя к старению неокортекса, необходимо отметить, что его инволюция происходит по крайне своеобразным законам. Нейроны коры разрушаются медленнее своих собратьев в половых центрах и намного неравномернее. Наиболее занимательно