Женщина с глазами Мадонны - Евгения Михайлова

– Анастасия, – подошел к Насте Станислав. – У меня такое предложение. Я хотел бы участвовать в оплате обследования, лечения, реабилитации ребенка. Пока мой бизнес, кстати, связанный с медицинским оборудованием – я врач по первой профессии, – это потянет. Приблизительно представляю, о каких суммах может идти речь. У меня есть знакомые, у которых больные дети. В одиночку тут не справиться никому. А чтобы у клиники и проверяльщиков не было больших проблем, то с этой минуты я – родственник Костика. Скажем, брат его биологического отца. Ну, на худой конец – близкий друг погибшей матери. Вы юристы, выберите то, что удобнее. Ну и, конечно, оплата нужных препаратов, что-то из оборудования, может, консультации зарубежных специалистов. Частные каналы еще действуют.

– Огромное вам спасибо. Конечно, у нас немало проблем, и Александр Васильевич один со всем справиться не в состоянии. Давайте сразу выберем вашу вторую версию. Только не матери друг, чтобы не вызвать ненужных сплетен, а биологического отца. Он тоже погиб в ДТП, почти сразу после рождения Костика. В квартире не был зарегистрирован. Жил до знакомства с Яной Ветровой один в Подмосковье. Я потом дам вам полную о нем информацию. На всякий случай. Мы проверяем, и нас могут захотеть на чем-то поймать. Но я хочу сейчас сказать о другом. Все можно преодолеть, раз есть такие люди. Совсем неплохое место, на самом деле, этот салон «Шоколад». Жаль, что друзья познаются только в беде. Или не жаль, а наоборот. Они приходят, когда нужны. Все-таки самая страшная ситуация, когда ребенок или взрослый переводится в разряд невидимок.

Глава 6

Сергей помог Ларисе выйти из машины. Они подошли к воротам дома и увидели, что те открыты.

– Полиция же тогда вроде дом опечатала? – тревожно спросила Лариса. – Может, там какие-то грабители?

– Опечатали. Снять печати – не вопрос. Может, и грабители. Не такой уж редкий случай. Дом на отшибе, охраны нет.

Они вошли во двор, дорожка мокла в лужах тающего снега. Входная дверь была тоже едва прикрыта. Сергей вошел первым, громко постучал уже с внутренней стороны двери.

– О! Кого я вижу, – раздался хрипловатый и насмешливый голос Ксении. – Мент сейчас будет меня штрафовать за то, что я к себе домой заехала. Шпионите?

– Добрый день, Ксения. Да нет, не вижу смысла шпионить. Мы же с вами вроде договорились, когда вы сами доверили мне запасной ключ от дома: если вам что-то понадобится, вы просто мне звоните, чтобы вам никто не мешал. Звонка не было. А так – ничего не имею против. Лариса, – повернулся он. – Заходите, здесь нет грабителей, всего лишь хозяйка дома.

Какое-то время женщины растерянно и настороженно смотрели друг на друга.

– Лар, а тебе чего здесь понадобилось? Да еще в такой компании.

– Я скажу, Ксюша. Это я позвонила Сергею Александровичу, чтобы проверить то, что вспомнила. Или мне кажется, что вспомнила.

– Уже интересно, тугодумка ты наша. Как свидетели что-то «вспоминают», когда дело надо закрывать, слышала. И что ты про меня вспомнила?

– Как ты можешь! Впрочем, думай, что угодно. Мне действительно показалось, что я видела, не четко, конечно, но я видела рядом с Нарциссом кого-то в балахоне. Как у нас с тобой, только с белым отворотом. Высокая, худая фигура, похожая на твою.

– Интересно, а почему вы, Ксения, подумали, что Лариса именно по вашему поводу что-то вспомнила? Она могла вспомнить что угодно. Мы для того и опечатали дом, чтобы все проверять.

– Вы меня ловить начинаете? Я детективы читала. Объяснять, что я знаю, какая Лара тормознутая корова, – не стану. Само собой. Она боится и сама мне об этом говорила, что могут подумать на нее. Ну, были все же втроем. Я выходила, она нет. Кто первый встал, того и тапки. Я могла бы тоже ее «вспомнить», чтобы закрыть всю эту петрушку. Ей, как курице в кружке, нарисованном мелом, больше никто, кроме меня, в голову не придет. Высокий интеллект. А вот интересуюсь, уже как подозреваемая. Вы рылись в поисках ножа столько часов. Куда я, по-вашему, могла бы его спрятать? В трусы, что ли? Так их на мне не было.

– Раз уж мы заговорили о теории, то можно предположить, что вы гостей выбирали не случайно. Что в доме у вас были соучастники, которые, ожидая полицию, заметали следы. Что тут рассказывать, раз вы детективы читаете. Кстати, той ночью, пока полиция не приехала, в поселке дважды отключалось электричество. Бывает. Но убийце грех не воспользоваться. Ксения, мы рылись, как вы элегантно выразились, только после того, как приехали. Что-то происходило до нас.

Ксения вдруг улыбнулась.

– Да что мы тут на пороге стоим. Я – хозяйка гостеприимная. Проходите в гостиную, я принесу кофе, у меня как раз и пицца греется. Не люблю есть в одиночестве. А потом, Сергей Александрович, вы с Ларкой проведете следственный эксперимент. Я тут у вас под рукой случайно оказалась. Сразу можно и очную ставку внести в протокол. Вперед, заре навстречу, товарищи в борьбе.

Сергей и расстроенная Лариса, которая уже сто раз пожалела, что заварила всю эту кашу, вошли в гостиную. Сели к столу.

– Еще ничего не произошло, – как-то туманно, не прямо обращаясь к ней, сказал Сергей. – Просто по настрою хозяйки дома сдается мне: произойти что-то может.

Ксения вскоре вошла с большим серебряным подносом, на котором стояли серебряный кофейник с дымящимся кофе, сливочник, сахарница, блюдо с разрезанной ароматной пиццей, чашки, тарелки, приборы. Она расставила все на столе, достала из буфета две пиалы с водой, широкий бокал с разноцветными салфетками.

– Такое впечатление, что вы кого-то ждали, – задумчиво произнес Сергей. – Не нас, нет?

– Размечтался. Подельников! Сходка соучастников на месте преступления. У-у-у! – протянула она руки к Ларисе. Та испуганно охнула. – Давайте не будем дурью мучиться. Это все здесь было! Поварихи оставили на утро в морозильной камере. Я разогрела, вскипятила. Пожалуйста. Жрать подано.

– Прекрасно. Значит, начинаем расслабляться. Потом за работу.

– У меня другой план. – Ксения стояла, вытянувшись, как на экзамене или на вынесении приговора. – То есть вы можете есть-пить, а я скажу речь. Потом вы скажете речь. Потом будем договариваться, может, вам и не придется работать. Короче, Сергей Александрович, мне уже давно понятно, что из ваших ловушек мне не выбраться. А вам всем, конечно, с самого начала понятно, что лучшего варианта, чем я, не найти на роль маньячки-убийцы. В моем доме убили моего любовника. Есть свидетель в комнате, где было три человека. Вот этот свидетель. Я обязуюсь написать явку с повинной. Я убила Нарцисса! Мотив – квартира, ревность, месть – по выбору. Меня устроит любой. В салоне, куда я хожу, где меня не любят, а просто терпят, убили Иру. Я! Признаюсь. И они все что-то вспомнят подозрительное, вам нужно их только подтолкнуть. Мотив – неприязненные отношения, ревность к владельцу, от которого она была беременной. Затем у салона убили Владимира и Елену. Я! Владимир мне отказал в близости. Елена считала просто грязью, а я этого терпеть не могу. Ну, что там еще я пропустила, во всем сознаюсь. То, что у вас давно висит по другим делам, тоже приму с удовольствием. Почему не помочь родному правосудию. Но с одним условием. Дайте мне немного времени. Родители Нарика написали отказ от наследства в мою пользу. На тот случай, если мне не удастся доказать гражданский брак. Добрые Иван и Полина Ивановы. Позвонили и сказали, что они в эту нашу Москву в жизни уже не доедут. Что у них, кроме меня, нет ни одного близкого человека, раз Нарик меня любил. Не знаю, какие тут есть ходы до вступления в наследство, но я, по крайней мере, могу написать доверенность проверенному человеку. И поручение – передарить квартиру мальчику-сироте Косте Ветрову, маму которого именно я убила в ДТП. Да, вот это на самом деле сделала я. Но вы уже, наверное, забыли про ребенка, что остался искалеченным сиротой. И все эти рыдающие, жалеющие тети-моти из салона тоже давно забыли. А ребенку нужно лечиться, учиться. Короче, я признаюсь и передам все документы человеку, который возьмет над Костей опекунство. Как подруга погибшей матери, к примеру. Может, я ее на самом деле знала. Один район. Но! Все это возможно сделать только до уголовки, как вы прекрасно понимаете. А потом – к вашим услугам. Говорю и понимаю, что это вилами на воде писано: доверенности, прочая фигня. Дайте мне полгода. Лучше семь месяцев… Я хочу увидеть, что за это время будет с мальчиком, проследить. Сама продам квартиру, положу деньги на его счет. Я этот счет даже в тюрьме смогу отследить. И там, слышала, есть интернет. Если кто-то позарится… В общем, я вас найду. Мне везде хорошо. Тюрьма, воля – вообще без разницы. Почему ты молчишь, Сережа? Давай я уеду. Я буду все делать быстро. А вы пока дело дорисуйте, получится просто и ясно. Как? Сереженька, дорогой ты мой сыщик, если бы я не призналась, вы бы никогда меня не нашли. Просто не искали бы.