Офицер черноморского подплава - Александр Витальевич Лоза
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Турецкое правительство, чтобы скрыть факт вероломного нападения, опубликовало в Константинополе официальное сообщение, в котором говорилось, что турецкая эскадра, проводя маневры в Черном море, была внезапно атакована русским флотом, поэтому турецкое правительство возлагает ответственность за начало военных действий на Россию. Что, конечно, было наглой ложью!
В ответ российское правительство заявило: «…До начала враждебных действий Турцией русский флот таковых действий со своей стороны не предпринимал, и что если бы инициатива нападения исходила от русского флота, то внезапного нападения турецкого флота воспоследовать не могло бы».
Как ни парадоксально, но именно выступление Оттоманской империи против Российской империи дало в этой войне России новый, истинный, ясный и исторически оправданный смысл: соображение духовного порядка – Крест на Святой Софии; соображение политическое – упразднение извечного врага Турции; экономический фактор – Черноморские проливы, без которых Россия задыхалась.
Все это придало войне новый великодержавный характер, которого не имела война с Германией и Австро-Венгрией.
С этого момента во всех операционных планах Черноморского флота «красной нитью» проходило слово «Босфор». Стремление Российской империи к проливам являлось основной частью всей ее ближневосточной политики.
В зиму 1915–1916 годов число германских подводных лодок в Средиземном море возросло, и их действия, ввиду выгодных географических и климатических условий, были довольно успешны, поэтому центр тяжести подводной борьбы германским командованием был перенесен в Средиземное море.
В начале 1916 года из Средиземного моря в Константинополь прибыли две германские подводные лодки «U-33» и «U-39», которые остались в Черном море до августа. Весной германское военное руководство начало беспощадную войну на море – неограниченную подводную войну, в которой всякие суда, встреченные в военной зоне, независимо от их флага и назначения, безоговорочно и без предупреждения топились германскими подводными лодками.
Журнал «Летопись войны» № 75 за январь 1916 года, описывая безрезультативную атаку в Черном море германской подводной лодки по нашему миноносцу, цитирует черноморского офицера, участника событий, дающего подробное представление об этой атаке:
«Во время нашего последнего похода мы были атакованы и, в свою очередь, атаковали подводную лодку. Все происходило с самого начала до конца на моих глазах, я как раз стоял тогда на вахте и потому могу рассказать все подробно. Мы совершали обычный обход берегов анатолийского побережья.
Был ясный день. На небе ни облачка. Солнце пекло совсем не по-зимнему. Проклятый, мучающий нас всю зиму норд-ост стих, и был полнейший штиль. Миноносец наш огибал один из мысов, очень удобный для атаки лодкой. Берег там высокий, обрывистый, и море около него очень глубокое, а недалеко удобная бухта, где подводная лодка всегда может устроить себе склад бензина и провизии. Внимание, конечно, самое напряженное. Сигнальщики тщательно осматривают все море. Мы уже огибали оконечность мыса, как вдруг справа, немного впереди миноносца, как раз на том месте, где вода очень блестит от солнца и потому разглядеть что-либо трудно, заметили след точно от предмета, двигающегося под водою. Проходит минута, другая и на поверхности воды появляется маленький бурунчик, который начинает делаться все больше и больше, и, наконец, мы ясно видим две находящиеся одна позади другой трубы. Вне сомнения – перископы подводной лодки.
Я даю сигнал боевой тревоги. Десятки электрических звонков задребезжали во всех частях миноносца, извещая команду о предстоящем бое. Из всех люков и кубриков посыпались матросы и быстро разбежались по местам. Через какую-нибудь минуту все уже были готовы для встречи с лодкой. Продержавшись над водой минут двадцать, перископ скрылся. Мы не успели сделать ни одного выстрела. «Мина», раздается возглас сигнальщика, и я увидел идущую в правый борт мину.
«Право руля», приказывает командир. Момент был жуткий. Миноносец стал медленно поворачиваться навстречу мине, подставляя ей нос. В этом случае вероятности попадания почти нет. А мина все ближе и ближе. Мы уже почти развернулись на нее носом, еще момент, и она быстро проходит вдоль борта, оставляя пенистый, гладкий след. Мы полным ходом шли прямо на то место, где только что виден был перископ. «Слева лодка», крикнул сигнальщик. Опять появились от воды две трубы, которые шли параллельным с нами курсом».
«Командир отдает приказание рулевому, и миноносец круто поворачивает на лодку. Артиллерийский офицер открывает огонь. Расстояние небольшое, всего 3–4 кабельтова, так что первые же снаряды ложатся около самой лодки, поднимая высокие столбы воды. Перископ сразу скрывается. Мы прекращаем огонь. Проходим над местом погружения лодки, надеясь утопить ее таранным ударом. Все ждут толчка, я уже наготове дать задний ход, но никакого удара не последовало, лодка, очевидно, опустилась глубоко, и мы прошли над нею. В третий раз перископ появился опять с левого борта. Мы сейчас же открыли по лодке беглый огонь. «Мина проходит за кормою», докладывает сигнальщик. Я оборачиваюсь и вижу недалеко за кормою зигзагообразно идущую мину. Прибор управления рулями у ней, очевидно, испортился, и она, вместо того чтобы идти по прямой линии, выписывала вензеля. Попав в струю от винтов миноносца, она повернула и пошла совсем в сторону.
Снаряды временами закрывали перископы, и нам кажется, что они разбиты. Но вот один разрыв как будто несколько больше, чем другие, и мы видим летящие осколки; после этого перископы скрылись. А когда мы подошли ближе, то увидели на воде пузыри и масляные пятна».
Это напряженное, яркое, волнительное описание боя с германской подводной лодкой дает полное основание предположить, что артиллерийским огнем нашего миноносца вражеская лодка была потоплена.
Не только надводные корабли, но и наши подводные лодки в Черном море действовали на важнейшей коммуникационной линии, соединявшей столицу Турции с «Угольным районом», протяженностью 130 миль, между устьем Босфора и гераклейскими портами Зунгулдак, Козлу, Эрегли, Килимли и Парфени. «Угольный район» анатолийского побережья издавна снабжал Константинополь и прилегающие к нему местности углем. Невысокого качества уголь не мог соперничать с английским углем при снабжении судов и промышленности, но при отсутствии запасов иностранного угля он вполне мог применяться, потому что другого угля, столь удобно расположенного для доставки, Турция не имела. Значение «Угольного района» усиливалось еще и тем, что зунгулдакский уголь широко потреблялся населением. Не имея этого угля, население неминуемо обрекалось на лишения, что могло привести к серьезным политическим последствиям.
Обстрелы артиллерийским огнем наших линкоров, крейсеров и эсминцев пунктов добычи угля не достигали цели,
