Любовник - Авраам Иехошуа

Ребята уже привыкли к тому, что я засыпаю на уроках, и Тали, которая сидит передо мной, должна будить меня всякий раз, когда кто-нибудь приближается. Сегодня выдался ясный день, солнце сияет вовсю, а я, чувствуя себя до смерти усталой, уселась под нужным углом, положила подушечку, оперлась о стену, которая уже совсем облупилась, и сразу же уснула. И вдруг Арци встал со своего места, что-то не сиделось ему, может быть, солнце стало слишком припекать, и начал бродить между столами. Он, конечно, сразу же заметил меня, и, когда Тали попыталась предупредить, он на нее зашикал… Весь класс затих, смотрят, как он ковыляет ко мне своими старческими шажками. Он постоял возле меня несколько секунд (так мне потом рассказывали) и начал вдруг говорить нараспев: «Спи, моя радость, усни», а весь класс затаил дыхание. А я все не просыпаюсь, мне кажется, я даже видела сон, до того была усталой. В конце концов он дотронулся до меня, подумал: может быть, я потеряла сознание. Я открываю глаза и вижу его милое улыбающееся лицо. Мне просто повезло, что это был он. И тогда он произнес нараспев: «Маи ка машмалан[19] – что кровать твою отдали в починку?» Развеселился старикашка. А класс ржет. Что могла я сказать ему? Только улыбнулась в ответ. Тогда он говорит: «Может, пойдешь спать домой, Дафна?» Я, конечно, должна была отказаться, сказать, что я хочу присутствовать на уроке по Талмуду, но мне так хотелось еще поспать, что я встала, собрала книги и тетради, взяла портфель и вышла. Крадусь по пустым коридорам, чтобы не наткнуться на Шварци. И бегом домой.

Сначала из-за дикой усталости я подумала, что ошиблась квартирой, когда, открыв дверь, увидела незнакомого мальчишку, стоящего на кухне и пытающегося найти что-нибудь попить. Но нет, это была наша квартира, а мальчик был рабочий из папиного гаража. Папа послал его взять забытую дома сумку. Мальчишка испугался, увидев меня, быстро схватил сумку и сразу убежал. А я разделась, хотя утро было в самом разгаре, натянула пижаму, опустила жалюзи и залезла в кровать. Будь благословен Арци, настоящий воспитатель, заботящийся о своих учениках. Только вот эта проклятая кровать. Не успела я улечься в нее и закрыть глаза – сна как не бывало.

Наим

Однажды утром вытаскивают меня из-под машины и говорят: «Иди скорей к нему, он велел тебя позвать». Я подошел к этому Адаму. Он посмотрел на меня и спросил: «Как тебя зовут?» «Наим», – снова назвался я. «Так вот, возьми этот ключ и пойди ко мне на квартиру, там на маленьком шкафчике у входа в прихожей найдешь черную сумку. Принеси ее сюда. Ты знаешь Кармель?» «Да», – сказал я, хотя и не знал, но мне ужас как захотелось уйти и немного побродить по городу. Он написал адрес на клочке бумаги, объяснил, на какой автобус сесть, вытащил тяжелый кошелек, набитый деньгами, дал мне десять лир и отослал меня.

И я, никого не спрашивая, сам нашел его дом, трехэтажный дом в тихом красивом переулке с садами и деревьями. И отовсюду видно море, такие голубые лоскутки проглядывают между домами. Я все время останавливался, чтобы посмотреть на него. Никогда не видел я моря с такой высоты. На улице очень мало людей, только несколько старух с колясками кормят из сосок толстых младенцев. Эти евреи страшно балуют своих детей, а потом посылают их на войну.

Я вошел в дом. На лестнице было очень чисто. Я поднялся на второй этаж, как он сказал мне, нашел там дверь. Сначала позвонил – вдруг кто-нибудь дома, чтобы не сказали, что я взломщик. Немного подождал, потом открыл дверь. В квартире темно, но очень чисто. В гараже полный бардак, а тут все убрано, каждая вещь на своем месте, кроме его сумки, которой не было ни на шкафу в прихожей с правой стороны, ни на шкафу с левой стороны, которого вообще не было, а лежала она на обеденном столе. Я взял ее и собирался выйти, потому что он только это и велел мне сделать. Но уходить не хотелось, эта темная квартира понравилась мне. Я зашел в гостиную, ступаю по мягким коврам, посмотрел в огромное окно – и снова передо мною море. Даже присел на минутку, отдохнуть в кресле около горшков с цветами, и сразу же встал. Посмотрел на картины, висящие на стенах. Возле радио стояла фотография мальчика лет пяти в черной рамке. Сразу видно, что это его сын. Мне давно пора было уходить. Нехорошо крутиться тут, касаться вещей, но мне вдруг захотелось посмотреть, а как у них на кухне, что едят евреи. Ни разу не заглядывал я в холодильники евреев. На кухне тоже было очень чисто. Стол прямо блестит. В раковине стоял только один стакан из-под кофе, невымытый. Я открыл холодильник. Еды там было не так уж много. Пачка творогу, несколько яиц, несколько банок с простоквашей, бутылка сока, кусок курицы на тарелке, лекарства и плиток десять шоколада разных сортов. Может быть, на обед они едят шоколад?

«Ну хватит, – подумал я, – пора и честь знать». Но тут я заметил большой кувшин с густым красным напитком. Такого напитка я ни разу не видел. Решил попробовать, хотя мне совсем не хотелось пить. Я взял стакан, налил немного, стал пить, у питья был вкус свеклы, и вдруг слышу звук ключа, повертывающегося в замке. Я быстро вылил в раковину то, что еще оставалось в стакане, открыл кран и вымыл его. В дверь вошла девочка в школьной форме примерно моего возраста и сразу же бросила свой портфель, еще на пороге. Вдруг она заметила меня и испуганно остановилась, словно подумала, что зашла не в ту квартиру, я сделал несколько шагов в ее сторону, весь красный, размахиваю черной сумкой и быстро, чтобы она не стала кричать или что-нибудь такое, сказал: «Твой папа послал меня за сумкой, он ее забыл и дал мне ключ». Она ничего не ответила, только улыбнулась приятной такой улыбкой, и я сразу увидел, что она и правда его дочь, но очень красивая, глаза черные, большие, а волосы светлые. Немножко маленькая, но очень красивая. Немного толстая, но очень красивая. Жаль, что я увидел ее, теперь мне ее не забыть. Она из тех, в которых я влюбляюсь заранее, еще не успев как следует их рассмотреть. Она сказала: «Ты хочешь пить?» А я ответил: «Нет», осторожно, чтобы не задеть ее, прошел мимо, крепко зажав сумку под мышкой, и убежал.

Уже через полчаса я был внизу, в городе, по дороге в гараж. Но меня вдруг осенила идея. Я зашел в магазин строительных инструментов и попросил сделать мне ключ от их квартиры. Потом вернулся в гараж и сразу же отдал ему сумку и ключ и сдачу с десяти лир. А сам в ботинке нащупываю ступней второй ключ.

Он, конечно, ничего не заподозрил, улыбается мне так же, как его дочь.

– Спасибо, прекрасно. Так быстро…

И отдал мне эту сдачу.

Вот и все.

Адам

Вот уже конец декабря. Прошло больше двух месяцев, как закончилась война. Каждый день я все еще надеюсь получить от него какой-нибудь знак, но знака нет. Может быть, мы ему просто надоели? Но где он? Ася почти не упоминает его, но мне кажется, что она ждет, чтобы я нашел его. Я часто кружу по улицам, может, увижу хотя бы его маленький «моррис». Как это может бесследно пропасть машина? Как-то раз я увидел голубоватый «моррис» и поехал вслед за ним, пока он не остановился около Техниона. Из него вышел элегантно одетый старик и гневно посмотрел на меня.