Гадюка в сиропе - Дарья Донцова

– Сделай милость, найди такого, который не сразу укокошит, а станет медленно на кусочки резать!

Попрошайка засмеялся:

– Анекдот знаешь?

– Ну, – остановился мужик.

– Громадный дом, на пятнадцатом этаже висит женщина, вцепившись руками в подоконник, а какой-то мужик бьет ее молотком по пальцам. Ну народ в возмущении, за милицией бежать хотят. Вдруг мужчина высовывается и кричит:

– Граждане, это моя теща!

Внизу буря негодования:

– Ишь, уцепилась, дрянь такая.

На последней фразе и побирушка, и дядька в кожаной куртке радостно заржали, а я пошла в метро. Интересно, сейчас на каждом углу продают сборники анекдотов, в основном глупые, правда, иногда попадаются смешные. Но вот что характерно. На их страницах полно веселых историй про тещ, а вот про свекровей нет ни одной. Зато про последних имеются пословицы, одна другой страшней.

Ну, к примеру: «У свекрови дома не у мамоньки» или «Свекровь – всех кровь, доберется и выпьет». Просто дрожь по телу. Может, хорошо, что мой бывший муж был сирота?

Подходя к дому, я машинально отметила, что Андрей отсутствует. Возле подъезда не было «Линкольна». Из кухни доносились бодрые голоса. Я вошла и удивилась.

– Андрюша? Вот странно.

– Почему? – спросил он, стараясь завязать на шее Рамика большой бант.

– Так твоей машины нет, «Линкольна Навигатора».

– Я его продал, – пояснил парень, – «вольвешник» пока прибарахлил.

– Ну? – изумилась я. – Почему? Такая машина отличная была и, кажется, не старая.

– Новая, – нехотя согласился браток, – да только все про собаку вспоминаю, как за руль сяду, вот и продал, к черту, на рынке сдал, ну ее в задницу, всей радости лишился…

Я молча стала выкладывать на стол покупки, глядя, как Лиза и Андрей с хохотом натягивают на Рамика коротенькую блестящую курточку из искусственной кожи.

– Лампа, глянь, зыко! – вскрикнула Лиза.

– Скажи нормально, – машинально потребовала я, ставя чайник.

– Глянь, здорово, – послушно перевела девочка, вертя ошалелого Рамика, – Андрюша прибарахлил, клевый прикид, прикольный.

Я тяжело вздохнула. Курточка и впрямь была смешная, и щенок выглядел в ней очень забавно.

– Не тряси собаку, а то описается. И вообще, раздевайте его, гулять поведу.

– Не-а, – затрясла головой Лиза, – я сама хочу.

– Зачем раздевать-то? – встрял Андрей. – Сыро там, пущай в пальте идет.

– В пальто, – безнадежно сказала я, – это слово по падежам не изменяется.

– Ладно, – согласился он, – в пальто так в пальто, вам виднее. А на шею надо ошейник нацепить, светящийся. Зря, что ли, бабки тратили.

– Я сама хочу пойти, – ныла Лиза.

– Там темно, – отрезала я.

– А мы с Андрюшей!

Но мне не хотелось, чтобы девочка выходила так поздно во двор.

– Лучше сделай к ужину салат «Слезы Наполеона».

– Тебе понравилось! – обрадовалась Лиза и кинулась к холодильнику.

Я вытащила щенка в прихожую. Выглядел он словно цирковая обезьянка. Толстенькое тельце было упаковано в блестящую курточку, лапки засунуты в ботиночки, на голове – кепочка. Песику было страшно неудобно в обуви, он высоко поднимал лапы, а потом с опаской опускал их на пол. К тому же подметки скользили на паркете, и бедняга пару раз упал, больно стукнувшись мордочкой. Я пристегнула роскошный поводок из крокодиловой кожи и потянула упирающегося Рамика гулять.

Вообще четвероногие обожают прогулки. Многие владельцы специально кормят своих пуделей и болонок после того, как те вернутся домой. Голодная собака лучше слушается хозяина и охотнее возвращается с улицы в квартиру. Но Рамик по малолетству еще не слишком разбирался в ситуации. Он не сдерживал себя и писал в коридоре, когда захочет. Променад с ним превращался в докуку. Ходишь, ходишь по двору битый час, поджидая результата, потом плюнешь и вернешься наверх. Не успеешь оглянуться, как он уже прудит лужу в детской.

Но сегодня погода была такой отвратительной, что песик не захотел выходить из подъезда. Я вытолкала его под дождь и подумала: «Все-таки ботинки кстати пришлись».

Мы шагали туда-сюда по лужам.

– Пис-пис, Рамик, ну давай пис-пис, – упорно твердила я, но он не собирался задирать лапку.

В какой-то момент мне за шиворот попал дождь. Я стала натягивать капюшон, Рамик дернулся, поводок выпал. В ту же секунду щенок, радостно лая, шмыгнул между прутьями забора и понесся по улице.

– Рамик! – завопила я.

Но тот даже не обернулся. Я побежала к воротам, теряя драгоценные минуты. На улице никого, темнота – глаз выколи. Темно-серая собака моментально исчезла. Я похолодела. Этому дураку ни за что не найти дорогу домой. Вдруг далеко-далеко впереди замелькала тоненькая полоска света. Слава богу, ребята нацепили на щенка светящийся ошейник.

– Рамик, негодник, стой! – завопила я и пошлепала по лужам, разбрызгивая в разные стороны жидкую грязь.

Полоска металась из стороны в сторону. Я летела, не разбирая дороги, и наконец очутилась перед довольно глубоким оврагом. На той стороне его жалобно скулил мой щенок. Я посмотрела на канаву, полную жидкой грязи, и заблеяла:

– Рамусик, Кусенька, Пусик, иди к маме, сейчас вкусное мясо дам!

Но щенок продолжал хныкать.

– Миленький, давай назад!

Однако песик не слушался, а может, боялся лезть в глубокий овраг. Интересно, как он перебрался на ту сторону. Чертыхаясь и проклиная все на свете, я полезла в жидкую глину. Внезапно нога подвернулась, и я шлепнулась прямо в коричневую жижу. Через секунду сила инерции проволокла меня вниз на самое дно омерзительно воняющей канавы. Рамик перестал рыдать и с интересом наблюдал, как хозяйка принимает грязевую ванну. Наконец, перемазавшись с ног до головы, я утвердилась на ногах и попыталась вскарабкаться наверх. Не тут-то было. Руки и ноги скользили, туловище срывалось вниз. В какой-то момент я чуть не разрыдалась. Ну надо же влипнуть в такую нелепую ситуацию. Место глухое, домов тут нет, стоят только гаражи. Время позднее, и сейчас там, наверху, никого. Лиза с Андрюшей не скоро забеспокоятся, сидеть мне здесь до утра.

Обозлившись, я встала на четвереньки и с пятой попытки выбралась из оврага. Рамик в ужасе шарахнулся от меня, но был пойман и сурово наказан. Впрочем, выглядел песик ужасно. Шапочку и ботинки он потерял, курточку разорвал и весь был покрыт толстым слоем грязи. Мне стало холодно, и ни за какие блага мира я не полезла бы снова в овраг. Но наш дом находился на другой стороне. Впрочем, может, поискать иной путь?

Крепко прижав к себе дрожащего Рамика, я углубилась в гаражи и запетляла между железными боксами. Стало страшно. Луна не светила, небо было затянуто тучами, из которых сыпался непрекращающийся дождь. Кругом была кромешная тьма и ни одного человека. Надо вернуться назад и снова лезть в канаву. Вдруг до моих ушей донесся глухой стук, а под воротами одного из гаражей мелькнула полоска света. Недолго думая, я забарабанила в железную дверь:

– Пустите, пожалуйста.

Дверь приоткрылась, и я, щурясь от неожиданно яркого света, вошла внутрь.

Несколько парней в грязных комбинезонах возились вокруг большой машины, вернее, того, что от нее осталось. Зеленые крылья стояли у стены, ветровое стекло лежало на замызганном байковом одеяле. Вот ведь незадача, ребята явно разбирали краденый автомобиль, и лишние свидетели им ни к чему. Влипла я, из огня да в полымя! Старательно прикидываясь идиоткой, я забормотала:

– Здравствуйте, ребятки! Машину чините?

– Добрый вечер, – вежливо сказал один, самый старший, лет восемнадцати с виду, – ищете чего?

– Да вот собачка убежала, я ее догоняла и упала в овраг, как теперь домой попасть, неужели снова в канаву лезть? Подскажите, другой дороги нет?

Мальчишки бросили работу и проявили любезность и внимание.

– Сейчас направо сверните, там мостик, – пояснил белобрысенький очкарик, похожий на лабораторную мышку.

– Аккурат за нашим гаражом, – добавил другой, толстый и рыхлый, – сразу к супермаркету выйдете, «Капель» называется, знаете, где это?

Я кивнула:

– Конечно. Спасибо.

– Не за что, – хором ответили механики.

Потом старший протянул кусок грязной тряпки, бывшей когда-то чьим-то свитером.

– Щенка укутайте, а то заболеет, вон трясется, бедолага.

Рамика и впрямь била дрожь.

Белобрысенький вытащил термос, пластиковый стаканчик и, наполнив его горячим чаем, предложил мне:

– Хлебните, тетенька.

Я с благодарностью схватила подношение и стала глотать восхитительно обжигающую жидкость. Желудок начал оттаивать. Выходить из теплого, уютного гаража на промозглую, холодную улицу мне страшно не хотелось. Очевидно, мальчишки поняли это, потому что старший со вздохом сказал:

– Слышь, Колян, свези ее.

– Пошли, – велел толстый, – только клеенку прихвачу, сиденье прикрыть.

Он шагнул внутрь гаража, я проследила за ним взглядом и чуть не лишилась чувств. В салоне разбираемой машины, на роскошных кожаных сиденьях сиротливо валялся мой светло-бежевый шарф, забытый вчера в Андрюшином автомобиле. Перепутать его с другим было невозможно – это подарок Лизы, и она вышила кривоватыми стежками вензель Е. Р. Вон он, в левом углу. Потом мой взор пробежался по темно-зеленым останкам, увидел разбитую фару и помятый бампер.