Голоса в темноте - Никки Френч
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А затем?
— Поцеловал еще.
— Продолжай.
— Ты расстегнула пуговицы на моей рубашке. Мы слышали, как в соседней комнате разговаривают гости.
— И что дальше?
— Мы отправились в ванную, закрылись и занялись любовью.
— Стоя?
— Да. Все дело заняло секунд тридцать.
— Ну-ка покажи, — попросила я.
* * *Я осталась у Бена на ночь. Несмотря ни на что, крепко спала, а когда на утро проснулась, почуяла аромат кофе и тостов. Сквозь занавеси синело небо. Я испугалась своего внезапного счастья. Оно было похоже на приход весны.
Глава 19
Мы ели тосты в постели, крошки сыпались на простыни, но Бен опять улегся на подушку, подсунул под подбородок пуховое одеяло и всем своим видом демонстрировал, как ему уютно.
— Разве тебе не надо на работу? — спросила я.
Он перегнулся через меня посмотреть на часы. Удивительно, как быстро привыкаешь к присутствию чужого тела.
— Восемнадцать минут, — сообщил он.
— Не опоздаешь?
— Уже опоздал. Но со мной встречается человек, который приезжает из самого Амстердама. И если меня не будет, я сильно подведу его.
Я его поцеловала — притворилась, что просто клюнула.
— Перестань, — запротестовал Бен, — иначе я никогда не уйду.
— Понимаешь, — прошептала я, потому что мое лицо почти касалось его лица, — если бы я была тобой, а ты мной, я бы решила, что ты сумасшедший. Или я сошла с ума.
— Ты меня потеряла.
— Если бы человек, с которым я познакомилась, исчез, а потом объявился через пару недель, но, судя по всему, не помнил, что со мною знаком, я бы подумала, что он либо ненормальный, либо лгун. Вот и полиция разрывается между этими версиями.
— Сначала я думал, что я сумасшедший. Потом решил, что ты ненормальная. А затем не знал, что и думать. — Бен гладил меня по волосам, и я поеживалась от удовольствия. — Не представлял, что делать, — продолжал он. — Мне казалось, это невозможно объяснять. И я решил, что должен снова тебе понравиться. Не мог же я ляпнуть: «Знаешь, а ты ведь на меня глаз положила, хотя и не помнишь...» Чушь какая-то.
— У тебя не дизайнерские руки.
— Хочешь сказать, слишком грубые и мозолистые?
— Мне нравятся.
Бен принялся с любопытством рассматривать свои руки.
— Я многое делаю сам. Отбираю материал, строгаю, колочу молотком, зачищаю, но мне это нравится. Мой старик был сварщиком. Завел дома мастерскую и все выходные проводил там: сначала разбирал предметы, а потом снова их собирал. Когда я был моложе, пообщаться с отцом можно было единственным способом — пойти туда и постоянно что-нибудь подавать: гаечный ключ или какую-нибудь другую штуковину. В результате я нашел способ зарабатывать на жизнь тем, что отец считал своим хобби.
— А у меня все не так, — ответила я. — И с отцом, и с работой.
— Ты потрясающий специалист. Складываешь все воедино. Нагоняешь на нас смертельный страх.
— Иногда я сама не могу поверить, что я это делаю — или делала. Возьми, например, оценку рисков офиса. Можешь себе представить такое? Если бы это была оценка рисков буровой вышки или полярной экспедиции, но я делала то, что требовали страховые компании. Стала классным экспертом и могла профессионально оценить, что плохого может приключиться с человеком в его кабинете. В прошлом году в Соединенном Королевстве девяносто один конторский служащий пострадал от жидкости для исправления печатных текстов. Интересно, как можно повредить себя канцелярской замазкой?
— Я тебе отвечу: сначала человек пользуется мазилкой, она попадает ему на пальцы, а потом он этими пальцами трет себе глаза.
— Тридцать семь человек поранили себя калькуляторами. А это как? Они же не тяжелее упаковки для яиц. Видишь, я кое-что знаю о рисках.
Все это больше не казалось мне забавным. Я села и посмотрела на часы.
— Мне кажется, нам обоим пора.
Мы приняли душ, но вели себя вполне пристойно. Только вымыли друг друга, вытерли и помогли одеться. Одевать Бена оказалось не менее возбуждающим, чем раздевать. Но в целом ему повезло больше, чем мне: у него была свежая одежда, а мне пришлось довольствоваться тем, в чем прибежала. Надо было заскочить домой и переодеться. Бен приблизился ко мне, взъерошил волосы, поцеловал в лоб.
— Мне немного не по себе от того, что я вижу тебя в одежде Джо.
Я покачала головой:
— У нас, должно быть, одинаковый вкус. В этой самой рубашке меня похитили. Сначала я намеревалась выбросить ее в мусорное ведро или сжечь, но рубашка симпатичная, и я решила, что не перестану вспоминать о том кошмаре, если сожгу любимую тряпку.
— Эта рубашка принадлежала Джо. Она купила ее в Барселоне. Или ты тоже покупаешь вещи в Барселоне?
— Ты уверен?
— Да.
Я замолчала и лихорадочно думала. Этот факт что-то да значил. Только что?
* * *Уже на лестнице мы снова поцеловались. Мгновение мне казалось, что я не сумею уйти. Вцеплюсь в Бена и буду чувствовать себя рядом с ним в безопасности. Но затем приказала себе не глупить.
— Придется возвращаться в этот ужасный мир.
— Что ты намереваешься делать?
— Сейчас поеду домой — то есть в квартиру Джо — и переоденусь. Нельзя же ходить в одном и том же.
— Я не это имел в виду.
— Сегодня или завтра тот человек обнаружит, что убил не меня. И снова начнет охоту. Может быть, попытаюсь узнать, куда подевалась Джо. Хотя мне кажется, что из этого ничего не получится. — Надежда, которую я питала, когда лежала с Беном в постели и ела тост, начинала улетучиваться.
Бен глубоко задумался и поигрывал ключами от машины.
— Сегодня позвоню родителям Джо. Они должны вернуться. Посмотрим, может быть, что-то прояснится.
Я поцеловала его, для чего мне потребовалось подняться на цыпочки.
— Это означает «спасибо». И еще — что ты не должен рисковать ради меня.
— Не говори глупостей, Эбби. Я тебе позвоню. — Он подал мне визитную карточку, и нас обоих развеселила официальность его жеста. — А меня ты всегда найдешь по одному из этих телефонов.
Мы снова поцеловались. Я почувствовала его ладонь на своей груди и накрыла ее своей рукой.
— Не могу избавиться от мыслей о том человеке из Амстердама.
* * *Я лежала в ванне, повязав голову полотенцем, и думала, как он станет рассуждать. Он вот-вот обнаружит, что я еще жива. Не исключено, что уже знает. И еще одно: мой неосторожный звонок на мобильник. Телефон у него — это его трофей. Я тогда представилась Джо. Не мог ли он решить, что я пытаюсь организовать на него охоту?
Я оделась в вещи Джо. Специально выбрала серые брюки из рубчатого вельвета и кремовый, толстой вязки, свитер. Ничего подобного я раньше не носила. Пусть считается, что Эбби Девероу умерла. А я — одна из тех миллионов, кто бродит сейчас по Лондону. Как он сумеет меня найти? Но вот другой вопрос: смогу ли найти его я?
Затем я сделала то, что должна была сделать раньше: сняла трубку и набрала по памяти номер отца Терри.
— Слушаю, — ответил он.
— Ричард, это Эбби.
— Да, Эбби. — Голос был вежливо-ледяным.
— Понимаю, как все это ужасно... И переживаю за Терри.
— Рад слышать это от вас.
— Его отпустили?
— Пока еще нет.
— Я уверена, что это сделал не он. И предприму все возможное, чтобы ему помочь. Скажите об этом его адвокату.
— Хорошо.
— Я дам вам свой номер... Хотя нет... лучше перезвоню. Или позвоню Терри, когда он вернется. Договорились?
— Хорошо.
Последовала пауза, а затем мы попрощались друг с другом.
* * *Я стояла в самом центре гостиной Джо и осматривалась. Это была та неприятная стадия поисков, когда человек что-то не нашел в этом месте, но пришел повторить попытку. Но со мной все обстояло еще хуже: я не представляла, что искала. Хорошо бы обнаружить дневник. Из него я бы выяснила, какие планы были у Джо. Однако в столе я уже успела порыться и ничего подобного не нашла. Я прошлась по комнате, снимая с полок предметы и опять водружая их на место. На подставке у окна стоял горшок с растением. Моя мама определила бы, что это такое, сказала бы даже латинское название. А я понимала одно — оно желтело. Земля была твердой и потрескалась. Я принесла с кухни стакан воды и побрызгала на несчастный цветок. Вода быстро скрылась в трещинах почвы. Мне пришло в голову, что такая женщина, как Джо, не уехала бы отдыхать, оставив растение погибать. Заодно я полила и баньян.
Все улики, которые я обнаруживала, были словно миражи. Возникали маревом в воздухе, но стоило мне броситься в их сторону и попытаться ухватить, как тут же растворялись.
Я жила в этой квартире. Не исключено, что Джо, уезжая в отпуск, оставила меня в ней. И рассчитывала, что я буду поливать ее цветы.
Я покосилась на стопку корреспонденции, которую уже профильтровала в поисках крупицы полезного. Но снова перебрала конверты — не найдется ли все-таки чего-нибудь полезного? И один конверт приковал мое внимание: счет за газ, который я еще не успела оплатить — иссякли мои капиталы. Конверт имел прозрачное окно, в котором был виден адрес и фамилия. Я прочитала и издала возглас изумления. «Мисс Л. Дж. Хупер». И тут же бросилась звонить Бену на мобильник. Мне показалось, что он занят и куда-то спешит. Но вот он меня узнал, и его голос потеплел. Я улыбнулась. И почувствовала прилив нежности. Как втюрившаяся четырнадцатилетняя девчонка.