Двести лет вместе (Часть 1 - В дореволюционной России) - Александр Солженицын

Только "поправки" эти пришли уже поздно. Такие листовки размножались потом и в Елизаветграде и других городах Юга, и "Южнорусским Рабочим Союзом" в Киеве, - уже и миновали погромы, а народники всё раскачивали их ещё и в 1883, надеясь возобновить, а через них - размахнуть всероссийскую революцию.

Погромная волна на Юге вызвала, конечно, обширные отклики в привременной столичной прессе. Также и в "реакционных" "Московских ведомостях" М. Н. Катков, и всегда защищавший евреев, клеймил погромы как исходящие от "злокозненных интриганов", "которые умышленно затемняют народное сознание, заставляя решать еврейский вопрос не путём всестороннего изучения, а помощью "поднятых кулаков""56.

Выделились статьи писателей. И. С. Аксаков, постоянный противник полной эмансипации евреев, ещё в конце 50-х годов пытался удержать правительство "от слишком смелых шагов" на этом пути. Когда вышел закон о предоставлении государственной службы евреям с учёными степенями, он выступил с возражениями (1862): что евреи - "горсть людей, совершенно отрицающих христианское учение, христианский идеал и кодекс нравственности (следовательно все основы общественного быта страны), и исповедующих учение враждебное и противоположное". Он не допускал уравнение евреев в правах политических, хотя вполне допускал их уравнение в правах чисто гражданских, чтобы еврейскому народу "обеспечена была полная свобода быта, самоуправления, развития, просвещения, торговли... даже... допущение их на жительство по всей России". В 1867 писал, что экономически "не об эмансипации евреев следует толковать, а об эмансипации русских от евреев". Отмечал глухое равнодушие либеральной печати к крестьянскому состоянию и нуждам. И теперь волну погромов 1881 Аксаков объяснил проявлением народного гнева против "гнёта еврейства над русским местным народом", отчего при погромах - "отсутствие грабежа", только разгром имущества и "какое-то простодушное убеждение в правоте своих действии"; и повторял, что следует ставить вопрос "не о равноправности евреев с христианами, а о равноправности христиан с евреями, об устранении бесправности русского населения пред евреями"57.

Статья М. Е. Салтыкова-Щедрина, напротив, была исполнена негодования: "История никогда не начертывала на своих страницах вопроса более тяжёлого, более чуждого человечности, более мучительного, нежели вопрос еврейский... Нет ничего бесчеловечнее и безумнее предания, выходящего из темных ущелий далёкого прошлого... переносящего клеймо позора, отчуждения и ненависти... Что бы еврей ни предпринял, он всегда остаётся стигматизированным"58. Щедрин не отрицал, "что из евреев вербуется значительный контингент ростовщиков и эксплуататоров разного рода", но спрашивал: как же можно за счёт одного типа переносить обвинение на всё еврейское племя?59

Озирая всю тогдашнюю дискуссию, нынешний еврейский автор пишет: "либеральная и, говоря условно, прогрессивная печать выгораживала громил"60. То же заключает и дореволюционная Еврейская энциклопедия: "Но и в прогрессивных кругах сочувствия к еврейскому народному горю не было проявлено в достаточной мере... взглянули на эту катастрофу с точки зрения насильников, в лице которых представлялся обездоленный крестьянин, совершенно игнорируя нравственные страдания и материальное положение погромленного еврейского народа". И даже радикальные "Отечественные записки" оценивали так: народ восстал против евреев за то, что они "взяли на себя роль пионера капитализма, за то, что они живут по новой правде и широкою рукою черпают из этого нового источника благоустроение собственного благополучия на несчастие околодка", а потому "необходимо, чтобы "народ был ограждён от еврея, а еврей от народа", а для этого надо улучшить положение крестьян"61.

Сочувственный к евреям писатель Д. Мордовцев в "Письме христианина по еврейскому вопросу", в еврейском журнале "Рассвет", пессимистически призывал евреев "эмигрировать в Палестину и Америку, видя лишь в этом решение еврейского вопроса в России"62.

В еврейской публицистике и воспоминаниях этого периода высказывалась обида: ведь печатные выступления против евреев, как с правой, так и с революционно-левой стороны, следовали непосредственно за погромами. А вскоре (из-за погромов тем более энергично) и правительство вновь усилит ограничительные меры против евреев. Эту обиду нужно отметить и понять.

Но в позиции правительства следует разобраться объёмно. В сферах правительственно-административных шли и дискуссии, и искались общие решения проблемы. Новый министр внутренних дел Н. П. Игнатьев в докладе Государю обрисовывал её объём за всё минувшее царствование: "Признавая вредные для христианского населения страны последствия экономической деятельности евреев, их племенной замкнутости и религиозного фанатизма, правительство в последние 20 лет целым рядом предпринятых мер старалось способствовать слиянию евреев с остальным населением и почти уравняло евреев в правах с коренными жителями". Однако, нынешнее антиеврейское движение ""неопровержимо доказывает, что, несмотря на все старания правительства, ненормальность отношений между еврейским и коренным населением этих местностей продолжает существовать по-прежнему", благодаря обстоятельствам экономического характера: со времени смягчения правовых ограничений евреи захватили в свои руки не только торговлю и промыслы, но приобрели значительную поземельную собственность, "причём, благодаря сплочённости и солидарности, они, за немногими исключениями, направили все свои усилия не к увеличению производительных сил государства, а к эксплуатации преимущественно беднейших классов окружающего населения"". И теперь, подавив беспорядки, оградив евреев от насилия, "представляется "справедливым и неотложным принять не менее энергичные меры к устранению нынешних ненормальных условий... между коренными жителями и евреями, и для ограждения населения от той вредной деятельности евреев""63.

И, соответственно тому, в ноябре 1881, были образованы в 15 губерниях черты оседлости, а также в Харьковской64 - губернские комиссии "из представителей от всех сословий и обществ (не исключая еврейских), которые и должны были осветить еврейский вопрос и высказать свои мысли об его разрешении"65. А предлагалось комиссиям ответить, среди многих сугубо фактических, и на такие вопросы: "Какие вообще стороны экономической деятельности евреев особенно вредно влияют на быт коренного населения данных местностей?" Какие затруднения мешают применять узаконения о евреях относительно покупки и арендования земель, торговли крепкими напитками, ростовщичества? Какие изменения признавались бы необходимыми, дабы устранить обход евреями законов? "Какие вообще следовало [бы] принять меры законодательные и административные, дабы парализовать вредное влияние евреев" в разных родах экономической деятельности?66 Созданная двумя годами позже либеральная "Паленская" межминистерская "Высшая комиссия" по пересмотру законов о евреях отметила, что в этой программе, заданной губернским комиссиям, как бы заранее были уже и признаны - "вред от евреев, их дурные качества и свойства"67.

Однако и сами администраторы, воспитанные александровской бурно-реформенной эпохой, были многие основательно либеральны, и ещё же состояли в тех комиссиях общественные участники. И министерство Игнатьева получило изрядный разнобой ответов. Некоторые комиссии высказывались за уничтожение черты оседлости. "Отдельные же члены [комиссий] - и их было не мало" - признали единственным правильным решением еврейского вопроса - отмену вообще всех ограничений68. - Напротив, виленская комиссия формулировала, что евреи "овладели экономическим господством, "благодаря ошибочно понятой общечеловеческой идее равноправности, вредно применённой по отношению иудейства в ущерб коренной народности""; еврейский закон дозволяет "пользоваться всякою слабостью и доверчивостью иноверца". "Пусть евреи отрекутся от своей замкнутости и обособленности, пусть откроют тайники своей общественной организации, допустят свет туда, где посторонним лицам представляется лишь мрак, и только тогда можно будет думать об открытии евреям новых сфер деятельности, без опасения, что евреи желают пользоваться выгодами национальности, не будучи членами нации и не неся на себе долю национального бремени"69.

"В отношении проживания в деревнях и сёлах комиссии признали необходимым ограничить права евреев": или вовсе запретить там жить, или обусловить согласием сельских обществ. Права владения недвижимостью вне городов и местечек - одни комиссии предлагали вовсе лишить евреев, другие - установить ограничения. Наибольшее единодушие проявили комиссии в том, чтобы запретить евреям питейную торговлю в деревнях. Министерство собирало мнения и от губернаторов и, "за редкими исключениями, отзывы местных властей были неблагоприятны для евреев": изыскивать, как оградить христианское население от столь надменного племени как еврейское"; "от еврейского племени нельзя ожидать, чтобы оно посвятило свои дарования... на пользу родины"; "талмудическая нравственность не ставит евреям никаких преград, ежели дело идёт о наживе на счёт иноплеменника". Но, например, харьковский генерал-губернатор не считал возможным предпринимать ограничительные меры против всего еврейского населения, "без различия правого от виноватого"; он предлагал: "расширить право передвижения евреев и распространить среди них просвещение"70.