Гипноз XXI века - Жан Беккио

Опять-таки, нужно уделить очень большое внимание окончанию транса. И тем большее, чем дальше в своем творчестве пациент ушел от настоящего. Впрочем, не страшно, потому что теперь вы знаете, как Эриксон поступал в таких случаях. Думаю, что на этом мы и остановимся.

Эрнест Росси – ГИПНОЗ XXI ВЕКА

ВВЕДЕНИЕ

Мы приехали в Россию впервые, и для меня это особый случай. Самое главное, что в прошлую субботу мы поженились, и для нас это медовый месяц. Наша свадьба состоялась в очень старой английской церкви, была замечательная церемония. К нам в Англии отнеслись очень тепло и позволили устроить нашу собственную церемонию бракосочетания. Например, Кэтрин отобрала некоторые стихи из Библии, которые, по ее мнению, особенно хорошо отражают дух наших взаимоотношений. Я же решил уравновесить эти старые и мудрые высказывания довольно новыми мыслями поэта Рильке, и одно из этих высказываний я хотел бы прочитать сейчас. Мне кажется, что это маленькое стихотворение говорит о смысле супружества, а также о внутреннем смысле нашего бытия.

«Хорошее супружество – это такое,

в котором партнер назначает другого партнера

хранителем своего одиночества,

и таким образом они оказывают друг другу величайшее доверие.

Слияние двух людей невозможно,

но если нам иногда кажется, что оно существует,

это лишь притирка и взаимное согласие,

которое отнимает у одного партнера, а иногда и у обоих

полную свободу и возможность к саморазвитию.

Но когда они наконец осознают и признают,

что даже между самыми близкими людьми

существует бесконечное расстояние,

они будут жить замечательной жизнью вдвоем

и будут любить расстояние между собой,

которое позволяет им все время

глядеть друг на друга издалека

и видеть полную картину на фоне бесконечного неба».

Я нашел этот красивый пассаж в недавно купленной книжке, которая называется «Сообщество мозга. Изучение нейронауки любви и ненависти». Книгу эту написал доктор Уолтер Фридман, который всю свою жизнь изучал неврологические процессы работы мозга.

Доктор Фридман пишет, что мы знаем гораздо меньше о себе и о других, чем нам хотелось бы верить. Именно поэтому он и вставил в свою книгу этот отрывок из стихотворения Рильке, который отражает его философию и то, что он понял в результате длительных исследований.

Он начинает свою книгу с того, что рассказывает, как приступил к своему исследованию 20-30 лет назад. Он и его студенты старались осознать, каким образом некое механическое раздражение идет по руке, по коже человека, входит в его мозг, каким образом это приводит к какой-то мозговой реакции.

Приблизительно то же самое, что было с Павловым и его собаками. В Америке очень уважают работы Павлова и считают, что из этого должны исходить многие исследования. Но через несколько лет группа доктора Фридмана пришла к открытиям, которые их невероятно поразили. Независимо от того, какую сенсорную модальность они изучают – звуковую, визуальную, – они обнаружили, что раздражение идет по телу, входит в мозг и затем этот раздражитель пропадает приблизительно так же, как пропадает кролик, ныряя в норку в сказке «Алиса в Стране Чудес».

Вы помните эту историю, когда Алиса побежала за кроликом? Это замечательная история, когда Алиса вслед за кроликом ныряет в глубокую нору. И упав туда, она обнаруживает совершенно новый, необычный мир фантазии. Алиса была постоянно удивлена тем, что происходило с ней в Стране Чудес, потому что этот мир невероятным образом отличался от того, что существует в реальности.

Приблизительно то же самое, заключает доктор Фридман, происходит и в мозге. Мозг сначала выхватывает из реальности какой-то раздражитель, но затем этот раздражитель пропадает, и мозг производит ряд каких-то совершенно необычных, непредсказуемых действий и создает свою собственную реальность. Мозг имеет свое собственное время, свой собственный ритм, свою собственную реальность.

В результате своего исследования доктор Фридман понял: то, что он нашел в реальности мозга, было открыто давным-давно философом Кантом, когда он много лет назад изучал субъективную реальность и пришел к выводу, что мы практически не знаем того, что происходит вокруг. Для тех, кто является психотерапевтами, это одновременно и хорошие, и плохие новости. Хорошие потому, что мы все об этом знаем, все это признаем, понимаем, что каждый наш новый пациент – это своя собственная вселенная, человек со своими заботами и проблемами.

Однако я называю это плохими новостями вот почему: каким образом может психотерапевт что-то рекомендовать своему пациенту, если мы настолько отличаемся, если мы настолько далеки и существуем в совершенно разных реальностях?

В книжке «Человек из февраля», которая у вас сейчас есть, вы можете прочитать, как Милтон Эриксон, человек, которого многие из нас почитают гением, пытался осознать эти проблемы. И поверьте мне, что, пытаясь написать эту книгу, я потратил целых 10 лет – гораздо больше времени, чем на любую другую из своих книг. Когда я работал с Эриксоном, он оставил мне коробку с незаконченными работами, и «Человек из февраля» была одной из них. Последние 8 лет, которые я работал вместе с Эриксоном, стали проверкой нашего взаимодействия, того, насколько хорошо мы могли понимать друг друга. Эриксон, к сожалению, умер, и мы так и не закончили эту книгу.

Основной темой этой работы было то, как молодой человек проходит по жизни в поисках своего собственного «Я». Мы написали книгу в форме вопросов и ответов. Я задаю вопросы, Эриксон отвечает на них. И здесь вы видите, как иногда сталкиваются различные подходы: старый подход, когда терапевт считается всезнающим и имеющим ответы на все вопросы, а также появление нового подхода, необходимого для новых времен, когда терапевт признает невозможность полностью осознать происходящие в пациенте перемены и скорее помогает пациенту найти собственные ответы на стоящие перед ним вопросы.

И вот с тех пор, как в 1962 году я защитил свою диссертацию, практически всю свою жизнь я работаю над этой проблемой. Проблема эта особенно остро стоит в гипнотерапии, потому что именно при гипнозе предполагалось, что терапевт знал ответы и в форме наведения, в форме каких-то скрытых команд давал ответы на вопросы пациента. И теперь, когда я смотрю на 30 лет своей профессиональной жизни, я вижу, как менялось мое отношение к работе, как я шел от модели авторитарного, всезнающего терапевта к моему нынешнему состоянию, когда я себя считаю скорее скромным техником, который помогает пациенту найти правильные ответы, заключенные в нем самом.

Разумеется, иногда терапевт – это очень хороший специалист, который может дать экспертный совет своим пациентам по разным вопросам. Но это вы уже все знаете. Вы все психотерапевты, прошли достаточную подготовку и знаете, какие советы давать вашим пациентам в вашей культуре. Советы, рассчитанные на здравый смысл, более или менее отличаются или совпадают от страны к стране, от культуры к культуре. Однако мне приходилось ездить в разные страны, проводить там долгое время и работать там, и я понимаю, что несмотря на культурные различия, творческие процессы в людях происходят приблизительно одинаково.

Однако в России я впервые, возможно, здесь методы мои не сработают. Поэтому я хочу признаться вам, что здесь, на семинаре мы будем изучать, исследовать, экспериментировать. Вы не против? Говоря это, я несколько сомневаюсь, потому что за неделю, которую провел в России, я понял, что уже сейчас всем вам приходится проходить через период невероятно резких изменений, и, может быть, хватит с вас этих изменений, может быть, вам мой подход не понравится? Потому что независимо от политического климата, в котором вы находитесь, у каждого человека есть свой личный опыт, и он понимает, как иногда могут быть опасны изменения для него как для личности.

С другой стороны, мне очень интересно и любопытно узнать, как можно работать с людьми, находящимися в периоде такой кризисной ломки, и как из этого состояния их можно перевести в состояние позитивных изменений скорее, чем к упадку и хаотическому разрушению. Поэтому я надеюсь, что тот метод, который я предлагаю, это именно то, чего русским в период ломки и не хватает. Плохие же новости состоят в том, что, может быть, вам покажется это чересчур, и вы не воспримете.

Но характерная особенность моих курсов состоит в том, что они обладают качеством защищенности от неудач. И если вы будете использовать методики, которые я предлагаю, в худшем случае просто ничего не произойдет. Потому что в какой-то момент вы можете осознать, что пациент не готов к работе с таким творческим потенциалом, и тогда вы перейдете к более традиционным методам. Поэтому то, что я предлагаю, – вовсе не замена того, что вы уже так хорошо знаете и чем пользуетесь. Я думаю, то, что я хочу вам предложить, может оказаться полезным при работе с конкретными пациентами.