Арт-Кафе - Александр Лонс

— Приемные часы? — ошалело переспросил Никифорыч. — Да, разумеется, я же всегда готов… А вы, Стелла, если мне не изменяет память, не посещали мой офис в приемное время? И предварительной договоренности не было?

«Под дурачка решили закосить? — со злорадством думала я тогда. — Фу, а еще эксперт! Не получится, друг мой, не выйдет!»

— Посещала, причем именно в приемные часы. Пять дней подряд, да.

— Вот как? — Мирский прикинулся удивленным. — Значит…

— Значит, мне невообразимо посчастливилось, что я вас тут встретила. Повезло! Вы уж извините, не хотела я вас отрывать, но это ведь очень важно, а в ваш офис я приходила, и даже вас там видела, но вы со мной разговаривать не стали. Все заняты были, вам некогда, работы много. А у меня — тема непростая, драматическая ночь, времени почти нет, нервы не пределе.

— Стелла, а извините за вопрос, вы в теме? Ведь этот клуб крайне специализированное тематическое место, случайные люди сюда не попадают. Может, вы не совсем девушка, а транс?

Это я-то транс? Что за бред! Всего лишь неуклюжая попытка подстраховать себя, но ничего не выйдет, пойду ва-банк!

— В смысле, не транссексуалка ли я? Нет, конечно, Орест Никифорыч, я обычная анатомически правильная девушка, можете убедиться! Да и гетеросексуальна до мозга костей. А тут я со своим парнем. Мы так просто пришли, оттянуться, развеяться, снять напряжение после суровых трудовых будней, и на настоящих гомиков хотя бы одним глазком взглянуть.

Есть! Полный нокаут! Языком можно врезать не хуже, чем кулаком.

— Ой, простите меня, пожалуйста, — извинялась я, — наверное, сболтнула лишнее. У меня всегда так: сначала говорю, а потом думаю. Извините!

Считайте меня пошлой шантажисткой, мерзкой сволочью и негодяйкой, да кем угодно — мне наплевать. Моя цель оправдывала тогда любые средства. Моя цель — получить информацию, и проигнорировать мой намек он тогда просто не мог! Второго дубля не понадобилось. Но «Плеер» умел держать удар.

— Даже так? Вижу, к чему вы клоните, Стелла. Вы, как я погляжу, понимаете, в какое глупое положение меня поставили. Предлагаю заключить сделку: вы никому никогда и ничего не рассказываете о нынешней встрече, я же, в свою очередь, оказываю вам всемерное содействие и предоставляю необходимые данные. Согласны?

То, что я его сфотографировала, он, похоже, так и не заметил. Я всегда знала, любой эксперт трясется за свою репутацию. Репутация — нерукотворный памятник человеку, его постамент и его надгробная плита. Бытиё определяет сознание, данное нам в ощущении. Только так и никак иначе. Ситуация сложилась совсем немыслимая: Орест Никифорыч и Плеер из гей-клуба — одно лицо! На какой-то момент мне вдруг стало его жалко.

— Ну, зачем вы так, Орест Никифорыч? Всё я прекрасно понимаю, не без мозгов, и под одеяло к вам заглядывать не намереваюсь, не мое это дело. Мы договариваемся, и никто никогда не узнает про ваши экзотичные пристрастия.

Язык мой — друг мой! Когда надобно, во мне всегда может проснуться дар речистого Цицерона.

— Стелла, я, во всяком случае, рассчитываю, что мы друг друга поняли правильно. Вы когда будете в Питере? Заходите в понедельник ближе к шести, и мы спокойно обо всем поговорим. Только позвоните сначала.

— Спасибо за понимание, Орест Никифорыч. Я ни в коем случае вас не подведу!

Естественно я его не подвела, и «Плеер» должен был сыграть по моим нотам. «Уже во время следующей поездки в Петербург, старый хрен даст мне все, что в его силах и что я от него требую» — подумала я тогда.

Как наивны были мои мечты!

14. Философия мечты

У меня есть мечта. Прекрасная и недостижимая, как Священный Грааль и полное собрание стихов Мирры Жукотовской[9]. Я хочу дома камин. Настоящий. Хочу вьюжными зимними вечерами греть у него ноги, смотреть на пляшущее живое пламя и размышлять о суетности бытия. Но, во-первых, в обычной московской панельной многоэтажке подобные устройства неосуществимы по целому ряду причин. Во-вторых — дорогое это удовольствие. А в-третьих, намучаешься потом с топливом. Да и хранить дрова негде. Хочу камин. Но это наслаждение мне не светит в ближайшем будущем. Разве что какой-нибудь продюсер экранизирует мой роман, фильм побьет рекорды, а я получу крутой гонорар. Что, как легко догадаться, невозможно физически. А мечтать — еще никто никому не запретил.

После краха моих коммерческих начинаний, я стал стопроцентным фрилансером — безобидным, непристроенным и легкодоступным. Как всем известно, фрилансер — это свободный человек, не состоящий в штате ни одной фирмы. Его нанимают временно, по договору (или без оного) для исполнения конкретного заказа, но на постоянной основе он не трудится. Так чаще всего работают дизайнеры, художники, программисты и даже некоторые системные администраторы. Все те люди, чей труд надобится нечасто, и брать их на постоянную работу — дорого, нежелательно и проблемно. Впрочем, сами эти граждане тоже не очень-то и стремятся кому-то подчиняться. Но известно одно правило — всякий филансер ищет постоянную работу, а всякий постояннослужащий мечтает сделаться фрилансером. Если мы найдем слово «фрилансер» во всемогущей Википедии, то почерпнем оттуда, что «Lance» значит «копье» по-английски и, соответственно, хирургический ланцет — что-то вроде маленького такого копья. Википедия учит нас, что в первый раз термин free-lance появляется в романе Вальтера Скотта «Айвенго». Так называли рыцаря, что не служил никакому конкретному господину. Вольный копейщик. Ага, ищем по тексту в Google Book Search и… ничего найти не можем. Может — плохо искали? Но, похоже, вопрос о происхождении понятия так и остается без ответа. Впрочем — черт с ними, с фрилансерами, в конце концов, не так уж и важно, где там в «Айвенго» упоминаются эти «вольные копейщики».

Спросите — почему? Отчего любой офисный раб мужского пола мечтает об участи свободного фрилансера, а всякий «вольный копейщик» мечтает о постоянном месте несения службы? Все дело в парадоксах современной морали и разных предрассудках, определяющих общественный статус. Если мужчина не работает по постоянному месту — стало быть, он бездельник, лентяй и тунеядец, а если женщина — возможны варианты. Она или домохозяйка, или свободная творческая натура, или сидит с ребенком. Ну, или она просто может себе такое позволить. Если мужчина зарабатывает мало — он неудачник, а если много, то стоп! Никаких если! Если женщина зарабатывает много — она супервумен, а если мало, то у нее есть муж, или — постоянный любовник, или — это временно.

Короче — я по-прежнему жил на вольных хлебах. Вставал, когда считал нужным и ложился, когда того требовал организм, и такое положение вещей несмотря ни на что не престало мне нравиться. О той мистическо-идиотской истории я не то чтобы совсем забыл, просто задвинул в дальний угол памяти, как ненужную вещь, которую и выкинуть нельзя и использовать негде.