Морфология сознания. Том 2 - Сергей Вячеславович Савельев

снижение числа нейронов в зрительной системе человека. Для таких оценок важен точный выбор места подсчёта нейронов. В этом отношении зрительное поле 17 затылочной коры обладает очевидным преимуществом. В нём есть представительство центра максимальной резкости глаза. Именно этой областью сетчатки мы всматриваемся в предметы, прицеливаемся и разглядываем детали. Небольшой участок сетчатки обладает особым строением и представлен в зрительной коре специальной областью — макулой. Она первой созревает, но и первой стареет. При использовании метода подсчёта клеток в диссоциированной суспензии макулярной области зрительной коры было показано, что число нейронов снижается с 46 млн клеток на 1 г ткани в 20 лет до 21 млн клеток на 1 г ткани в возрасте 87 лет (Devaney, Johnson, 1980). Более чем двукратное снижение числа нейронов коры сопровождается увеличением численности глиальных клеток. К этим данным следует относиться с осторожностью. Дело в том, что метод диссоциации нейронов сам по себе крайне неточен, а при суспендировании корковых структур людей разного возраста ошибка кратно возрастает. Намного достовернее изучение этих процессов на приматах.

В специальном исследовании было установлено, что менее всего страдает корковая часть зрения. Основная система афферентации человека представлена тремя затылочными полями неокортекса. Среди них поле 17 является первичным корковым центром, получающим волокна от латерального коленчатого тела, куда приходят сигналы непосредственно из сетчатки глаза. Детальное изучение процессов старения зрительной коры у макак резусов показало практическое отсутствие изменений тел нейронов. Только незначительное число отростков корковых нейронов, расположенных в нейропиле, подвергались дегенерации (Vincent et al., 1989). Это говорит о том, что корковые центры ведущей системы афферентации приматов сохраняются намного лучше ассоциативных и даже моторных систем. Если на гистологическом уровне исследований коры возрастные изменения не вызывают сомнений, то на строение оставшихся нейронов продолжительность жизни не влияет. Так, изучение нейронов полей 39 и 40 коры у мужчины старше 100 лет не позволило выявить ультраструктурные изменения (Ионтов, Рыбаков, 1990).

Неплохая сохранность затылочных полей коры не может компенсировать старение периферической части зрительного анализатора. Эти печальные события хорошо известны и не требуют особых пояснений. Однако, кроме очевидных ситуаций, существует и множество естественных биохимических изменений, влияющих на работу зрительной системы человека. Примером может служить увеличение частоты случаев катаракты хрусталика у стариков. Дело в том, что после 40 лет в хрусталике начинает снижаться уровень одного из ключевых ферментов (супероксиддисмутазы), который определяет его прозрачность (Scharf et al., 1987). В результате этих биохимических изменений меняется прозрачность хрусталика и развивается катаракта. Этим возрастным заболеванием страдают не только люди, но большинство исследованных млекопитающих. Следует отметить возрастные изменения как рецепторных элементов сетчатки глаза, так и пигментного эпителия. В клетках пигментного эпителия появляются вакуоли, лизосомы и липидные тельца, которые являются признаками постепенной дегенерации. С возрастом люди видят немного и не очень чётко, но за счёт неокортекса лучше понимают то, что видят.

Совершенно иная ситуация с областями мозга, мало задействованными в подготовке первичной репродуктивной активности. Во многих областях мозга, непосредственно не связанных с половыми процессами, существует возможность не только предотвращать гибель нейронов, но и стимулировать их локальное развитие, как в юности. Причин для этого несколько. Во-первых, быстрое созревание областей мозга, прямо не используемых в добывании пищи и репродукции, очень энергозатратно и лишено биологического смысла. Это происходит по причине перераспределения крови внутри мозга в соответствии с решаемыми поведенческими задачами. Если созревает и активно используется один комплекс ядер и кортикальных полей, то другой получает минимальное кровоснабжение. В результате неиспользуемая область сидит на «голодном пайке» и заниматься активным морфогенезом связей не может. В конечном счёте это приводит к отложенному синаптогенезу, который будет осуществляться только после биологических репродуктивных опытов. Иногда светлая эпоха дозревания и морфогенетического расцвета ассоциативных областей коры так и не наступает. Её вполне могут заменить репродуктивная эйфория, забота о свежих генокопиях и простейшая имитация рассудочной деятельности. Нарушения кровообращения в невостребованных частях мозга постепенно приведут к ранним склеротическим явлениям и утрате рассудочной деятельности.

Иногда описанная выше инволюция мозга не происходит. Это редкое явление обычно связано с индивидуальными особенностями строения мозга или с необычными условиями существования особи. Если такое несчастье случается, то есть шанс появления творческой личности даже при минимальной структурной одарённости (Савельев, 2018а). Какие же части человеческого мозга сохраняют достаточно высокую морфогенетическую активность всю жизнь? В первую очередь это зоны неокортекса, выполняющие сложные сенсомоторные и ассоциативные функции. Эти области мозга слабо связаны с репродуктивным поведением и крайне редко используются в повседневной жизни. Наш мозг старается не думать при первой возможности, что стимулируется эндогенными каннабиноидами, опиоидами, эн-дорфинами и другими «райскими» стимуляторами. Вполне понятно, что при такой защите от избыточной активности мозга морфогенез «малонужных» центров крайне замедлен.

Допустим, что у нас нашёлся относительно молодой человек, умудрившийся вывернуться из цепких лап репродуктивного процесса. При этом он не пал жертвой доминантности, избежав коллекционирования брильянтов, дензнаков, антиквариата или фальшивых шедевров мирового искусства. Случайно освободившись от основных обезьяньих инстинктов, он увлёкся началами реальной рассудочной деятельности. Что же произойдёт в его свободолюбивом и наивном мозге?

На первых порах мозг несчастного придёт в панический ужас. Ему придётся резко увеличить расходование энергии на свою работу, а его обладатель начнёт испытывать регулярные страдания. Для начала наше молодое дарование собственный мозг лишит привычных каннабиноидов, опиоидов и эндорфинов. Эти спутники праздности и лени исчезнут вместе с ощущением удовлетворённости жизнью. Столь печальные события произойдут не сами собой, а в результате резкого увеличения кровотока в ассоциативных областях мозга. Насколько это масштабное и субъективно неприятное событие довольно трудно представить.

Рассмотрим этот метаморфоз немного подробнее. Общеизвестен тот факт, что при повышении активности мозга его энергетические расходы увеличиваются примерно в 2,5 раза и достигают 25% всех затрат организма. Вместе с тем ситуация при рассмотрении в деталях намного сложнее, чем кажется. Мозг начинает увеличивать кровообращение только в функционально нагружаемых областях. При этом приблизительная оценка изменений даёт устрашающую картину. Дело в том, что в любом участке коры больших полушарий существуют как используемые, так и неиспользуемые капиллярные сети. Последние можно назвать резервными. Их отличает от работающих капилляров величина просвета между клетками стенки капилляра. Диаметр активно работающих капилляров достаточен для свободного прохождения как эритроцитов, так и плазмы крови. В резервных капиллярах просвет намного меньше, а клетки отсутствуют, хотя плазма крови протекает свободно. Это состояние крайне опасно, поскольку при продолжительном сужении просвета может произойти полное прекращение проходимости капилляра. Если окклюзия ещё не наступила, то резервные капилляры могут