Ружья для царя. Американские технологии и индустрия стрелкового огнестрельного оружия в России XIX века - Джозеф Брэдли

Компания «Кольт» получила в 1868 году русский заказ благодаря целому ряду факторов, среди которых фигурировала и механизация завода, обеспечивавшая унифицированную продукцию. Важную роль сыграли и предыдущие поставки оборудования и мушкетов российскому правительству, которыми занимался лично Сэмюэл Кольт. Контакт был установлен уже давно, и, хотя отношения Кольта с русскими не были совсем уж безоблачными, факт остается фактом: Горлову было предписано по прибытии в Соединенные Штаты встретиться с вице-президентом компании Уильямом Франклином. По данным многих российских источников, компания «Кольт» стремилась овладеть методом проектирования оружейных систем, разработанным Горловым и Гуниусом; более того, там считали, что настойчивые требования российских офицеров о неукоснительном выполнении компанией всех своих обязательств стимулировали производство и даже привели к большей степени взаимозаменяемости изготавливаемых деталей, чем предполагалось изначально [Экстен 1870: 155; Буняковский 18696: 53, 59]. В пользу «Кольта» сработала также предусмотрительность Уильяма Франклина, заблаговременно предоставившего Горлову и Гуниусу место на заводе для испытаний винтовок и патронов. Но, пожалуй, важнее всего оказалось соответствие методов производства, применяемых компанией «Кольт», потребностям русских в испытаниях и усовершенствовании оружейных систем.

И все же Оружейная комиссия не была полностью удовлетворена моделью Бердана 1868 года (точнее, моделью Бердана-Горлова). В 1869 году Бердан посетил Санкт-Петербург и представил новую винтовку с продольно скользящим затвором, в конструкции которой были учтены усовершенствования Горлова и Гуниуса. Оружейный комитет счел новый образец удовлетворительным и после положительных результатов первоначальных испытаний предложил принять эту винтовку на вооружение. В октябре 1869 года российское правительство подписало с Берданом лицензионное соглашение на закупку у Birmingham Small Arms Company 30 000 пехотных винтовок Бердана со скользящим затвором, драгунских винтовок и кавалерийских карабинов. Усовершенствованное ружье Бердана обычно именовалось «винтовка Бердана № 2», «пехотная винтовка образца 1870 года», а в просторечии – берданка.

Компания «Кольт», конечно, надеялась, что российское правительство продолжит заказывать модель 1868 года. В декабре 1869 года Уильям Франклин посетил Санкт-Петербург, пытаясь получить больше заказов на винтовку образца 1868 года. По словам Франклина, Военное министерство решило

принять новую систему Бердана не потому, что старая модель признана плохой, а потому, что новое ружье оказалось лучше, проще по конструкции, легче в изготовлении и более скорострельным, так как при заряжании требуется на одно движение меньше. Серьезным недостатком старого ружья является сложность выброса гильз.

«У нашего ружья, – добавил Франклин, – не имелось друзей в Оружейной комиссии», которая «давным-давно отказалась от нашего ружья»[196]. В частности, получить подряд на изготовление винтовки «Бердан № 2» стремились Birmingham Small Arms Company и Greenwood and Batley из Лидса. Пытаясь выиграть в этом соревновании, Birmingham Small Arms Company сделала русским необычное предложение: после выполнения заказа на изготовление винтовок продать все оборудование и инструменты, используемые при их производстве [Greene 1879: 53; Федоров 1911: 245; Fries 1972: 239–241]. Бердан, приехавший осенью 1870 года в Санкт-Петербург для продвижения своей новой системы, также получил от фирмы «Кольт» право предложить «продать все имеющиеся сейчас станки, используемые для выполнения этого контракта, когда заказ будет завершен»[197]. Информация о ходе переговоров позволяет понять долгосрочные намерения России. По мнению Франклина, правительство могло бы согласиться на их предложение (изготовить 30 000 винтовок) «при достаточно низкой цене… но их идея заключается в том, чтобы в будущем наладить производство в России»[198]. Лондонский агент Кольта по своим контактам установил, что российское правительство «приняло решение в будущем производить все свое оружие и патроны дома»[199].

Винтовку хвалили со всех сторон. По мнению капитана В. Буняковского, инспектора стрелкового оружия по русским заказам на заводе Кольта, винтовка Бердана, благодаря прочности механизма, баллистическим качествам, простоте замены деталей, точности боя и долговечности, стала выдающимся явлением в военном оружии. Автор русского учебника по огнестрельному оружию В. Шкларевич заявил, что

возможность для линейной пехоты не употреблять в бою никакого другого выстрела, кроме прямого, меткость стрельбы, ловкость всех манипуляций, меньший вес оружия, прочность, простота устройства, дающая возможность производить сборку и разборку оружия без пособия отвертки, – все, что делает образец Бердана превосходным боевым оружием [Шкларевич 18696: 5][200].

Ему вторил капитан Н. Литвинов, которому впоследствии предстояло сыграть важную роль в кампании по установлению протектората над Хивинским ханством в Средней Азии:

При этом в заключение, все-таки нельзя умолчать о том лучшем впечатлении, которое произвело это ружье на баталион, о той глубокой уверенности в лучших качествах этого оружия, которую последнее успело вселить как в начальствующих, так и в солдат, и о том сознании, что части нашей армии, вооруженные ружьями Бердана, так удачно принятыми нашим правительством, едва не будут одними из лучших частей военных сил государств Европы, по крайней мере в настоящее время [Литвинов 1869в: 31].

Военный министр Милютин заявил, что «она [винтовка Бердана] может быть признана едва ли не самым совершенным из всех известных доселе скорострельных ружей»[201]. Став табельным оружием пехоты в 1868 году, винтовка Бердана зарекомендовала себя в качестве основного оружия в Туркестане в 1870 году, в ходе Русско-турецкой войны, в афганских кампаниях, и, хотя позднее ее сменила винтовка Мосина, она широко применялась и во время Первой мировой войны, Русской революции и Гражданской войны [Tarsaidze 1958: 30].

Русские офицеры ценили в системе Бердана еще одну особенность: так называемая винтовка Бердана № 1 была по сути русской винтовкой. Именно как «русскую винтовку» ее знали в Америке, хотя мало кому были известны имена русских офицеров, фактически разработавших это оружие. В стандартном обзоре американских систем огнестрельного оружия того времени и технологий его изготовления говорилось, что в отчетах об испытаниях различных винтовок часто упоминались названия «“Бердан” (русский)» или «“Бердан” (русский образец)» и что винтовка «никогда не носила какого-либо иного наименования, кроме имени своего изобретателя, хотя была спроектирована и изготовлена в Соединенных Штатах и Европе под наблюдением генерала Горлова, русского офицера, выбранного для этой задачи благодаря познаниям в области механики» [Norton 1882: 57, 96-105][202]. Иностранное происхождение часто придает продукту некую загадочность; название «русская винтовка» придавало ружью своеобразную ауру в Америке, на родине изобретателя, точно так же как название «берданка» придавало своеобразный ореол винтовке в России, на родине разработчика ее модификаций[203]. Американцы признавали и авторство винтовки, и, что было важнее, по мнению русских офицеров, ее высокое качество. Горлов отмечал, что первые призы на соревнованиях по стрельбе занимали лучшие снайперы Хартфорда, пользовавшиеся своей «русской винтовкой», хотя,