В одном чёрном-чёрном сборнике… - Герман Михайлович Шендеров

Они задумчиво продвигались вперед. В сторону, где недавно слышались крики. Нехорошо.

– Эй, – тихонечко позвал идущую впереди незнакомку мальчик. – Там кричали.

Антонио не хотел, чтобы они попали в неприятности.

Девочка кивнула, ничего не говоря. Мальчик не стал настаивать. По сравнению с Амелией эта девочка была более собранной. По крайней мере, она что-то понимала и искала выход. Это хорошо. Если Антонио будет идти за ней, то они найдут способ выбраться.

– Ты тоже спишь? – не удержал свое любопытство мальчик, когда ему стало скучно и страх чуть притупился.

Девочка кивнула, но не произнесла этого вслух.

– Почему нельзя говорить, что мы спим? Они как-то чувс… – Резко развернувшись, незнакомка зажала ему рот рукой.

Стены начали дрожать.

– Замолчи! Зря я тебя взяла! – яростно шипела на ухо ребенку девочка, а руки предательски содрогались в такт стенам.

Через мучительные минуты ожидания все прекратилось.

А из коридора тихо и не спеша шла дезориентированная малышка с белокурыми прядями. Она выглядела младше Антонио года на четыре. Наверное, даже в школу еще не пошла.

– Мама? – дрожащим голоском поинтересовалась малышка, но когда увидела стоявших на пути детей, стушевалась и почти заплакала.

Видя подступающую панику и слезы, девочка подбежала к малышке и села перед ней на колени, тихонечко зашептав:

– Привет. Тихо-тихо. Все хорошо. Мы отведем тебя к маме. Вот так, не плачь. Здесь нельзя плакать. Как тебя зовут?

Похныкав, малышка ответила так же тихо:

– Ева.

– Хорошо, Ева. Меня зовут Мира. А того глупого хмурого мальчика зовут Антонио.

Когда назвали имя мальчика, малышка хихикнула.

– Смешное имя, да? – понимающе улыбнулась девочка, а малышка Ева с ней согласилась.

Антонио нахмурился сильнее. Он хотел возразить, как неожиданно раздался вой. Лампы над головой замигали, становясь красными. И отовсюду послышался звук сирен.

Сердце детей билось в унисон. Они не заметили, как побежали обратно к развилке, спасаясь от приближающихся звуков. Антонио бежал первым. За ним следовала с небольшим отставанием Мира, крепко держа за вспотевшую ладошку Еву, которая не поспевала за старшими детьми. Ее короткие ножки путались и несли свою хозяйку до тех пор, пока не запутались и не упали. Мире пришлось остановиться. Это плохо.

Антонио не сразу заметил, что девочки больше не бегут следом. Гул нарастал. Стук в ушах почти заглушал его. Мира подняла на ноги Еву. Позади них почти приблизились бесформенные существа. Они гортанно рычали и издавали неприятные чавкающие звуки. В голове мальчика было пусто. Он смутно понимал происходящее. Все было словно во сне. Он увидел сбоку спрятанную во тьме дверь и, схватив Миру за руку, потянул туда, в надежде, что это был выход. Они сейчас выберутся. Прямо сейчас.

Дверь поддалась, но привела их не в соседнее помещение или в реальность, а в небо. Антонио упал за порог, утягивая двух девочек следом, и они долго падали вниз. Ветер хлестал по щекам, отрезвляя. Кто-то кричал. Возможно, они все, а возможно, только малышка. Внутренности сжались от полета, а тело крутилось и кувыркалось, пока не достигло воды. Перед погружением в воду мальчик заметил, как на песке стоит и смотрит в их сторону ребенок его возраста, но разглядеть детально не предоставлялось возможным. Антонио не умел плавать. Зато он умел тонуть, как и все люди.

Он тонул, погружаясь все ниже и ниже. Две девочки давно были потеряны из виду. Воздуха не хватало, но было неважно. Страх перед неизбежным заполонил легкие холодной водой, а после он почувствовал под собой воздух. Ноги коснулись пустоты, не плотной и не холодной. А вполне приемлемой. Тело вытолкнуло на поверхность ногами вперед, и он поспешил перекувыркнуться, чтобы принять нужное положение. Отчаянный кашляющий вздох принес облегчение. Хотелось дышать вечно. Всегда.

Мальчик находился в небольшой комнате, затопленной прибывающей снизу водой. Он не ощущал дна, а потому снова чуть было не утонул, в последний момент зацепившись за край стены, который помог ему держаться на плаву.

Девочек нигде не было видно. Это плохо.

Антонио хотел позвать их, но осекся, стоило увидеть, что вода не останавливается. Она почти добралась до шеи к моменту, когда мальчик нелепо доплыл до двери. Держась и дергая за ручку, которая не хотела его выпускать наружу, Антонио ощущал панику. Дверь была стеклянная в центре. Вода достигла подбородка. Мальчик нырнул и слепо забил по стеклу ногами и руками. Невидимые усилия оправдались, когда стекло треснуло, откололось, и вода полилась в соседнюю комнату. Антонио смог доломать дверь и выплыл вместе с водой, больно ударяясь о сырую плитку, постепенно затапливаемую прибывающей из двери водой.

Весь мокрый и продрогший. Антонио потребовалось время, чтобы прийти в чувство и разглядеть светлый туманный коридор, посреди которого он сидел на мокром полу. Когда он проснется, то запечатлеет этот сон в своей памяти, как самый нелюбимый. И, наверное, он не будет против тех таблеток, из-за которых он остается один в темноте. Лучше так, чем монстры, коридоры и вода. Больше Антонио не хотел на пляж под теплые лучи солнца. Мальчик хотел в кровать. Под теплое одеяло. К маме, которая его любит. К существам, которые его не замечают.

Он снова заплакал, но даже не заметил, будучи полностью мокрым. Поднялся. Еще не пришел в себя, как по коридору к нему уже шло существо. Еще не четкое и размытое из-за дали и тумана, но отчетливо понимаемое мозгом. Антонио попятился в противоположную сторону, развернулся и побежал. С него было достаточно встреч с монстрами.

Вдоль левой части коридора были окна. Они были закрыты. И за ними не было ничего, кроме света. Плитка на полу была разбита, и местами из нее виднелись пролезающие сорняки и цветы. С правой части коридора иногда попадались комнаты. Они были закрыты, и Антонио даже не пытался в них заглянуть. Нужно было убираться.

На неожиданно появившейся развилке он остановился. Дорога предлагала ему выбор – прямо или направо? На раздумья времени не было. Ему надоели одни и те же места. Воспользовавшись возможностью, он завернул вправо, где больше не было так светло. Впереди было темно. Не так, как в начальном черном коридоре. Но достаточно темном, чтобы быть настороже. Ступая по еще более потрескавшемуся и грязному полу, мальчик старался не дышать. Каждое его движение отдавалось эхом у стен коридора. Вот он проходит пустые классы. Вот он перешагивает через сломанную мебель. Вот он видит в одном из кабинетов двух дрожащих девочек, которые