Костер на снегу - Нэн Райан

Натали нахмурилась.

Однако дела Кейна поправились, ведь так? Он выиграл пари и обзавелся деньгами. По словам Кэрол Томпсон, ставка была порядка тысячи долларов. Неплохо! При известной бережливости на этом можно продержаться месяцы.

Бережливость? Какое отношение это имеет к Кейну? Он все время трубит о потворстве своим желаниям, так что вряд ли он станет экономить. Всем известно, что он транжирит деньги в борделе мадам Мэдисон. Если учесть тамошние цены и аппетиты мистера Ковингтона, тысячи долларов надолго не хватит. А других источников дохода у него нет. Вряд ли кто-то в Клаудкасле согласится дать ему работу. Прииски по большей части закрыты на зиму, а те, что еще действуют, сокращают количество рабочих рук.

Облегченно вздохнув, Натали еще уютнее устроилась под меховой полостью.

— Могу я расценивать твой вздох как вздох удовлетворения? — осведомился Эшлин и с улыбкой привлек ее ближе.

— Конечно, дорогой.

Натали улыбнулась ему в ответ. Тогда он склонился к ней и поцеловал в губы — легко, нежно, как и подобает джентльмену. Отвечая на поцелуй, Натали сказала себе, что это совершенно нормально — то, что такого рода поцелуи не будят страсть. Потому что страсть и любовь — вещи разные. Страсть требовательна, и в этом весь презренный Кейн Ковингтон, а вот любовь бескорыстна. Таков Эшлин Блэкмор.

Он не из тех, кто видит в женщине источник удовольствия, он чтит узы иного рода и именно такие предлагает ей. Вот что значит быть человеком достойным.

С ним можно прожить безмятежно всю свою жизнь.

* * *

На другой день вся безмятежность Натали была разбита вдребезги.

Снегопад прекратился, оставив большие сугробы у стен зданий. Кое-где вдоль улиц тянулись выметенные до блеска ледяные пространства, и солнце, отражаясь от их поверхности, слепило глаза.

Натали стояла в мастерской французской модистки, мадам Дюбуа, где было так натоплено, что уж никак нельзя было замерзнуть даже в неглиже.

Натали ждала, когда принесут платье для примерки. Она, как и накануне, была в прекрасном настроении и благодарно улыбнулась элегантной брюнетке, когда та внесла наполовину готовый туалет. Это было чудное платье из переливчатой желтой тафты, с приспущенными плечами, выполненное в точности по образцу, который пленил Натали в последнем номере “Модного журнала”. Даже еще не законченное, оно было великолепно.

— Magnifique! Magnifique <Великолепный, замечательный (фр.).> ! — приговаривала мадам Дюбуа, застегивая многочисленные крючочки вдоль тесно пригнанной линии спины.

Внизу затренькал дверной колокольчик. Модистка жестом велела Натали оставаться на месте и поспешила встретить клиентку.. Натали нисколько не возражала против того, чтобы провести несколько минут в одиночестве, восхищаясь будущим нарядом. Она все еще любовалась своим отражением в зеркале, когда мадам Дюбуа вернулась с Кэрол Томпсон.

— Что за чудо! — с порога воскликнула вновь прибывшая. — Настоящий шедевр!

— У мадам Валланс отличная фигура, — заметила модистка, — Я всегда с радостью шью для нее.

— Конечно, конечно. — Описывая вокруг Натали круг, Кэрол на ходу развязывала ленты шляпки. — Ты похожа на бокал лимонного сока…

Натали открыла было рот для возражений, но подруга лукаво продолжала:

— …а я рядом с тобой — на зеленый от зависти боб!

— Ох, ради Бога! — Натали огладила присобранную на бедрах юбку, коснулась заниженной талии, опустила взгляд на грудь, сильно открытую над корсажем. — Не слишком ли это вызывающе?

— Как раз в меру! Когда судья — женщина, ей нужно хоть изредка напоминать об этом окружающим.

— Согласна! — поддержала мадам Дюбуа. — И потом, это платье еще скромное. Видели бы вы бальный наряд, который представил в нынешнем сезоне парижский модный дом! Клянусь, вырез был до самой талии, и все это держалось на паре узких лент! Мадам Валланс это бы очень пошло. Увы, в Клаудкасле на такое отважится разве что Катрина, она ведь известная бесстыдница! — И модистка одобрительно улыбнулась.

— Катрина? Это кто? — полюбопытствовала Натали.

— Она работает у мадам Мэдисон, — ответила Кэрол. — Говорят, у нее ноги начинаются прямо от шеи! Кстати сказать, Катрина сходит с ума по Кейну Ковингтону.

— Я тоже об этом слышала, причем от самой Катрины, — подтвердила мадам Дюбуа. — Девочки Молли Мэдисон заказывают у меня платья. Катрина только и говорила что об этом южанине с Миссисипи.

— Да? И что же именно она говорила? — оживилась Кэрол.

— Послушай, я уверена, что мадам Дюбуа не помнит ни единого…

— Отчего же, помню! Я обожаю посплетничать! Все француженки таковы. — Модистка понизила голое до заговорщицкого шепота. — Катрина уверяет, что мистер Ковингтон — ее близкий друг и что он настоящий знаток в любви! Якобы она едва не теряет сознание, когда он…

— Здесь слишком жарко! — вспыхнув, перебила ее Натали.

Мадам Дюбуа порхнула к окну, приоткрыла его и вернулась, всем своим видом выражая готовность продолжить разговор.

— Ходит в бордель! — возмутилась Кэрол. — Я бы предпочла, чтобы он ходил…

— Давайте же наконец займемся платьем! — вскричала Натали в отчаянной попытке сменить тему.

— …чтобы он ходил ко мне, — не унималась подруга. — Я ему намекнула на это, но, как видно, не слишком прозрачно. Впрочем, он предпочитает женщин другого рода.

— Правда? — Мадам Дюбуа задумалась. — Хотелось бы знать, какого он происхождения, этот мистер Ковингтон…

— Не знаю, — отмахнулась Кэрол. — Да и какая разница? Главное, что он ходит в казино не только ради игры, но и для того, чтобы подцепить девицу. Я узнала об этом от Джека, одного завсегдатая. Он говорит, что эти размалеванные, наглые особы так и липнут к Ковингтону, а он и рад-радешенек.

Натали окаменела.

— Значит, — уточнила модистка, — мистер Ковингтон проводит время с такими девицами?

— С кем же еще? — хмыкнула Кэрол. — Ему нравятся шлюхи, вот и все дела.

— Так, вот почему он никогда не появляется с приличными женщинами. Жаль! Я знаю в Клаудкасле не одну леди, которая с радостью приняла бы его ухаживания.

— Это не для него, — подытожила Кэрол. — Он человек низменных наклонностей. Знаете, как говорят: грязь к грязи липнет. — Она вздохнула с искренним сожалением. — Если кто-то по душе мистеру Ковингтону, значит, это пропащая женщина.

— Надо же! — воскликнула мадам Дюбуа.

— Увы. Судите сами: сколько я ни пыталась вовлечь его в беседу, он как воды в рот набирает. И так с каждой порядочной женщиной. — Кэрол вдруг встрепенулась. — Натали! Я видела, как ты с ним разговаривала, и не раз! И Ковингтон бывал всегда так оживлен! Как это понимать?