Тряхнем стариной! (СИ) - Брэйн Даниэль

Зеркало было мутным и тихим. Мы склонились над ним, никакой реакции. Может, кота боялось, а может, я его шибанула. 

— Давай, Яга, — подбодрил Кощей, — что ты там спрашивала?

— Кто меня хочет силы лишить, — обреченно проговорила я. Далась же я кому-то! У меня и врагов-то нет, у меня нынешней, конечно. Енотий и тот… перешел на светлую сторону. Хотя Енотий оно такое, ходит, понимаешь, туда-сюда. Сегодня мне дифирамбы поет, завтра на костер потащит. — Кто принес тебя, а?

— Стой, Яга, — Кощей даже схватил меня за плечо. — Ты его путаешь. Ты же как спросила? Кто его в руки брал, кто тебя сильнее, кто принес его, и ничего, а потом… 

А потом я про силу спросила, это я точно помнила.

— А сработало оно только на том, кто тебя хочет силы лишить. Вот и жди.

— Ладно, — махнула я рукой. — Начнем с простого. Покажи мне, что делает та, кто младенца принесла.

О-о, пошло! Пошло рябью, вот и проявилось что-то, как на пленке, и шла женщина — ну почему спиной-то! — куда-то… в темный лес.

— Вот, товарищи, — сказала я, сглотнув, — все, что есть. Пока оно вот такое. Инвертированное изображение, так сказать.

Я обменялась взглядами с котом, потом с Кощеем — тот плечами пожал, — со Скарапеей… А толку, кого возможно узнать со спины? Меня, наверное, но у меня буфера ого-го, а зарядку я сегодня опять пропустила! 

Похоже, придется ему сбить настройки. 

— Я ль на свете всех милее? — запела я. — Я ль на свете всех белее?

— Ой, утомила ты меня уже, Яга, — заворчало зеркало, но послушно показало мне уже знакомое лицо. Кот взъерошился, уставился на меня, видимо, ждал, что меня опять начнет колбасить. Да не на ту напали! 

Ну, вот она я, красавица как есть. Или…

Нет-нет, я наклонилась ниже, и мое отражение — бабкино — как бы наложилось на лицо, проступившее в зеркале. Кажется… нет, не кажется, точно, так ведь и есть. 

Я… молодею?

— Нет, Яга, — прошептал кот. — Не молодость это. Сила берет тебя. Триста годков своих ты не скинешь, но спокойствие вернется и мир внутри… Енотий бы, — захекал он, — сказал бы, что душа твоя покой обретает, только что тот Енотий знает. Сила питает, Яженька, вот она ты.

Ага-ага… Постойте-ка. Как оно выходит-то?.. Приглядеться нужно усиленно. Ну не сорок мне и даже не пятьдесят. И брови мои никуда не делись, и нос, и бородавка. Разве что морщин стало меньше, а еще… улыбка?

И отражение мне улыбнулось тоже. 

Я даже помахала рукой: я это или не я? Все-таки я. Пусть еще не совсем та, какая была до того, как меня это все достало, но та, какой я могу еще стать, если все… да, пойдет как надо. А я знаю как надо. Обязательно сделаю. Потому что они все здесь за меня — и кот, и Скарапея, и Кощей… просто так пьяных Яг на своем горбу не таскают! И даже Енотий. Лиске спасибо.

— Что, старая-нестарая, — поторопил Кощей, — налюбовалась? Спрашивай давай.

— Кто меня хочет силы лишить?

И снова мы увидели ту же женщину. Шла она куда-то и шла, целеустремленно, долго, но зеркало не мобильник, зарядки не требовало. У меня все затекло так стоять, а оторваться от зеркала я боялась. А ну как пропадет изображение, помехи там или вайфай магический отвалится. А еще как назло есть захотелось. И где бы найти инструкцию к зеркалу, может, оно с тетку с фасада показать сможет, настройки ему только подкрутить? 

— Мр-ряу, — матюкнулся кот.

— Что? Ты о чем? — сдавленно выдохнула я.

А в зеркале словно какое-то свечение странное прибывало. Впереди, там, куда женщина шла. Ни о чем мне оно не говорило, а вот коту, видимо, да…

— Вот откуда яблочки-то, — муркнул кот. 

— А почему оно не показало того, кто зеркало в руки брал? Кто его мне принес? — спросила я, раз уж речь зашла о том, кто мне вредит изо всей силы. — Что, заговор какой-то на нем?

— Заговор не заговор, но раз не показало, значит, не брал никто, — рассудил кот. — Зеркало-то оно ведь обычное, людское. Взяли, заклятие наложили да подбросили тебе, делов-то. Ты и сама так умеешь.

Да? Правда? Ну хорошо, потом, значит, научусь заново.

— Может, ты его в каком сундуке у себя нашла, а может, в чьих-то дарах. И о нем тот, кто дары принес, и не ведал…

Ага, ничто человеческое не чуждо. А я еще считала, что всякие нехорошие средства подбрасывать в аэропорту левым людям, а потом так же незаметно, если не заметут, изымать, это изобретение нашего времени.

Женщина между тем рвала яблоки. Левой рукой.

— Ага, значит, не показалось, — заметила я.

— Что показалось?

— Да рука у нее вроде усохшая, — сказала я и чуть ли не подпрыгнула на месте.

Что?

Что меня опять-то кольнуло? О чем таком я слышала… или что-то такое видела… Или это не я, а Яга? Та, которая настоящая или, скорее, уже прошлая?

Женщина наконец повернулась, и я смогла ее рассмотреть. И не сказала бы, что не было в ней ничего приметного. Лицо-то простое, но было кое-что еще. Точнее, не было! Глаза одного не было, и рука — да нет, не усохшая, а просто…

О, про это я прекрасно помню! Такое жуткое и красочное так просто не забывается. Что там кот говорил? Что кое-кого и от Яги не отличить, и руку я бывшей хозяйке границы… то есть не я, а Яга… 

— Вот оно, — тихо молвил кот. — Ай, молодец, Яженька. Думали мы с тобой, верно ведь думали. Сколько лет миновало, а не забыла она обиду.

Лихо Одноглазое. Надо же.

— Это морок, — так же негромко объяснил кот. — Что она женщиной видится. Глаз да руку-то сложнее показывать, когда не видит никто, а вот когда она младенца тебе принесла…

— Угу, — согласилась я, — все у нее было. А как же я не распознала ее?

— Потому что память потеряла, потому что равновесие потеряла, — упрекнул кот. — Она знала ведь, злоба лихая, потому и рискнула. А вот что за младенца она принесла и зачем…

Если я не знала, то догадывалась. Но пока предпочитала молчать. Нужно было дождаться подтверждения догадки, иначе я могла если все не испортить, то случайно ускорить события. Или затормозить.

В конце концов, я ведь так и не знала, кто у Лиха шпионит за мной.

— Сгинь! — мявкнул кот на изображение, и одноглазая женщина пропала, как не было. — Давай, батюшка, отнесем его в озеро да накажем воднику спрятать в ил, в тину, да камнем придавить, и не вопи! — прикрикнул он на зеркало. 

Мне даже жалко его немного стало. Но совсем чуть-чуть. Это вещь, и вещь заколдованная, причем так, что даже я не могу совладать. По крайней мере, сейчас мне лучше с ним особо не связываться. Ни к чему рисковать.

— А как вернемся, яства вкушать будем.

— Мне Яга еще яйца должна, — напомнил Кощей. Вот и правда — жлоб редкий! Еще и памятливый. Не бывает без недостатков ни людей, ни нечисти.

Я дождалась, пока они уйдут, помахала им вслед — авось дорога легкая будет, да и что тут идти, и села на лавку. Скарапея кормила Изечку, и лицо у нее было умиротворенным. 

— Отберешь, стало быть, — печально сказала она. — Что же, я свое дело сделала.

И она поняла, выходит? Ну а как я могу поступить иначе? Нужно наладить то, что было испорчено. И нашего согласия никто не спрашивает.

— Прости, — только и могла сказать я. — Ты правда самая лучшая. Поедим, да собирайся. Там и ему, и тебе безопаснее будет.

Эх. Как ни крути, вот выдается такая трогательная минутка. Тишина, покой и запахи еды. И кто мне вредит, мы узнали, и почти все у нас пошло хорошо. Самое время погрустить немного, предаться меланхолии. Еще пару дней назад я сказала бы — и выпить, но после вчерашнего уже как-то не особо тянуло.

И обязательно этот момент надо было испортить.

— Ох, Ягушка, а ты все хорошеешь да хорошеешь. Свет очей моих, краса неземная, Навь ли тебе на пользу пошла али травки какой откушала?

Анчутка сидел на подоконнике и болтал ногами. Выглядел он очень довольным.

— Ты не трепись попусту, — заметила я с напускной суровостью, но сама замерла в ожидании. Ведь сейчас либо я окажусь права, либо нет. А тогда все начинать сначала.