Ружья для царя. Американские технологии и индустрия стрелкового огнестрельного оружия в России XIX века - Джозеф Брэдли

Перевооружение предполагало снабжение войск новыми системами вооружения. Для распространения информации о военном деле, конструировании и совершенствовании стрелкового оружия правительство спонсировало несколько новых изданий. Первым частным военным периодическим изданием в России стал ежеквартальный журнал «Оружейный сборник», основанный и редактируемый В. Н. Бестужевым-Рюминым и В. Л. Чебышевым. Этот журнал специализировался на технологии стрелкового оружия – его истории и теории, описании различных систем, используемых российской и зарубежными армиями, а также состояния оружейных заводов в России и за рубежом. В 1861 году, рассказывая гвардейским артиллеристам о целях «Оружейного сборника», Чебышев утверждал, что стрелковому оружию придают очень мало значения и характерно это в первую очередь для пехотных офицеров. А еще он опасался, что, даже несмотря на резкий рост интереса к стрелковому оружию в конце Крымской войны, отношение к нему может снова охладеть. Таким образом, журнал поставил перед собой задачу ознакомить общественность с текущими разработками в области огнестрельного оружия и, что еще важнее, держать ее в курсе важных военных вопросов текущего времени [Чебышев 1861а: 479–480, 488].

Но с информированием общественности или без ее оповещения жизнь России определял самодержавный режим, осуществлявший свою власть через министерства и территориальные органы управления. Военный министр Милютин создал ряд комитетов для сбора технических описаний нового оружия, наблюдения за его испытаниями, оценки пригодности и рекомендаций о принятии на вооружение новых систем. Первый из них, Комитет по усовершенствованию штуцеров и ружей, созданный в 1856 году, рассмотрел вопрос о принятии на вооружение новых мушкетов по окончании Крымской войны. Пять лет спустя на смену этому комитету пришла Оружейная комиссия Временного артиллерийского комитета. В 1869 году, с началом наиболее интенсивного периода развития стрелкового оружия, министерство создало две временные комиссии, в обязанности которых входил, в частности, контроль за принятием на вооружение казнозарядных устройств и металлических патронов. Это были Главная исполнительная комиссия по перевооружению армии при Артиллерийском управлении под председательством генерал-лейтенанта О. П. Резвого и Главная распорядительная комиссия по перевооружению армии при канцелярии Военного министерства под председательством самого министра Милютина [Приказ 1869а].

Перевооружение России после Крымской войны проходило в два этапа. В течение десяти лет, до 1866 года, вместо гладкоствольного оружия на вооружение было принято нарезное, а после 1866 года дульнозарядные винтовки сменились казнозарядными. В ходе обеих фаз осуществлялось множество других изменений – за это время практически каждая система, используемая в Европе и Америке, была изучена на предмет целесообразности принятия ее на вооружение. Следует особо отметить, что практика внедрения более новых систем на выборочной основе означала, что разные воинские части в одно и то же время были вооружены ружьями разных систем. Например, в 1863 году, когда все пехотные батальоны должны были получить новые винтовки калибра.60 (в дюймовой системе; -15,2 мм)[178], стандартным вооружением драгунов оставался ударный мушкет калибра.70 (-17,8 мм), использовавшийся в Крымскую войну, а стандартным оружием регулярной кавалерии оставалось оружие образца 1818 года – мушкет с кремневым замком[179]. Эта непоследовательность в процессе перевооружения очень сильно повредила русским войскам во время Русско-турецкой войны 1877–1878 годов.

Важнейшей причиной поражения России в Крыму было наличие у ее противников оружия большей точности и большей дальности боя. Российское пехотное оружие проигрывало не в конструкции ударного механизма (дульнозарядный капсюльный мушкет был основным оружием у обеих сторон), а в устройстве стволов: практически все ружья были гладкоствольными. После Крымской войны российская армия при выборе конструкции системы уделяла большое внимание точности и дальности стрельбы. И уменьшение калибра без нарезов, и нарезка в канале ствола, и использование конической пули повышали меткость и дальнобойность оружия. Подобно другим правительствам, стремящимся к перевооружению с наименьшими затратами, русское правительство решило сначала производить винтовки путем переделки имевшегося в избытке гладкоствольного оружия. Контракты на переоборудование были заключены с «Кольтом» и бельгийской фирмой Фаллиса и Трампана. Последние согласились нарезать 100 000 новых стволов за два с половиной года в специально созданных для этого цехах на Ижевском и Тульском заводах, поставить России нарезные и расточные станки и инструменты и откомандировать 24 мастера, которые должны были обучить русских рабочих[180].

Правительство также начало принимать на вооружение новые винтовки как отечественного, так и зарубежного производства. В 1857 году была принята на вооружение пехотная дульнозарядная винтовка калибра.60; егерские подразделения получили первые 30 000 винтовок российского производства. Начиная с 1859 года казаков вооружали винтовкой калибра.60, изготовленной в Льеже [Очерк 1877: 279–280; Отчет 1860: 297–298; Воробьев 1864:40]. Поскольку бельгийская и российская винтовки калибра.60 были новыми, а не переделанными гладкоствольными, их называли винтовками, а не нарезными ружьями. Оружейная комиссия Артиллерийского управления придавала этому различию в названиях весомый смысл: «Название это [винтовка] скорее даст солдату убеждение в достоинстве ружья, которым он вооружен, тогда как название нарезного оружия оставляет в нем уверенность, что оно есть простое ружье, только с некоторыми измененями, не совсем ему понятными»[181].

Винтовки калибра.60 по-прежнему были дульнозарядными, и процесс их заряжания оставался продолжительным и опасным для солдат. После Гражданской войны в США и успехов Пруссии в боевых действиях против Шлезвиг-Гольштейна и Австрии уже нельзя было пренебрегать скорострельностью. По всей Европе начались лихорадочные испытания казнозарядных ружей с затвором, в середине 1860-х годов европейские армии быстро перешли от испытаний к принятию их на вооружение, и если русская армия еще была оснащена дульнозарядными винтовками, то крупные европейские державы уже вооружились казнозарядными. России ничего не оставалось, кроме как следовать за ними. Темпы изменений были головокружительными, и Милютин сетовал:

Только что успели мы закончить перевооружение всей нашей армии 6-линейными нарезными винтовками, как уже во всех государствах поднят был вопрос о ружьях, заряжаемых сзади металлическим патроном. Дело это было еще так ново, что везде приступали только к испытанию первых, весьма несовершенных, изобретений, которые вскоре потом забывались с появлением новых механизмов[182].

Изобретений и усовершенствований было так много, что испытывать их, как отмечал Милютин, можно было до бесконечности, но все же следовало выбрать и изготовить (или купить) оружие какой-либо системы и снабдить им пехоту и кавалерию. Поскольку изготовление новых казнозарядных устройств с нуля обошлось бы непомерно дорого, особенно в условиях стремительных изменений конструкции систем, большинство правительств пыталось найти наилучший замковый механизм, который можно было бы вмонтировать в имеющиеся дульнозарядные ружья, чтобы превратить их в казнозарядные [Очерк 1877: 286–287].

В 1866 году Военное министерство приказало оружейным заводам переделать 115 000 дульнозарядных винтовок калибра.60 в казнозарядные с использованием капсюльного замка, разработанного английским оружейником Терри и усовершенствованного тульским инженером И.