Звучит повсюду голос мой - Азиза Джафарзаде

Гамза так добра и приветлива с подругами, что зависти к ней нет места в их сердцах...

Сейчас мужчин в доме нет, Гаджикиши предупредил, что зайдет поговорить к сыновьям покойного брата. Мать Гамзы - Бадамбеим готовит праздничный плов последней среды года. Галдеж стоит в маленькой комнате, где Гамза с подружками собираются гадать на суженого. Их десять в комнате, не считая хозяйки, - Кебутар, Меликсиме, Гюльбике, Техфа, Зийнет, Сюби, Тубниса, Гюльниса, Гюльсум, Зейваниса... Все девушки принарядились, покрасились хной. Пугливости и сдержанности как не бывало... Веселятся в предвкушении испытания своей судьбы. Волнение покрыло щеки румянцем, смущение скрылось за говорливостью.

Гамза вносит в комнату большой, недавно луженный медный таз, наполненный водой. Взяв тюфячки, девушки садятся вокруг таза. Каждая, сняв с руки колечко с камешком, кто с рубином, кто с бирюзой, бросает его в воду. Гамза накидывает на таз шелковую темно-малиновую шаль Бадамбеим, чтобы нельзя было схитрить, чтобы ничье кольцо не увидеть и не угадать... Гамза-главная. Она просунула руку под шаль, перемешала в воде кольца, словно камешки на речном дне, и, обернувшись к девушкам, несмело произнесла:

- Ну, начинайте...

Подруги растерянно переглядываются, никто не хочет начинать первой: каждая из девушек должна спеть четверостишие-баяты, а Гамза в этот момент вытащит из-под шали чье-то колечко. И снова вмешивается Гамза:

- Вы что, языки проглотили, негодницы? Начинайте! Надо успеть до азана... Опоздаем ведь...

Заговорила Кебутар:

- Пусть начинает самая смелая!

Сюби скривила тонкие губы:

- Вот ты бы и начала, а то летучая мышь по ночам летает, видно, думает, что никто об этом не знает...

- Ах ты противная!.. И ворона себя птицей величает! Тубниса вмешалась в перепалку:

- Девочки, перестаньте злословить, не дай аллах вас кому-нибудь услышать!

- Тубниса верно говорит, хватит спорить... Кебутар, начинай!

Кебутар начала первой:

Образ твой в душе храню,

На Каабу не сменю.

Красота твоя - святыня!

Ей молюсь пять раз на дню!

Гамза, с улыбкой оглядев всех, сунула руку под шаль, снова перемешала в воде кольца и вытащила одно из них. Беспокойные, тоскующие глаза так и впились в него... Гюльбике радостно вскрикнула:

- Отдай, мое...

Все рассмеялись над ее горячностью.

- Бери, счастливая, что может быть лучше того, что ты услышала?

От Кебутар очередь прочесть баяты перешла к Гюльсум, сидевшей слева от нее. Она заранее приготовила хорошее четверостишие, сама бы не прочь для себя услышать такое:

Срежешь розу - не сомни,

В мягкий бархат заверни.

Выйдешь замуж по любви

Будут радостными дни!*

______________ * Переводы В. Кафарова.

Гамза снова вынула кольцо, стряхнула воду.

- Бери, Сюби, не стесняйся! Я знаю твое колечко, счастливица! Поздравляю черненького Ага Мехти... Хорошая из тебя невестка получится для его матери! Но ты держись! Очень она властная женщина...

Когда по кругу очередь дошла до Тубнисы, она растерялась - никак не могла вспомнить ни одного четверостишия:

- Ой, как будто меня околдовали, не могу произнести ничего... Ради аллаха, пропустите меня! Пусть Гюльниса скажет первой, а потом я...

Девушки запротестовали:

- Нет, нет, так нельзя: круг нарушится!

- Ну что раскричались, как петухи! Сейчас вспомню, подождите минутку!

Все в нетерпении переглянулись, но вот Тубниса вспомнила:

Снега белая стена

Да тумана пелена.

Муж стареет раньше срока,

Коль сварливая жена!

Когда Гамза вытащила очередное кольцо, все расхохотались.

- О-о-о! Она сама для себя прочла баяты!.. Не будь сварливой, голубушка, а не то муж поседеет раньше времени...

Покрасневшая Тубниса протянула руку и взяла свое колечко. Пальцы ее дрожали...

- Дай бог тебе счастья, Тубниса, чтоб у вас было много детей! - шепнула ей Гамза. - Кто теперь? - спросила она громко.

Гюльниса бездумно оттараторила первое, что пришло ей на ум:

Садовода не гневи,

Ничего в саду не рви..

Соловья в саду убили

Роза бедная в крови*.

______________ * Переводы В. Кафарова.

Баяты прозвучали в полной тишине. Страх сковал лица тех, кто готовился услышать свою "судьбу". Чье кольцо достанут сейчас?! У Гамзы руки не поднимались. Гюльсум больно ущипнула Гюльнису за руку, не смогла удержать возмущение:

- Мало баяты на свете, что ты вспомнила самые черные?

Сама Гюльниса сидела словно пришибленная, она даже не охнула от боли, только тихонько терла покрасневшую руку. Все глаза были устремлены на Гамзу... Делать нечего, девушка будто нехотя приподняла материнскую шаль и медленно вытащила из-под нее кольцо, сердце ее упало: кольцо принадлежало ей, гадание предрекало ей беду! "О аллах! Я потеряю моего Мухаммеда! Горе мне! Горе мне! Почему Гюльниса вспомнила именно это четверостишие?" Гамза изо всех сил старалась не показать подругам, как больно ударило ее предсказание. Но веселье уже нарушено, девушкам уже не хочется читать и слушать байты. Больше других опечалена виновница происшедшего - Гюльниса... Никто не глядит в ее сторону...

Донесшийся с улицы голос, призывающий верующих к молитве, прервал затянувшееся молчание. Проворно вскочив на ноги, Гюльсум предложила:

- Что-то скучно стало читать баяты... Гамза, принеси замок, будем по очереди выходить на улицу, чтобы услышать, что нам сулит судьба! Вот теперь я первая!

Гюльсум очень старалась развеять общее настроение. Девушки поднялись, в суете никто не заметил, когда ушла Гюльниса.

Гамза принесла замок с ключом. Гюльсум взяла у нее из рук замок и со словами: "Задумываю желание на тебя" - закрыла его. Гамза попыталась улыбнуться, но губы плохо слушались. Гюльсум положила ключ в карман, вернула замок Гамзе и, плотно заткнув уши пальцами обеих рук, выбежала стремглав на улицу. У ворот ребятишки размахивали горящими фитилями, привязанными к проволоке. Гюльсум отняла руки от ушей. И первое, что она услышала, было:

- Горит! Горит! Смотри, как пылает...

Сердце Гюльсум сжалось от предчувствия беды: она загадала на Гамзу - и снова гадание предвещает беду бедной девушке... "Бедная Гамза, я думала, что после того неудачного четверостишия хоть я принесу ей с улицы добрую весть, но и здесь гадание обещает ей что-то нехорошее. Нет, нет, я ей ничего не скажу, обману как-нибудь..."

... Через три дня после праздника Гаджикиши после вечерней молитвы сказал жене:

- Я дал согласие сыну Сары Мирхаджаги...

Бадамбеим вначале ничего не поняла:

- Какое согласие?

Гаджикиши резко оборвал ее:

- Какое еще может быть согласие, жена? Я сказал, что отдам свою дочь в жены Мирсалеху-сыну Мирхаджаги.

- Подумай, что ты говоришь?! Ты клятву дал своему покойному брату! Дочку сделал нареченной его сына со дня ее рождения! Это все люди знают, весь город, разве так можно?!

Бадамбеим представила себе, как будет взволнована и огорчена жена покойного деверя Ханумсолтан, когда услышит эту ужасную новость... Бедняжка Ханумсолтан одна вырастила трех сыновей после смерти своего мужа...

Гаджикиши и сам все это хорошо знал, но отдать дочь за Мухаммеда, о котором болтают в народе всякое, он не намерен! Разговоры о младшем сыне покойного брата извели его душу, что в этом смыслит женщина? Не стоит и обсуждать. Но жена не успокаивалась:

Ты не должен обижать память своего покойного брата Гусейна!

- Жена! Ты меня хорошо знаешь! Знай, что если бы у меня была не одна, а девять слепых дочерей, я ни одну не отдал бы за Мухаммеда. Из него для моей девочки мужа не получится, он бездельник и шалопай. Видите ли, решил поэтом стать! Зять-поэт? Ну, уж нет! Я сказал: "Нет!" И кончено! Я говорил сегодня в лавке Дор Али с одним человеком и дал слово... И больше попусту не болтай! Все что знаешь, я тоже знаю. И перед моим покойным братом на том свете буду держать ответ я сам.

Внезапно крик положил конец спору отца с матерью. Они вбежали в боковую комнату. Гамза лежала на полу в луже крови, она лилась из рассеченного виска и заливала все лицо.

- Вай! Пусть обрушится дом виновного, дитя мое погибает! - начала причитать несчастная мать. - О аллах, не оставь ее в эту минуту!

Гаджикиши тоже растерялся. "Наверно, бедная девочка услышала мои слова, что и мертвую я не отдам ее за проклятого нечестивца..." Он наклонился над дочерью и стал поглаживать в отчаянии ее плечо.

- Что ты волосы рвешь, женщина! Встань, принеси воды и приготовь постель.

Спотыкаясь и наталкиваясь на стены, мать прошла в кухню и вернулась с медным ковшиком воды. Гаджикиши осторожными движениями сначала обрызгал лицо дочери водой, а потом смыл кровь с ее лица и шеи. При этом он приговаривал:

- Нельзя быть такой неосторожной, дочка! Чего ты испугалась? Что случилось? - Но, увидев, что Гамза никак не откликается на его слова, обрушил свою растерянность на жену: - Я же тебе сказал, бестолочь, чтобы ты приготовила постель! Что ты застыла? Совсем из ума выжила!