Возвращение магии - Лиза Клейпас

- Что он за человек, - перебил Маккенна, - что не возражает, увидев тебя в деревне с кем-то вроде меня?

- Тот, кто мне доверяет. У нас с лордом Сэндриджем особая договоренность - мы предоставляем друг другу столько свободы, сколько понадобится. Это очень передовое соглашение.

- Передовое, - повторил он с едва скрытым презрением. – Сэндридж – дурак. И будь я на его месте, тебя бы здесь вообще не было.

- И где бы я была? – дерзко поинтересовалась она. – Дома, полагаю, чинила бы манжеты твоих рубашек?

- Нет, в моей постели. Подо мной.

Ее веселье тотчас же испарилось. Реакция на эти произнесенные мягким голосом слова быстро пронеслась по ее телу, наполнив его легкостью и трепетом. Она молчала, лицо ее порозовело, пока она шла с ним к площади. Когда они проходили мимо, многие бросали на них задумчивые взгляды. После того, как Маккенна провел столько лет вдали отсюда, его возвращение было достаточным поводом для того, чтобы возбудить интерес деревенских жителей, а тот факт, что он был в обществе Алины, вызывал еще больше сплетен.

Топот ног и хлопки сопровождали музыку, мужчины и женщины прыгали и кружились под быстрый народный напев. Наслаждаясь заразительной мелодией, Алина позволила Маккенне подтащить ее поближе к музыкантам.

Как только песня закончилась, Маккенна подал знак их главному, скрипачу, который тут же подошел к нему. Маккенна зашептал что-то тому на ухо и сунул ему в ладонь пару монет, пока Алина с внезапным подозрением наблюдала за ним.

Широко улыбаясь, скрипач заторопился обратно к своим товарищам, они быстро посовещались, и группа из восьми музыкантов толпой подошла к Алине. Она посмотрела на Маккенну с все возрастающим подозрением. – Что ты сделал?

Вытащив ее в центр толпы вместе с ними, музыканты поставили ее так, чтобы все могли ее видеть. Скрипач кивнул Маккенне. – Мои добрые друзья, - крикнул он, - этот джентльмен попросил песню в честь леди, которая стоит перед нами. Прошу вас помочь нам исполнить песню «Роза Трали» для леди Алины.

Публика неистово захлопала, потому что песня эта была крайне популярна, из тех, что появились только в этом году. Покраснев, Алина наградила Маккенну взглядом, обещавшим ему скорую расправу, и вся толпа захохотала. Он ответил на ее взгляд невинной улыбкой, насмешливо вскинув брови, чтобы напомнить ей, что именно она попросила о серенаде.

Музыканты преувеличенно томно посмотрели на Алину, и она с усмешкой покачала головой, когда они начали играть, и не меньше двух сотен голосов стали им подпевать. Даже некоторые владельцы магазинов и странствующие торговцы подошли поближе и присоединились, подставляя ее имя вместо имени героини песни:

Луна поднималасьНад зеленью горной,И солнце садилосьЗа краем земли.Я вместе с любимойК фонтану из камняПришел, что в прекраснойДолине Трали.Прелестна, свежа, словноЛетняя розаНо не красоты меня привлекли.О, нет! Это - искренностьВ взоре бездонномВлюбила в Алину,Цветок из Трали.С улыбкой АлинаКивала в ответ мне,Долина в прохладнойВдруг скрылась тени.Луна чрез долинуПолзла, чуть мерцая,Когда завладел сердцемРозы Тра-лииииии!

Когда песня закончилась, Алина в знак благодарности присела в глубоком реверансе. Она подала руку главному скрипачу, и тот, запечатлев на ней поцелуй, притворился, что падает в обморок, вызвав у собравшихся аплодисменты и дружеский смех.

Вернувшись к Маккенне, Алина свирепо поглядела на него. – Ты заплатишь за это, - пообещала она.

Он усмехнулся. – Ты хотела серенаду.

Из груди ее вырвался смех. – От тебя, - воскликнула она, снова взяв его под руку. – Не от всего населения Стоуни Кросс!

- Поверь мне – это было гораздо лучше, чем слушать меня одного.

- Насколько мне помнится, у тебя был очень хороший голос.

- Я давно не практиковался.

Они, улыбаясь, уставились друг на друга, и вены Алины наполнились восторгом. – А еще я просила стихотворение, - сказала она.

Кокетливая искорка в ее глазах, казалось, взволновала Маккенну, и голос его стал глубже, когда он ответил. – И я сказал, что мне нужно больше вдохновения.

- Боюсь, что тебе придется выразиться точнее. Какое именно вдохновение ты имеешь в виду?

Уголки его широкого рта изогнулись. – Воспользуйся своим воображением.

Эти слова оглушили Алину. Неосознанно, Маккенна использовал ту же фразу, что как-то сказал Адам, когда они обсуждали шрамы на ее ногах.

Ощущение нетерпения снова вернулось, и она едва могла дышать от возбуждения и волнения в груди. Если бы она была умной, если бы была смелой, она смогла бы получить то, чего хотела больше всего на свете. Одну ночь с Маккенной… нет, всего лишь несколько минут, украденных у жестокой Судьбы… Боже, неужели это так много?

Неважно, чего это будет ей стоить, она получит несколько драгоценных минут близости с мужчиной, которого она никогда не переставала любить. И она найдет способ сделать это, не раскрывая ему своих секретов. Сегодня ночью, подумала она мятежно, и будь проклят любой, кто попытается ее остановить. Будь проклята Судьба… она и Маккенна, наконец, получат то, что заслужили.

Глава двенадцатая

Было уже давно за полночь, и факелы один за другим гасли. Жители и гости деревни толпами бродили по темнеющим улицам, многие навеселе. Кто-то пел, кто-то дрался, кто-то спорил, а другие тем временем под прикрытием темноты бесстыдно целовались. Те, кого такое поведение возмущало, предусмотрительно разъехались по домам, в то время как оставшиеся начали понимать, что сдержанность толпы тает с такой же скоростью, с какой гаснут факелы. Музыканты играли у праздничного костра, а танцоры, обильно потея, двигались взад-вперед в круге мерцающего света.

Пристально уставившись в пламя костра, Алина прислонилась к Маккенне. Он машинально поддержал ее, одна рука его легла на изгиб ее затянутой корсетом талии, другая – мягко обхватила ее за локоть. В любую другую ночь, при других обстоятельствах, то, как они стояли, вызвало бы скандал. Однако обычные правила приличия во время ярмарки были гораздо мягче, если не сказать, совсем забыты. И в беспорядочной толпе никто, казалось, не заметил или не обратил внимания на то, что Алина и Маккенна возникли из темноты, словно пара теней из давнего прошлого.

Алина чуть прикрыла глаза, когда в лицо ей пахнуло жаром костра. – Ты стал выше, - пробормотала она рассеянно, вспоминая, как когда-то он стоял, прижавшись подбородком к ее макушке. Теперь он не мог этого сделать, не наклонившись.