Трудный возраст века - Игорь Александрович Караулов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И все-таки шведы нахулиганили. Все-таки они посмели наградить диссидента, прекрасно понимая, какой огонь вызывают на себя. Но есть такое ощущение, что они, во-первых, не сделали бы этого, если бы не было возможности уравновесить Хандке рукопожатной фигурой Токарчук, а во-вторых, что их решение насчет Хандке было мотивировано не сиюминутной политикой, а взглядом на дальнейшее развитие Нобелевской премии по литературе.
Все знают, что самым популярным, самым коммерчески успешным писателям Нобеля не дают. Никогда не видать премии ни Стивену Кингу, ни Джоан Роулинг, ни Джорджу Мартину. Считается, что они недостаточно высоколобы, хотя для создания полноценного фантазийного мира, как у Мартина, нужно иметь лоб ну никак не ниже, чем у Алексиевич. С другой стороны, на фоне их гонораров премия, на которую едва купишь приличную квартиру в Москве, погоды не сделает. Одним словом, не дадут – и эту традицию Шведская академия, кажется, рушить не намерена. А вот давать премию людям «междисциплинарным», чья репутация крепко связана с каким-то другим видом искусства – это интересный путь развития. Первым в этом смысле был лауреат 2016 года Боб Дилан. Петер Хандке, известный в мире кино не меньше, чем в мире литературы, кажется, продолжает эту линию. Что ж, для премии, почти исполнившей традиционное еврейское пожелание «до ста двадцати», это любопытный способ стать ближе к народу.
Fitzroy Magazine, 24.10.2019
Людены или люденьги?
Поэт Всеволод Емелин обратился ко мне с претензией: почему я не защищаю Дмитрия Быкова, с которым так долго дружил, от развернувшейся травли? Я ничего не знал о травле и подумал, что за своими суетными делами упустил нечто поистине грандиозное. Пришлось изучить вопрос.
Оказалось, что никакой травли нет. Быков написал текст («Старшие братья», «Собеседник+», № 11, 2019), этот текст поругали. Я сейчас тоже напишу текст, и его тоже кто-нибудь поругает. Тексты ведь для того и пишутся, чтобы читатели их обсуждали. А какое может быть обсуждение без столкновения мнений?
Единственное, за что Быкову может быть обидно – это пустяковость повода для скандала. Это до какой же степени надо не знать Быкова, чтобы устроить шум вокруг рядового газетного материала – обзорной статьи на тему «Братья Стругацкие для чайников»? А ведь Быков только как прозаик широко известен почти двадцать лет, а как поэт и журналист – и того дольше. И его отношение к Стругацким, казалось бы, должно было стать для читателя общим местом.
Быков, с его колоссальной начитанностью, способен написать или рассказать о любом писателе, нашем или зарубежном. О писателе, которого не знаю я или которого не знаете вы. Но братья Стругацкие – это его родной дом в литературе, о них он, наверное, может одним духом накатать целый том, не заглядывая в интернет. Он их поклонник, их последователь и четырежды лауреат премии их имени (АБС-премия). Он много раз высказывался в печати о наследии братьев-фантастов, в том числе не раз говорил и о люденах – сверхчеловеках, которые, по мысли Стругацких, со временем должны выделиться из состава человеческой расы.
Например, в книге «Советская литература. Краткий курс» (2012 год) Быков пишет: «Значит, нужна новая ступень эволюции – что-то, что будет ЗА человеком, после него. И в последней книге трилогии, „Волны гасят ветер“, эта новая ступень эволюции появляется. Она называется людены. Проблема в том, что они в колоссальном меньшинстве и что среди людей им места нет. Едва эволюционировав, они обречены улетать.
Люден может избежать конфликта или просто не заметить его. Люден занят другими противостояниями – менее лобовыми и линейными. Людена не интересует самоутверждение – у него все есть с самого начала».
А еще раньше, в его рецензии на роман Лукьяненко «Чистовик» (2007 год), мы читаем: «…есть просто новая человеческая раса, так называемые людены, которым с обычными людьми уже не о чем договариваться, да и незачем… Когда же люденов наконец разоблачают и ущучивают, им ничего не остается, кроме как навсегда покинуть человечество. Или стать невидимыми, неважно. Новый цикл Лукьяненко – как раз об этих люденах. Они у него называются „Люди-над-людьми“. Интеллектуальная элита, короче. Действуют они, типа, из будущего».
Вообще, если не полениться, можно найти в Сети десятки высказываний Быкова о люденах – уж очень ему интересна эта концепция Стругацких. И ни разу его в связи с этим не обвиняли в фашизме, нацизме или русофобии. Это неудивительно, ведь не сам же он этих люденов придумал. Получается, во всем этом надо обвинять самих Стругацких, но это было бы невозможно, потому что это означало бы интеллектуальный дефолт целых поколений. Стругацкие дали массовой советской интеллигенции понятийный аппарат для осмысления реальности, и хотя сейчас люди все чаще осмысляют реальность в терминах «Властелина колец», «Звездных войн» или «Игры престолов», но и людены с прогрессорами и Странниками, а также дон Румата с доном Рэбой и прочие кадавры с выбегаллами – все еще живые образы, находящие практическое применение во множестве русскоязычных голов.
Что же случилось на этот раз? А случилось то, что Дмитрий Быков немножечко подставил своих учителей ради сиюминутных политических интересов. Провозгласив, что людены, они же сверхчеловеки, нынче находятся в Киеве или во всяком случае играют за Киев (который «быстро эволюционирует»), а унтерменши «медленно деградируют» в России и на Донбассе, он попытался встроить певцов технократической утопии в общую картину украинской националистической пропаганды, поставить их на одну доску с безымянными сочинителями баек про то, как древние укры выкопали Черное море.
Не уверен, что Аркадию Натановичу и Борису Натановичу это понравилось бы. Вряд ли они, чья мысль, по уверению Быкова, «разгонялась до сверхчеловеческих скоростей», представляли себе новую, более совершенную расу, которая должна вылупиться из существующего человечества, в виде поклонников Бандеры, сжигавших людей в одесском Доме профсоюзов, в виде идейных наследников тех, чьими руками совершалась трагедия Бабьего Яра. Нельзя уж до такой степени оглуплять классиков.
Конечно, Стругацкие не виноваты. Быков мог бы точно так же сказать, что в Киеве – эльфы, а на Донбассе – орки, или что в Киеве – джедаи, а на Донбассе – ситхи. Но он решил подложить под бандеровского хряка самое дорогое. Что ж, это тоже весьма архетипичный ход.
Впрочем, быковская сакральная жертва, если рассматривать ее в
