Россия и Европа глазами Орудж-бека Баята — Дон Жуана Персидского - Баят Орудж-бек

Глава третья,

повествующая о приеме, оказанном нам при дворе князя Московии, о том, что мы увидели в Москве, и о том, что произошло между нами и князем, когда мы уезжали

Однажды в пятницу в 10 часов утра ноября месяца мы прибыли в столицу и нас гостеприимно вышло встречать множество народа, так как московиты — народ, падкий на церемонии. Так, когда ко двору князя прибывает какой-либо принц или иностранный посол, общественным указом объявляется праздник, и в этот день никто не работает. Далее, каждый должен там появиться, одетый в самые лучшие и красивейшие одежды, чтобы пойти на место встречи у входа в город. Это действительно хорошо, что они не делают никакой работы в эти особенные дни, но в другие священные праздники в году они работают на совесть, от зари до зари. Во всех других вопросах, однако, они точно соблюдают заповеди греческой церкви, к секте которой принадлежат.

Число придворных, вышедших встречать нас по указу князя — все они знатные вельможи, люди титулованные, графы и господа высокого положения, — показалось мне, превышает шесть тысяч человек. И чтобы привезти нас, князь послал две сотни маленьких экипажей, их везли красивые, ухоженные лошади, и каждый экипаж был утеплен, кучера хорошо одеты, лошади покрыты львиными и тигровыми шкурами; все это, чтобы защитить людей и лошадей от холода, который очень суров в это время года. За пол-лье до того, как мы достигли въезда в город, мы узнали, что посланы люди из княжеской охраны встречать нас, и затем они выстроились вдоль правой и левой стороны дороги, по которой мы проходили. Охрана вся состояла из пехотинцев и мушкетеров, не считая других солдат, вооруженных луками и стрелами; тех, кто нес фитильный замок, насчитывалось 10 тысяч. Мы держали путь через их строй, и каждый солдат стоял смирно и держал свой запальный фитиль зажженным. Чтобы вы могли понять, как велик царь, я должен упомянуть, что великий князь Московии[256] вдвойне царь, так как он владыка пятнадцати герцогств, шестнадцати княжеств и двух царств. Его земли протянулись на север к Арктическому океану, от залива Гранвик до реки Обь, на юге граничат с рекой Эдер, или Волгой, где достигают Каспийского моря; на западе граница его государства заканчивается Ливонией, где находится река Борисфен, или Буг; в то же время на восточной границе мы вновь находим Волгу. В длину Московия занимает 3 тысячи миль, а в ширину простирается на тысячу пятьсот миль.

Великий князь чрезвычайно богат, так как он владыка как жизни, так и имущества всех своих подданных, распоряжаясь ими по своему желанию. Он не допускает школ или университетов в своем царстве, чтобы, как он говорит, ни один не мог знать столько, сколько знает он сам; следовательно, ни один из его губернаторов, секретарей государства не может знать больше того, что великий князь позволит ему знать. Никому не разрешается обращаться к врачу для лечения, если тот иностранец, и ни один, под страхом смерти, не может покинуть Московию, чтобы поехать в другую страну, иметь общение с другим народом и выучиться чему-нибудь. В Московии нет ни нищих, ни воров; первым всегда дадут обильную пищу в любое время, а вторых наказывают заточением в тюрьму на всю жизнь. И никого не приговаривают к смерти за какое-либо преступление, а тому, кто в другой стране был приговорен, здесь дадут пожизненное заключение. Таким образом, человек, совершивший одно преступление, не может совершить второго, так как он, так сказать, заживо похоронен в тюрьме. В вопросах религии московиты очень чтят свою церковь. У них нет других книг, кроме Евангелия и Жития Святых, и все люди ходят с крестиком на шее. Когда человек входит в церковь, он вначале целует землю, в правой руке несет изображение нашего Господа и Спасителя Иисуса Христа. Во дворце, над троном великого князя, всегда висит изображение Богоматери с митрой и посохом, одетой в одежды, как у епископа, и на ее пальцах много колец.

Итак, когда нас, наконец, привезли в Москву, всех поместили в великолепных домах, похожих на крепость: в одном они поселили особого персидского посла, который был послан к князю; другой дом определили нам с нашим послом; в третьем они поселили всех англичан, а для нашей охраны они назначили три сотни вооруженных солдат. Затем князь прислал нам девять переводчиков, которые отлично говорили на персидском языке, по три переводчика в каждый дом нашего посольства; далее он прислал нам много провизии. Затем мы отдохнули восемь дней, и в один воскресный день князь приказал своему мажордому привести нас к нему, и мы отправились в том же порядке, что и при въезде в город. Так же, как и в день нашего въезда в город, охрана выстроилась вдоль дороги, которая тянулась более чем на четверть лье, что мы должны были пройти от наших домов до крепости, в которой был дворец. Этот дворец, где живет князь, — крепость (Кремль), о котором мы уже говорили, где находятся 6 тысяч домов, все построенные из дерева, кроме царских покоев и внешних стен, сделанных из камня, как уже отмечалось, укрепленных и украшенных везде в итальянском стиле. Внутри крепости находится огромное число церквей, и в самой большой из них есть огромный колокол[257], в который ударяли, чтобы мы могли слышать его чудесный звон. Тридцать человек едва могли его сдвинуть, и он никогда не звонил, за исключением случаев рождения князя или его коронации.

Когда мы подошли ко дворцу, то увидели на дворе ожидающего нас мажордома, или управляющего двором князя, человека гигантского роста, который держал на цепи свирепую собаку; этот управляющий проводил нас до вторых дворцовых дверей. Здесь стоял второй камергер, который проводил нас до других дверей, где был третий камергер, и он привел нас к внутренней двери, открывающейся в княжеский зал. Здесь находились пять сотен вельмож двора, одетых в парчовые одежды, отороченные мехом куницы, в головных уборах, усыпанных драгоценными камнями, и у всех одежды были расшиты невероятными драгоценностями. Эти вельможи с почтением проводили нас в дальний конец зала, где сидел князь. Этот зал столь просторен, что от входной двери едва можно разглядеть, что происходит на другом конце. Помещение напоминает «придел» в церкви, но гораздо длиннее, как уже было сказано. Своды и купола, образуя потолок, поддерживаются сорока деревянными позолоченными колоннами, украшенными скульптурой с растительным орнаментом, и каждая колонна так широка, что два человека с трудом могут обхватить ее руками.

Когда мы достигли верхнего конца зала, увидели там великого князя; он сидел на троне, на ступенчатом возвышении. Это сиденье было сделано из массивного золота, инкрустированного драгоценными камнями. Великий князь был одет в мантию из золотой парчи, отороченную мехом куницы, застегнутую на множество бриллиантовых пуговиц, и на нем была шапка, имеющая вид митры. В его руке был скипетр, похожий на пастуший посох, и позади князя стояли сорок вельмож, и каждый держал серебряный жезл в руке, который был для них знаком отличия. Кроме того, великий князь брал скипетр с собой, когда отправлялся на войну.

Когда мы предстали перед ним, то пали ниц, а особый посол Персии, который был, как мы уже говорили, послан в Московию, вышел вперед. Его звали Пиркули-бек, и он был из персидской знати самого высокого ранга. Перед тем как представиться, он поцеловал письмо, которое привез, а затем вложил его в руки его величества. При этом великий князь поднялся со своего сиденья и, получив письмо, также поцеловал его, а затем отдал его переводчику, который тотчас прочел и перевел его на язык русской страны. Затем наш посол, держащий путь в Испанию, вышел вперед и отдал свое письмо, в котором великого князя просили оказать нам покровительство в благоприятном проезде; и он тотчас обещал сделать это. Его величество разрешил нам сесть, и мы заняли места на длинных скамьях, покрытых бархатом и подбитых перьями. После паузы великий князь поднялся и удалился в дворцовые палаты со своими приближенными, а когда через короткое время они вернулись, то он сам и все вельможи, сопровождавшие его, появились одетые в белые мантии, отороченные мехом белой куницы, или, как мы называем в Испании, — горностаем.

Во время отсутствия его величества были накрыты столы, и великий князь сел обедать, и каждый расположился за столом согласно его рангу. Пищи было великое изобилие, и обслуживали великолепно; перед каждым гостем было поставлено более сорока блюд, и у каждого была полная порция, будь то телятина или оленина, баранина или утка. Караваи хлеба, которые нам подавали, были столь огромны, что два человека с трудом могли поднять их, и перед каждым гостем стояло по серебряному блюду, огромному, как жаровня, с ручками по обоим концам. Великий князь оказал внимание каждому из нас, послав часть еды из своего блюда, согласно рангу получающего. Затем он обменялся с нами тостами, виноградным вином, самым дорогим из всех, которые есть в этой стране, оно ввозится сюда издалека, исключительно для великого князя и для епископов, которые распределяют его по церквам, где оно используется для причастия. В палате, примыкающей к залу, где мы обедали, все время раздавалась музыка на самых разнообразных инструментах, а также доносилось пение. Пир продолжался от двух часов пополудни до восьми вечера, а затем нас проводили с сотней факелов в наши комнаты во дворце, где мы проживали, в сопровождении той же охраны, что и утром, когда мы покидали наши покои. Далее, все наши слуги-персы также имели изобилие еды.