Сияющий вакуум (сборник) - Александр Бородыня

— В каком-то смысле и да, и нет. Правильнее, наверное, будет сказать — не умер, а умру. Я умру там, в прошлом, в моем личном будущем, там, где и родился в этом поганом двадцатом веке. Но это случится в моем личном времени еще очень не скоро. Меня взяли из двадцатого века за одну минуту до смерти. Эту минуту ученые при помощи идеальных технологий смогли растянуть на двадцать тысяч лет. Так что последнюю минуту своей жизни я проживу в другом времени и в другом месте. После чего буду возвращен назад и умру и буду похоронен там, где уже похоронен.

— И куда же вас взяли?

— В прекрасное место! Место вне времени и пространства. — Философ блаженно закатил глаза и добавил сладким голосом: — Но вообще-то оно для избранных.

— Это рай?

— Нет, увы! — Лицо Эрвина Каина опять приобрело кислое выражение. — Хотелось бы верить, что после смерти что-то есть, но, увы, не верится!

— Ну, так все-таки что же это за место? — усилием воли скрыв свою обиду, спросил Филипп.

— Сияющий вакуум! — все тем же сладким голосом сообщил философ. — Здесь этого почему-то ужасно боятся и называют проявлением «негатива». Центром «негатива»! — Он игриво подмигнул Филиппу и продолжал: — Так что последнюю минуту своей жизни я живу в другом времени и в другом месте, и она будет длиться довольно долго. Но, как я уже сказал, смерть неизбежна. Увы! После окончания срока я буду возвращен назад и, как все, умру. Я буду похоронен там, где уже похоронен.

— А что это за Сияющий вакуум? — затаив дыхание, спросил Филипп. — Как можно туда попасть в последнюю минуту жизни?

— Слишком много вопросов задаете. — Эрвин Каин, не выходя из позы лотоса, сделал на полу поворот на триста шестьдесят градусов и продолжал: — Нас разыскивают во всех временах и во всех точках обитаемой Вселенной для работы. — Он опять повернулся на месте. — Это работа контролеров! Мы контролируем историю человечества! В основном мы исполняем функции сторонних и беспристрастных наблюдателей, но иногда. вмешиваемся в ситуации, подобные этой. Если вас, Филипп Аристархович, немного не подкорректировать, вы таких бед можете натворить, что страшно подумать даже! Именно поэтому я здесь, перед вами! То есть не я, а моя энергетическая проекция, конечно!

— Я сам попаду туда? — совсем уже тихо спросил Филипп Костелюк. — В этот центр вакуума?

— Никогда! — резко отчеканил Эрвин Каин, но сразу смягчился. — Впрочем, я не знаю! Это не моя компетенция! В любом случае вы сперва должны выполнить наши рекомендации.

Филипп вскочил с постели, на которой сидел, и уронил одеяло.

— Готов следовать любым рекомендациям!

— Не ходи в будущее, Филипп Костелюк, — уже растворяясь в воздухе, сказал Эрвин Каин и погрозил ему пальцем. — Воздержись от соблазна, как бы ласково тебя ни приглашали, не ходи в будущее. Худо будет.

ОПЯТЬ В БУДУЩЕЕ

Он был взбешен. Накинув простыню на голое тело, Филипп Костелюк метался по своему огромному роскошному особняку, повсюду включая музыку и зажигая свет. Он жестоко растолкал всех своих жен и, стараясь успокоиться, по очереди овладел ими прямо в общей столовой на ковре, под портретом первого лица государства.

Потом выгнал жен, запер дверь и взялся за кальян.

«Никогда! Он сказал, никогда я не попаду туда! — набивая кальян, думал Филипп. — Впрочем, что это я взбесился? Чего ради обиделся? Ведь я даже толком не знаю, куда не попаду… Эрвин Каин сказал, что последняя минута может продлиться две тысячи лет. Нет, он сказал, двадцать тысяч лет! Он так сказал! Неужели я хочу такой долгой жизни? Неужели я больше не верю в Ахана? Это же грех. За гробом меня ждет… — Он чиркнул длинной спичкой, сжал зубами деревянный чубук кальяна. — Но отчего же мне так хочется попасть туда именно в этой жизни? Что в ней такого уж хорошего? Не годится… Никуда не годится… Выбросить из головы… Марсу грозит уничтожение! Вот о чем нужно теперь как следует подумать!.. Вот о чем!..»

Рука Филиппа непроизвольно потянулась к кальяну. Голова его раскалывалась от боли, и нужно было как-то смягчить эту боль. Но он даже не успел затянуться и пустить в потолок синюю густую струю дыма, как рядом раздался знакомый голос:

— Может быть, угостите и нас трубочкой? Мы уже давно здесь, Филипп Аристархович! Мы ждем.

— Кто здесь?

Все еще сидя на своей постели с чубуком, зажатым в зубах, Филипп Костелюк повернулся и увидел двоих желтолицых коротышек, вальяжно расположившихся в креслах. Их тщедушные — тельца, их невероятно длинные носы и огненно-рыжие парики не оставляли сомнений. Это были гости из пятого тысячелетия.

— Вы узнаете нас? — спросил тот коротышка, что сидел справа, и одернул на себе белую простыню, заменяющую ему одежду. — Вы видите, мы те же. Те же самые.

— Те же самые? — удивился Филипп. — Но во время зачистки вас обоих убило. Я сам видел. А потом упал горящий шатер!..

В огромной опочивальне было эхо. Плавали под потолком остатки наркотического дыма. И Филипп все еще не был уверен в реальности происходящего.

— Вы же оба мертвы! Вы всего лишь плод моего воображения.

Два маленьких, сморщенных личика синхронно растянулись в одновременной улыбке. Послышался неприятный каркающий смех.

— Действительно, во время предыдущей встречи нас убило, — сказал тот коротышка, что сидел по левую руку от Филиппа. — Но вы, Филипп Аристархович, не учитываете, что существует научный прогресс. Через несколько мгновений после нашей смерти наши тела забрали в будущее, где и реанимировали успешно.

Маленькие черные губы лилипута сложились в трубочку.

— Мы вообще очень долго живем, — добавил второй лилипут. — По триста — четыреста лет!

— А долгожители ваши тогда по сколько живут? — все-таки хватаясь губами за теплый чубук, затягиваясь и выпуская струю дыма в потолок, полюбопытствовал Филипп.

— У нас есть старик, которому неделю назад исполнилось четыреста сорок три, — хвастливо заявил коротышка, сидящий справа. — Но и это не предел! — Он заносчиво глянул на Филиппа. — У нас до четырехсот сорока пяти люди живут!

— Хватит лирики! — вдруг резко оборвал его сидящий слева и добавил, уставившись на Филиппа неподвижными птичьими глазками. — Наше предложение все так же в силе. Надеюсь, вы не передумали, Филипп Аристархович?

— Я… — Филипп выпустил такую длинную струю дыма, что синяя змейка дотянулась до самого носа коротышки. — Я… — Филипп снова затянулся. — Нет! Мне и здесь хорошо! Я не поеду с вами!

— Ну, в этом случае вы погибнете вместе с этой планетой, — брезгливо отмахиваясь от дыма, проинформировал посланец будущего. — Вы же знаете, Марс будет уничтожен! — Птичьи глазки сощурились, отчего заблестели еще сильнее. — Но если вы отправитесь с нами, вы, во-первых, сами спасетесь, а во-вторых, мы остановим ракету, и Марс останется цел. Это вполне в наших силах. Так что решайте. Вы отправляетесь с нами или остаетесь умирать?

Следующая затяжка подействовала на Филиппа успокаивающе. Настроение его опять переменилось.

— Ну если так, то совсем другое дело! Если вы обещаете мне остановить ракету! Если Марс будет спасен!..

— Мы обещаем! — сказал коротышка. — И если вы принимаете наше предложение, давайте поспешим! У нас слишком мало времени.

Он вытащил откуда-то из-под себя плоский серебряный портфель. Филипп сразу узнал этот портфель, в первую встречу по ошибке принятый им за прибор. Там внутри на бархатной подушечке лежал золотой обруч. Филипп помнил: обруч был несколько неровным, будто его сплели из тонкой колючей проволоки. Обруч был — венец! Обручем коротышка должен увенчать его голову.

— Ну ладно, давайте! — сказал Филипп и, оттолкнув от себя кальян, потянулся к портфелю. — Я принимаю ваше предложение. Я готов взять на себя труд управления человечеством пятого тысячелетия.

Кальян повалился набок, верхняя часть его при ударе об пол отломилась, и на ковер полилась розовая ароматическая жидкость. Растопыренные пальцы Филиппа повисли в воздухе.

— Сейчас вы не можете нами управлять, — пискнул коротышка и отдернул руку с портфелем. — Пока не можете!

— Почему? — удивился Филипп. Наркотик все еще действовал, и испортить его настроение теперь было трудно.

— Потому что ЛИБ в вашей голове окончил срок своего существования и требует замены.

— Ну, нет так нет! — Филипп Костелюк с сожалением смотрел на сломанный кальян, ему очень хотелось еще разок затянуться. — Если вам не надо, то уж мне тем более это ни к чему.

Желтое личико опять неприятно растянулось в улыбке:

— Вы не поняли, Филипп Аристархович, мы все так же приглашаем вас управлять нами. Но прежде вы должны заменить прибор в своей голове. Вам просто нужен новый ЛИБ. — В голосе коротышки появилось беспокойство. Он зачастил и стал при каждом слове покашливать. — ЛИБ неповторим. Во всей истории человечества было изготовлено всего три удачных прибора. Это так же неотъемлемо, как то, что вы единственный человек, в голове которого прибор способен прижиться. Технология практически утеряна. Это была ручная работа.