Тэсса на краю земли - Тата Алатова

Она вскочила на ноги, закружила по комнате, отыскивая свои вещи.

— Что значит — обменялись кошмарами? — хмуро переспросил Фрэнк. — Ты видела мои?

— О да, — Тэсса натянула майку. — И вот что я тебе скажу: твои воспоминания просто сахарная вата по сравнению с тем, что мог увидеть ты. И я не допущу, чтобы это повторилось снова.

— Да уж, — Фрэнка передернуло. — Второй раз такого аттракциона я могу и не пережить. Это же можно спятить, если каждую ночь любоваться на такие картинки.

— Кто знает, — вздохнула Тэсса, — может, я уже давно спятила.

И она вышла из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.

Не нужно было оставаться рядом с Фрэнком на всю ночь.

У нее же есть спальня, разрисованная чудесными рисунками Холли.

Вот там и следует спать, раз совсем не спать не получается.

Но кто мог знать, что их с Фрэнком кошмары вырвутся наружу и перепутаются?

А ведь Тэсса и сама не смогла к ним привыкнуть, несмотря на всю свою подготовку.

Влажный ночной воздух окутал ее с головой, когда она вышла на улицу.

Было около трех часов, но рассвет еще не касался неба своими первыми проблесками. И только крупные яркие звезды, каких никогда не бывает в больших городах, освещали Нью-Ньюлин.

Тэсса заглянула на кладбище и увидела Веронику Смит, которая громко ругала своего мертвого мужа, Малкольма, за измену, которую он совершил много лет назад, еще при жизни.

Эта женщина так страстно ненавидела покойника, что не оставляла его в покое даже на том свете и каждое утро оставляла гнить на солнечном свету.

Это ли не любовь?

И хоть Тэсса часто злилась на Веронику за то, что та не отправляла Малкольма обратно под землю, сейчас она не стала делать ей замечаний.

Молча покинув кладбище, Тэсса пошла по тихим улочкам деревни. Окна во всех домах были темными, но ей не нужен был свет, чтобы не спотыкаться.

Миновав собственный дом на скале, она достигла коттеджа невыносимой Бренды и остановилась возле ее забора, густо увитого плетистыми ароматными розами.

Тэсса стояла, не столько прислушиваясь к звукам внутри, сколько убеждаясь, что здесь пахнет безопасностью.

Жасмин была еще просто младенцем и, возможно, навсегда останется обычным человеком, но всякое ведь случается.

Вот и этой ночью Тэсса неожиданно потеряла мимолетного любовника, и это было немного обидно.

Вряд ли Фрэнк захочет ее снова, что, может быть, и к лучшему.

Тэссе не стоит забывать о том, что она здесь для реабилитации, а не для простых человеческих радостей.

Все к лучшему, сказала себе Тэсса и двинулась было дальше, когда некое неуловимое чувство подсказало ей, что она не одна бродит в темноте по деревне.

— Джон? — негромко позвала она. — Вы-то что забыли под забором Бренды?

Кусты дикой спиреи раздвинулись, и старик шагнул вперед.

— Кто знает, на какие злодейства способна эта женщина под покровом тьмы, — проворчал он.

— Сторожите, значит, младенца, Джон? — усмехнулась Тэсса и подумала, сколько же в этих двух стариках никому не нужной любви. Они просто наполнены ею до краев, а вот сама Тэсса давно пуста.

Существует теория, по которой в инквизиторы годились только те, кто не способен к настоящим привязанностям. Это один из критериев отбора.

— У нас с Джейн было двое детей, — вдруг сказал Джон, — и ни один из них не дожил до полугода. Младенцы очень хрупкие, знаете об этом?

— Да, — отрешенно согласилась Тэсса, отчетливо представляя себе, что именно увидел этой ночью во сне Фрэнк. — Хрупкие. Но Бренда позаботится о Жасмин. Ступайте в постель, Джон, я вам обещаю, что скоро вам будет совсем не до сна.

— Вы стали провидицей, как наша Кимберли Вайон? — скрипуче засмеялся Джон.

— Вас ждет большой и прекрасный сюрприз, Джон Хиченс, — на манер чревовещателя заверила его Тэсса. — Но если вы еще раз назовете Фанни чудовищем, я голыми руками вырву ваши морщинистые яйца. Если хотите знать, она куда больше женщина, чем я.

— Даже я больше женщина, чем вы, — ехидно заметил Джон, ничуть не испугавшись, и пошел в сторону своего дома.

Тэсса только хмыкнула.

Прогулявшись до дома Камилы, она прикоснулась к невысокому штакетнику, за которым простиралась голая ровная лужайка.

Камила тревожила Тэссу — было в ней что-то тайное, скрытое. Инстинкты молчали, не сканировали никакого зла. Эта тревога принадлежала не инквизитору, но человеку.

Развернувшись, Тэсса вернулась к морю, взобравшись по невысоким скалам. Нью-Ньюлин спал спокойно, и лишь Сэммуэль Вуттон уходил на утреннюю рыбалку, и фонарь на его лодке был похож на блуждающую в небе звезду.

Звезду, которая в кромешной темноте светила каждому жителю деревни, указывая путь.

Тэсса раскинула руки, желая обнять эту минуту, в которой было так много от бесконечности, и тут позади нее послышалось сдавленное ругательство.

— Холли Лонгли, — расслабленно протянула она, не оглядываясь, — почему ты лазаешь по скалам, как горная коза?

— Ловлю рассвет, — ответил тот и завозился, устанавливая этюдник. Мельтешил фонарик.

— Твоя секретарша тебя потеряла.

— Мэри? — рассеянно отозвался Холли. — О, я уверен, что она прекрасно со всем справляется. Эта женщина способна не моргнув глазом пережить апокалипсис. Она привыкла к моим отсутствиям.

— Мне интересно, — Тэсса опустилась на пологий камень и повернулась к Холли, который преспокойно раскладывал кисти и выглядел вполне довольным жизнью. — У тебя нет своего дома, ты постоянно гостишь у друзей и знакомых. И что? Мэри повсюду следует за тобой с сундуком постельного белья, которое ты любишь, и миксером для специального смузи?

— Ну, на самом деле за мной обычно следует целая армия прислуги, — без всякого хвастовства отозвался Холли. — Я ненавижу оставаться в одиночестве, но при этом совершенно не желаю заводить семью. Этой ночью я проснулся оттого, что в доме, кроме меня и призрака на чердаке, больше никого не было.

— Мне следует защищать тебя от чудовищ под кроватью? — серьезно спросила Тэсса.

— Нет-нет, я не боюсь ничего такого, — замотал головой Холли. — Просто не люблю оставаться один. Все сразу становится как будто бессмысленным.

— Ах ты избалованный принц, нуждающийся в свите, — улыбнулась Тэсса, и в ней не было в этот момент ни насмешки, ни ехидства. Наверное, что-то похожее на нежность.

— Возможно, нам нужно восхвалять тебя по несколько раз в день? Ты только скажи. О великий Холли Лонгли, о восхитительный Холли Лонгли!

Он засмеялся, запрокинув голову, и первые проблески зари окрасили его в светло-розовый цвет.

От него будто исходило некое сияние. Радость, которая притягивала к себе.

И Тэсса потянулась вперед, встала, положила обе ладони на его спину, словно пытаясь напитаться энергией. Холли