Стеклянный страж - Дмитрий Емец

– Шарики-то где? Улетели? – поинтересовалась Мамзелькина.

– Какие шарики?

– Ну как же! Отцовский набор: кино, шарики, шоколадка! И когда гладишь по головке – осторожнее с шейными позвонками. Они хрупкие.

Арей покосился на Аиду Плаховну. Ее обтянутая желтоватой кожей черепушка косо сидела на тонкой шее. Казалось, щелкни в лоб, и слетит с плеч. Даже гладить по головке не надо.

– А ты не стесняйся, родной! Давай! – подзадорила Мамзелькина.

Арей предпочел постесняться. Он не был глуп.

Аида Плаховна присосалась к бальзаму. В салоне душно запахло аптечными травами. Полечившись, Мамзелькина открыла стекло и выкинула бутылку на траву.

– Некультурная ты старуха! – сказал Арей.

Аида Плаховна зарумянилась. Она умела ценить нежность даже в скрытых формах.

– А ведь я к тебе с подарочком! – просипела она. – Закрой глазки, протяни ручку!

– Ага! А потом открой глазки и увидишь свой срезанный дарх! – ухмыльнулся мечник.

– Недоверчивый ты! Тяжело с тобой дружить! – вздохнула Мамзелькина. Но вздохнула без обиды.

Сунув руку в рюкзак, она принялась там рыться. В рюкзаке что-то вздыхало, плакало, жаловалось. Рылась Мамзелькина долго и все никак не могла найти.

– Что у нас там с маленьким дубовым бочонком? Много осталось? – вспомнила она.

– А что?

– Да так вот! Как думаешь, Ареюшко, что Бессмертник Кощеев дал бы человеку, который притащил бы ему яичко с его смертью? Просто на обмен?

Мамзелькина говорила якобы в шутку, но Арей напрягся.

– Уточнил бы, сколько тот знает, и отравил, – сказал он.

Плаховна хихикнула. Тощенькая ручка выудила наконец что-то из рюкзака, протянулась к Арею и разжалась. На ладони сидел маленький стеклянный страж. Крошечная фигурка была отлита очень узнаваемо. Сутуловатая, грузная, даже с мечом.

– Оно? – спросила Мамзелькина вкрадчиво. – Или не оно?

Арей нерешительно протянул руку, однако фигурки так и не коснулся. Отдернул ее. Поры на мясистом носу расширились. Пальцы дрожали.

– Где ты это взяла? Убери! – велел он.

– Так то или не то? – понимающе уточнила Плаховна.

– Убери, я сказал!

– Так значит то. Я думала, ты обрадуешься! – разочаровалась Мамзелькина. – Все-таки это не хухры-мухры, а…

– Не надо, Аида!

– Ну не надоть, так не надоть! Я ж тебя порадовать хотела! Ты прямо как клиент один! Все звал меня, звал, прямо обозвалси весь: «Смертушка, когда же ты придешь? Родненькая, да где же ты?», а когда я притопала – даже ложечкой от чая не угостил, сразу заднюю передачу врубать. «Хто вы такая, женЬщина? Да как вы сюда вошли? Покиньте немедленно мою жилую площадь, пока я не позвонькал в милицию!» – передразнила Аида Плаховна и засопела, оскорбленная в лучших чувствах.

– Аида!.. – устало воззвал Арей.

– Да! – мгновенно откликнулась Мамзелькина. – Чегось?

– Ничего. Выпей и… помолчи!

Арей будто не сделал ничего особенного, только нетерпеливо дернул головой. В тот же миг в руке у Мамзелькиной оказалась здоровенная глиняная кружка с видом «Ласточкиного гнезда». Однако вопреки ожиданиям, в кружке плескались не синие воды Черного моря, а самая вкусная, самая согревающая в мире медовуха.

Плаховна принюхалась. Носик у нее приятно порозовел.

– Я ить много чего пивала, а лучше ентого нету! Есть во Франции один подвальчик. Сверху уж сколько лет дорога, машины ездиют, а там все бочки, бочки! Не поверишь, Ареюшко! Сорок шагов в одну сторону и, почитай, восемь в другую, и ни одной пустой! – пропела она предвкушающим голосом.

– Так уж и ни одной! – усомнился Арей, знавший старушку.

– На момент, когда я его нашла – ни одной. Все ж таки годков двадцать уж прошло… – с сожалением уточнила Аидушка.

Арей смотрел в окно. Варвара все ловила Добряка, который удирал от нее, петляя между машинами. Добряка сопровождала разномастная собачья свора, в которой он играл первую скрипку, а заодно первый барабан и первый рояль.

– Откуда у тебя это? У меня украли ее на Лысой горе лет двести назад, когда я рубился с одним резвым ведьмаком. Он, к слову сказать, неплохо подрезал сухожилия, – внезапно проговорил Арей.

Видя, что разговор вновь вернулась туда, куда, как Аида догадывалась, она обязательно свернет, Мамзелькина довольно усмехнулась и разжала пальцы. В полутемной машине было хорошо различимо, что внутри фигурки что-то сияет.

– Не поверишь! На консервы у валькирий поменяла, – похвасталась Плаховна.

– Что?!

– Я же говорила: не поверишь!

– А у валькирий откуда?

– Долгая история. В ней замешаны некая полуночная ведьма, один маг, один белый, хо-хо, колдун и два оборотня. В ключевые моменты этой истории кто-нибудь из них кого-нибудь убивал. Последнюю же точку в истории поставила валькирия золотого копья.

– А она знала, что ей досталось?

Допив медовуху, Аида Плаховна облизала губы и по привычке приникла к кружке ухом, слушая море.

– Навряд ли полуночная ведьма много болтала, когда в нее воткнулось копье. Думаю, Фулона понятия не имела, что лежит под подкладкой старого плаща. Она и плащ небось взяла только из-за магии в пуговицах.

– А ты-то как нашла?

– Когда знаешь, что ищешь, иногда и под землей находишь. Когда же не знаешь – сто раз мимо пройдешь и ни разу не посмотришь. Так-то вот, рубака ты мой недорубанный! – Мамзелькина посмотрела на фигурку и зачем-то щелкнула ее ногтем. Послышался легкий, мелодичный, надолго повисший в воздухе звон.

Аида слушала его, наклонив голову.

– Я, ить, тоже хотела когда-то такую штуковину завести, да только не успела! Быстро как-то засалилась, а потом-то какой смысл? – сказала она.

Взгляд Арея согрелся. На севере, где всегда минус тридцать, минус десять – это уже оттепель.

– А зачем тебе, Аида? Зачем ты вообще это для меня искала?

Мамзелькина заглянула в опустевшую кружку, точно надеялась не только услышать море, но и увидеть его.

– Скажем так: ежели у меня есть друзья, изредка я должна совершать некое подобие нормальных поступков! – пробурчала она с обидой.

Коса ее, приткнувшаяся на заднем сиденье «Лексуса», на секунду исчезла и появилась вновь. Когда она пропадала, пустой контур ее оставался в пространстве, как если бы из картины вырезали изображение некоего предмета, на некоторое время оставили дыру, а потом вновь аккуратно подклеили этот кусок на прежнее место.

Мамзелькина покосилась на нее и поправила съехавший брезент.

– А то работа все и работа… Охо-хох! Раздумал отказываться? Лови! – сказала она и бросила Арею фигурку.

Мечник поймал. По тому, как он поспешно сомкнул пальцы, ощущалось: Арей очень боялся, что фигурка разобьется.

Аидушка заметила это и хихикнула. Она ободряюще коснулась сухой ручкой его щеки и исчезла. После нее на заднем сиденье остались легкий запах хризантем и пустая кружка с видом «Ласточкиного гнезда».