От Андалусии до Нью-Йорка - Илья Исаевич Левит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А чего стоило легальное (!) истребление каждым новым султаном, при вступлении на престол, своих братьев. (Чтоб не возникло смуты. Этот жуткий обычай был распространён тогда по всему мусульманскому миру).
От гуманности Османская империя была далека даже в теории.
Но евреям грешно было жаловаться.
Глава сорок пятая
Самый видный маран в истории
В первой половине XVI века вряд ли была на свете маранская семья богаче Мендесов-Бенвенисти. Они были купцами и банкирами. Главные конторы их располагались в Лиссабоне и Антверпене (см. главу 40).
Эта семья успешно закупала в Лиссабоне дорогие тогда пряности, привозимые с Востока, переправляла их в Антверпен, а оттуда расходились эти пряности во всей Северной Европе, по цене неизмеримо выше той, что платили за них на Востоке.
А кроме того, исправно действовал их банк, кредитовавший испанских и французских королей и, без лишнего шума, переводивший деньги маранов через разные промежуточные инстанции, за пределы испанских владений. Это был Крупный Капитал позднего Средневековья. Но богатство ничуть не было гарантией от инквизиции. Могло случиться, что оно даже ухудшало положение — у богачей было что брать. Раз-другой они выкрутились, благодаря связям при Дворе Карла V, но вечно это продолжаться не могло. Надо было все бросать и уносить ноги. Случилось так, что в это время во главе семейного клана стояла женщина — донья Грация, она же Беатрис де Луна, а по-еврейски, попросту, Хана. Разработали хитроумный план побега — дочь доньи Грации якобы бежала с любовником, прихватив семейные сокровища. Донья Грация с ближайшим окружением пустилась в погоню, для чего тоже нужны были деньги. Надо полагать, они еще и подмазали, кого следовало. Во всяком случае, все прошло благополучно, все встретились в Венеции (и все это означало, между прочим, прекращение существования крупнейшей испано-португальской торгово-банковской фирмы[25]). Венеция была государством относительно веротерпимым. Евреев там не очень прижимали. Многочисленное семейство (вместе со слугами — несколько десятков человек) перевело дух. Есть версия, что они хотели даже купить у Венеции, владевшей тогда в Средиземном море многими землями, остров. Но они зря расслабились. Из всякого правила возможны исключения. В случае этой семьи, речь шла об очень-очень больших деньгах. И венецианский Сенат не устоял — донью Грацию арестовали именно за то, что она собиралась вернуться в иудаизм. На имущество был наложен арест. Но они промахнулись. Ибо фактическим главой клана была уже не она, а ее преемник и зять. Я сразу буду называть этого человека его еврейским именем — Иосиф Наси (в Испании он звался Жуан Микес, а французы называли его Жан Мик). Миру еще предстояло узнать силу его ума и характера. Он сумел найти управу на венецианцев.
Турцией, тогда достигшей пика своего могущества, правил Сулейман Великолепный (турки называли его «Кануни» — «Законодатель» — за введение первых светских законов). Султан имел бесспорный государственный ум и хорошо понимал значение евреев. Иосиф Наси сумел обратиться к нему. А султан обратился к Венеции в угрожающем тоне с категорическим требованием не задерживать едущих к нему евреев и их капитал. Венецианский Сенат струсил и уступил[26]. Семья переехала в небольшой город Феррару, один из центров итальянского Возрождения, владение просвещенных герцогов д’Эсте[27]. В Ферраре Грация официально вернулась в иудаизм, и семья прожила там года четыре, что, видимо, было связано с ликвидацией их многочисленных дел. Наконец, во главе большой группы маранов, которую Иосиф Наси собрал в Италии, они выехали в Константинополь. Там и он официально вернулся в иудаизм, как это обычно и делали мараны.
Его турецкая карьера была блистательной. Он приобрел политическое и экономическое могущество, которого никто из евреев не имел со времен Хасдая ибн Шафрута (см. главу 8). Они с тещей поделили функции. Она занималась йешивами. В его жизни религиозные дела были явно не на первом плане. Для начала, ему пришлось заняться возвращением денег, данных в долг французскому королю. Ибо во Франции заявили, что брали в долг у христианина, а с евреями дел не имели и не желают иметь (то есть долг не отдадут). Тогда, с разрешения султана, Иосиф арестовал в турецких владениях товары французских купцов на сумму долга. Так мир узнал силу влияния этого еврея.
Лирическое отступление
Это было применение «права марки». Таким термином в Средние века называли чрезвычайную меру — захват властями товаров у купцов из стран, чьи правительства нарушили международные законы, для компенсации своих пострадавших от этого беззаконья подданных. (Подлежавшие конфискации товары помечались особой меткой — «маркой»).
Но в данном случае имелись особенности. Во-первых, обычно размах подобных действий был меньше. Во-вторых, показательно, что эта мера, грозившая международными осложнениями, была применена для компенсации пришлого еврея. Это всё было тем более поразительно, потому что Франция и Османская империя прежде дружили. Иногда даже заключали союз против Габсбургов. И марсельских купцов в турецких портах обычно встречали очень доброжелательно.
Сулейман Великолепный оставил у евреев добрую память о себе. Когда он умер (1566 год) евреи в поминальных молитвах называли его «вторым Моисеем».
Официально Иосиф занял пост министра по европейским делам: «франк-бей-оглу». И 15 лет, с 1559 по 1574 год, оказывал очень большое влияние на внешнюю политику Османской империи. Перед ним заискивали европейские монархи. Ему многое удалось, но начнем с того, что ему не удалось. В обоих этих случаях, он имел дело с евреями, а они, как известно, трудный народ.
Вот рассказ о его первой неудаче.
Мы уже знаем, что не все мараны спешили на Восток, предпочитая осесть в сравнительно мягкой Италии, в частности, в Папских владениях, где формально оставаясь католиками, они без особой опаски, втайне исповедовали иудаизм. Есть в Италии город Анкона, порт на Адриатическом море. В ту пору принадлежал Папам. Там осели мараны и завели изрядную торговлю с Востоком. И вдруг Папа Павел IV приказал всех тамошних маранов арестовать. Папа этот был человеком старым, угрюмым, испанцев не любил (сам был неаполитанцем[28]), но инквизицию обожал. Вот мараны и попали в клещи — и инквизиция ими заинтересовалась, и в глазах многих они еще оставались испанцами! Иосиф Наси поспешил на выручку и спас нескольких, имевших турецкое подданство, но остальных 24 человека сожгли! «Мученики Анконы» (1556 год) — этот
