Человек из зеркала - Владимир Колычев

– Привыкну, – кивнула она. – Я быстро привыкаю. И быстро отвыкаю.

Он должен был понимать, что, если вдруг грянет гром, она расстанется с ним без всякого сожаления. Хотя сама в это не верила. Диана чувствовала, что не сможет расстаться с этим домом безболезненно.

– Тебе не придется от меня отвыкать, – усмехнулся он. – Я думал, Боря подложил мне свинью, а оказалось, что ты прекрасна… Это я и тогда еще понял, в клубе. Но у меня даже в мыслях не было на тебе жениться. А тут вдруг печать в паспорте. Я думал, что надо разводиться, а когда тебя увидел, вдруг возникла мысль, а почему бы и нет?.. Сейчас я смотрю на тебя и вижу, что не ошибся. В этом платье ты выглядишь потрясающе. И главное, ты умеешь угадывать желания. Именно в таком платье я и хотел тебя сегодня видеть. Ты правильно потратила деньги, это хорошо…

– Ты не сказал, на что я должна потратить деньги. Надо понимать, я должна была сама догадаться?

– Ты правильно все поняла.

– Значит, одну проверку я уже прошла? И сколько таких проверок еще будет?

– Может, и будет… Семейная жизнь – это ведь не только печать в паспорте. Семейная жизнь – это притирка друг к другу. А там, где притирки, там и придирки. Или я не прав? – самодовольно усмехнулся Чупраков.

– Думаю, что прав.

Диана не могла не согласиться с ним, потому что имела представление о семейной жизни. Как бы ни нравился ей Рома, но в быту он ее порою раздражал. Иногда она готова была возненавидеть его только за то, что он высморкался в умывальную раковину, хотя, казалось бы, что здесь такого?

– Это, конечно, ирония судьбы, что ты моя законная жена. Ирония, но судьба. Я принял печать в паспорте, я принял тебя, но ты должна понимать, что развестись с тобой я могу в любой момент. Надо будет, оставлю тебя без гроша в кармане…

Диана хотела сказать, что она не претендует на его богатство, но промолчала. Это заявление могло показаться как минимум неискренним, и она хорошо это понимала. Она и раньше хотела многого, а сегодняшний шоп-тур только обострил ее желание жить красиво.

– Может, обойдемся без угроз? – недовольно посмотрела она на Чупракова.

– Может, ты потеплеешь? – тем же ответил он.

– Ну, если ты нальешь мне вина.

Она не только смягчилась, но ее взгляд заволокла чувственность готовой на все женщины.

Это вечер был тестом на ее «профпригодность», и Диана прекрасно это понимала. Она знала, как пройти его если не с блеском, то близко к тому. Ей не хотелось делать это, но она уже всерьез готовилась к тому, чтобы превозмочь себя. Поэтому накачивалась вином…

Глава двадцать шестая

Бытие определяет не только сознание, но и внешний вид. Всего три дня Косарев провел в камере изолятора, а его холеное лицо уже потеряло прежнюю свежесть, и сам он осунулся, посерел. Вроде бы и ухаживает он за своей внешностью: подбородок и щеки выскоблены до синевы, лицо смягчено кремом после бритья, запах дорогого одеколона угадывается, спортивный костюм на нем чистый, и все-таки это уже не тот человек, которого Степан Круча видел в момент задержания. Со своей судьбой он еще не смирился, но уже успел осознать собственную уязвимость перед правосудием.

– Денис Васильевич, вы человек умный, в жизни много чего добились, вы хорошо знаете свои сильные стороны, но, поверьте, и у нас позиции очень хорошие. Есть показания Суслакова, есть показания Константинова и Федоскина, защита свидетелям обеспечена, и они обязательно дадут показания в суде.

Дело об убийстве Бережанова взял в производство Следственный комитет. У этой структуры есть все возможности для того, чтобы довести следствие до логического конца – до суда и приговора. Киллеров и посредника определили на особые условия содержания под стражей. Сам Круча с трудом узнал, в какое СИЗО их этапировали, но ему неизвестно, в каких камерах они размещены. Самого Косарева тоже сегодня у него забирают, и этот допрос – последняя попытка расколоть банкира на признание.

– У вас нет шансов. И вы, Денис Васильевич, должны это понимать.

– Может, и понимаю, – буркнул Косарев, делая вид, будто рассматривает ногти на пальцах своих рук.

– Чистосердечное признание помогло бы смягчить вашу вину.

– Ну, вину оно, может, и смягчит, – усмехнулся он. – Только наказание ужесточит.

– Это все только слова… Есть и другие слова, например, лучшая защита – это нападение. И у вас есть возможность защититься в нападении. Я знаю, кто такой Чупраков, и нисколько не удивлюсь, если окажется, что он сам угрожал вам смертью.

– А разве это было не так? – удивленно хмыкнул банкир.

– Я могу только догадываться… Я знаю Чупракова давно, в свое время мы пытались привлечь его за похищение дочери одного бизнесмена. Исполнителей мы взяли, девочку освободили, только на этом все и закончилось. Исполнители отказались давать показания, и Чупраков, увы, ушел от ответственности. К чему я это говорю? А к тому, что Чупраков способен на любое злодейство…

– Исполнители отказались давать показания? – с завистью вздохнул Косарев.

– Чупраков был бандитом, и его люди были бандитами, у них там свои правила игры, и они умеют по ним играть. А ваш Суслаков оказался трусом. Вы не на того поставили…

– А если я скажу, что Суслаков действовал по своей инициативе?

– Если вы это скажете, я вам не поверю.

– Но это действительно было так, – с безнадежностью во взгляде посмотрел на Кручу банкир.

– Может быть, но Суслаков говорит, что вы попросили его об услуге.

– Я не просил его об услуге. Я сказал, что надо бы избавиться от Чупракова. Он не так все понял…

– Он пообещал Константинову шестьдесят тысяч долларов. Откуда у него такие деньги?

– А сколько он заплатил?

– Двадцать тысяч. Сорок тысяч Константинов должен был получить после успешного завершения дела.

– Все правильно, он заплатил свои двадцать тысяч, а остальное он рассчитывал получить от меня… Он приходил ко мне, говорил, что исполнил Чупракова, требовал деньги…

– Требовал?

– Ну, просил… Я выделил ему требуемую сумму, но просил не впутывать меня в это дело.

– А он вас впутал?

– Вы правильно сказали, что он трус. А трусы способны на любое вранье, чтобы спасти вою шкуру.

– Вранье не вранье, а деньги вы за убийство выделили.

– Выделил, – не моргнув глазом отозвался Косарев. – Выделил, потому что мне выгодна была смерть Чупракова. Но я его не заказывал.

– Не знаю, не знаю… Если Суслаков трус, он бы не решился на такую самодеятельность.

– Но ведь он решился.

– Да, потому что очень хотел угодить мне. Он не только трус, он еще и карьерист.

– Возможно, возможно… Значит, он знал, что вы хотите избавиться от Чупракова, и решил воспользоваться этим, чтобы сделать следующий шаг по карьерной лестнице, – неторопливо, в раздумье проговорил Круча.

– Да, он решил этим воспользоваться.

– А как он узнал, что вы хотите убить Чупракова?

– Я ему об этом сказал. В сердцах. После того, как я почувствовал угрозу от Чупракова.

– Вы почувствовали угрозу от Чупракова? Он вам угрожал?

– Ну, не то чтобы угрожал… Я пытался взять под свой контроль наш общий с ним завод, ему это очень не понравилось, а зная его прошлое, я стал опасаться за свою жизнь и решил предупредить события.

– И сказали Суслакову, что хотите убить Чупракова?

– Ну, не убить, просто избавиться.

– А разве это не одно и то же?

– В общем-то, да. Но я не заказывал его Суслакову, это была его личная инициатива.

– А кому заказывали?

– Ну, был у меня… Что, простите? – спохватился Косарев.

– Кому вы заказывали Чупракова? – пристально, со сдержанной иронией смотрел на него Круча.

Все-таки смог он убаюкать банкира монотонно звучащими вопросами, поэтому тот и проговорился.

– Никому я его не заказывал.

– А может, все-таки?

– Нет, нет, это все самодеятельность Суслакова.

– Суслаков нанял Константинова, а тот в свою очередь подрядил своего знакомого снайпера. Самодеятельная, можно сказать, команда, не совсем профессиональная, но работу они сделали. Причем с первого выстрела. Но до этого был другой выстрел. В Чупракова стреляли, когда он прогуливался по территории собственного дома. Мы думали, что это мог быть Федоскин, но нет, это был не он. Это мог быть киллер, которого вы, Денис Васильевич, наняли лично.

– Это ваши домыслы!

– Ну а вдруг!

– Прекратите на меня давить!.. И почему вы допрашиваете меня без адвоката?

– Я вас не допрашиваю. – Круча развел руками, показывая, что на столе под ними нет протокола. – Это просто беседа.

– Нет, вы меня допрашиваете. Вы меня путаете… Я отказываюсь отвечать!

– Мне вы, Денис Васильевич, можете не отвечать. Вы перед собой ответьте. В письменной форме. Так, мол, и так, Чупраков угрожал вам, и вы решили сыграть на опережение, поэтому наняли киллера, который пытался, но не смог исполнить ваш заказ. Тогда с инициативой выступило ваше доверенное лицо… Вы все напишите, чистосердечно признайтесь, чистосердечно покайтесь, вдруг суд окажет вам снисхождение. Да и мы обеспечим вам надежную охрану.