Осень сорок первого, или Возвращение осознанной необходимости (СИ) - Линник Сергей

29 октября 1941 года

Дни перед отъездом пролетели очень быстро. Михаил становился всё более мрачным после очередных встреч со своими коллегами, проронив как-то, что самым лучшим выходом было бы этот монастырь уничтожить, лишь бы не следовать их правилам. Лена продолжала ездить на свою работу, признавшись, что мечтает, чтобы всё уже разрешилось. Андрей занимался с Настей, пытаясь вложить в ее голову зачатки английского. Впрочем, она оказалась очень способной ученицей и уже могла если не полноценно разговаривать, то хотя бы спросить дорогу и купить в магазине продукты и одежду. С Леной он старался проводить всё свободное время, которого им всё равно было мало.

Двадцать восьмого все остались дома и после завтрака, не сговариваясь, разошлись по своим комнатам. Андрей остался и попросил Тамару Михайловну:

— Подготовьте, пожалуйста, Елене Сергеевне и Насте еды дня на два-три. Не знаю, пирожки там, мяса отварите, бутерброды, ну, Вы сами знаете, не мне советовать.

— Уезжают?

— Уезжают.

— Как же я без них? Я же привыкла к ним, уже как родные. — сказала Тамара Михайловна. — Конечно же, сейчас приготовлю всё.

Вечером Андрей пошел к Маслову забирать машину, о чем легко сговорились накануне. Художник прыгал по дому на одной ноге, опираясь на палку — сухожилие никак не хотело приходить в нормальное состояние и гараж пошла отпирать его жена Людмила.

— Знаете, Андрей, мне эта машина совсем не нравится. Она, конечно, красивая, элегантная, но просто занимает у нас в гараже место. Егор так и не научился толком на ней ездить, я не научусь никогда. Думаю вот сдать ее в армию, что ли, там от нее больше толку будет. Вы как на это смотрите?

— Хорошо смотрю, — ответил Андрей. — Каждый помогает родине как может.

— А Вы не знаете, куда обратиться с этим?

— Спросите у Никиты Борискина, он подскажет, что вам делать. Всё, я поехал, — сказал Андрей и завел двигатель. — Значит, как договорились, до завтра.

Перед выходом из дома Михаил отозвал Елену в сторону.

— Последнее напутствие. Смотри, ты девочка умная, надеюсь, повторять не придется. Вот телефон, — Михаил написал цифры на листке, который он вырвал из календаря, — в Монреале. Это адвокат, Аарон Ривкин. Он говорит по-русски. В случае чего... чего угодно, даже если тебе просто покажется что-то, привидится, неважно — звони ему. Он что-нибудь устроит. Номер сейчас запомни, нигде не записывай, никому не говори. Насте в дороге скажешь, пускай она тоже его знает. Это — ваш секретный спасательный круг.

— Миша, ты же сказал, что всё будет в порядке, — растерянно сказала Елена. — Не знаю, как мы там одни будем, чужая страна, языка не знаем...

— Говорят, там украинцев много, как-нибудь устроитесь, — с улыбкой сказал Михаил. — Украинский, конечно не русский, но разберетесь. Шучу, конечно, шучу. Хоть я и уверен, что всё будет хорошо, но никто никогда не может знать, что случится. Скорее всего, этот телефон тебе и не понадобится.

— Украинский я, кстати, знаю, — обиженно сказала Елена. — Я в Полтаве родилась и ридну мову знаю хорошо, так что этим меня не испугаешь.

— Ну и хорошо. Посидим перед дорогой и вперед.

У машины собрались все. Бублик тихо скулил, уткнувшись Насте в колени. Тамара Михайловна загрузила в багажник такое количество еды, которой точно хватило бы на пару дней, как и просил Андрей, только не Лене с Настей, а взводу солдат, и сейчас стояла возле калитки в накинутом на ночную рубашку пальто и время от времени крестила Лену и Настю.

— Ну всё, пора, — скомандовал Михаил. — Андрюха, давай, туда поведу я, а назад ты.

— Ты, Миша, как в Астрахань собрался. Тут ехать всего ничего. Садитесь, поехали, — взял он за руку Лену.

— Дядя Миша, я с тобой, на переднем сиденье поеду, — сказала Настя, усаживаясь рядом с Михаилом. — Покажешь мне, как машину водить, да и видно отсюда получше.

Андрей понимал, что Настя просто уступает ему место сзади рядом с Леной и был благодарен за эту наивную хитрость.

Заблаговременный выезд оправдал себя: дважды их останавливали патрули, так что на аэродром в Щелково они добрались всего за полчаса до назначенного срока. На въезде Михаил показал часовому бумагу, после чего они выгрузили вещи, к ним подошел военный в шинели без петлиц и молча повел их. Идти пришлось метров триста.

Самолет с уже работающим двигателем стоял возле открытого ангара.

— Это что, ДС-3 [4]? — спросил Андрей Михаила.

— Не, это Ли-2, наши же по лицензии выпускают. Всё, ждите, я сейчас

Михаил пошел к стоящим у самолета людям в летной форме, пеерговорил с ними и быстро вернулся.

— Всё, прощаемся, они только нас ждали.

Андрей обнял Лену и поцеловал ее в губы.

— Ждите, мы скоро встретимся. Люблю тебя.

— И я тебя. Ты обещал, я буду ждать, — ответила Лена и поцеловала его.

Андрей потащил в самолет вещи. Настя стояла возле самолета с Михаилом. Кто-то из членов экипажа притащил с собой два огромных тулупа.

— Вы бы облегчились, — посоветовал он, — а то лететь долго. Вон, туда, — он показал на домик в стороне от ангара.

Через несколько минут за Леной и Настей закрылась дверца, самолет медленно вырулил на взлетную полосу, разогнался, оторвался от земли и скрылся в темноте.

***

Начальнику 3-го отделения

... Государственной Безопасности...

Рапорт

... проверен круг лиц ... Малой Грузинской ... Бугаева Дарья Андреевна ... Трухачева Елена Сергеевна ... дочь, Анастасия ...

... при осмотре комнаты ... Шаболовка ... обнаружены ... отпечатки, совпадающие ... Хлебный переулок ... три комплекта ...

... меры к установлению лиц...

_________________________________

[1] Лос-Аламос, что в штате Нью-Мексико — то самое место, где американцы с 1942 года приступили к разработке своей атомной бомбы.

[2] Пластинкой тоненькой жиллета

Легко щетину спячки снять — ОЭМ, конечно же.

[3] Эренбург писал в своих мемуарах: «Пожаловаться на Ортенберга я не могу; порой он на меня сердился и все же статью печатал. Однажды он вызвал Морана (наиболее эрудированного сотрудника газеты) проверить, действительно ли существовали эринии, пожалуй, он был прав — фронтовики не обязаны были знать греческую мифологию, он протестовал также против „рептилий“, против ссылки на Тютчева, протестовал и, однако, печатал» ... В этом рассказе, уламывая Эренбурга снять из статьи «эриний», генерал вызывал, правда, не Морана (человека действительно образованного), а литературного секретаря редакции Вистенецкого, который был большим эрудитом только в глазах Давида Иосифовича, и спрашивал у него, кто такие «эринии». И с торжеством и укором говорил Эренбургу: «Видите, Илья Григорьевич, даже Вистенецкий не знает». (Л. Лазарев, «Он был на своем месте»)

[4] Дуглас DC-3 — один из самых массовых и популярных транспортных и пассажирских самолетов в истории мировой авиации.

Глава 21

Я знаю их уже давно, давно их знаю -

Все эти утренники, вечера и дни,

Я жизнь свою по чайной ложке отмеряю,

29 октября 1941 года

— Ну, и что теперь? Когда ждать известий? — спросил Андрей, глядя в темноту вслед улетающему самолету.

— Как что? Через две дозаправки Анадырь, это примерно днем завтра, там пересадка, — начал объяснять Михаил. — Оттуда еще сутки лёту — и Монреаль. Пока туда-сюда, числа пятого ожидать подтверждения. То есть, что прилетели, нам в течение суток по прилету скажут, а фотографию — числа пятого. Ну, а дальше...

— Главное, узнать, что они живы и у них всё хорошо, — перебил его Андрей. — А там видно будет. Съедим пока этот кусочек слона.

— Ну что, пойдем, у нас здесь больше дел никаких нет, — сказал Михаил.