Кантор идет по следу - Рудольф Самош

— Радиопередатчик, — опередил сержанта Шатори. — Вот и нашелся неизвестный радиопередатчик, который запеленговали еще утром.

— Ну молодец! Герой! — Чупати погладил собаку.

— Действительно герой! Хоть к медали представляй! — согласился с ним Шатори.

Книга вторая

Гибель Люкса

Чупати целиком отдавался своей работе. Вот уже год он был неразлучен с Кантором. Они очень привыкли друг к другу и прекрасно понимали один другого. Это была дружба настоящая. От Кантора сержант научился лучше разбираться в хитростях и повадках преступников. Выполнив очередное задание, Кантор бурно проявлял свою радость. За все время хозяин ни разу не оскорбил пса грубым словом, ни разу не ударил его.

Они прошли по следу в общей сложности более пятисот километров, и каких километров! Не по улице, не по асфальту, а по бездорожью, в дождь, в жару, в холод. Чупати стал молчалив, и как-то жена сказала ему, что он с людьми-то стал разговаривать так же, как со своей собакой. Действительно, Чупати в разговоре не употреблял ни одного лишнего слова.

За год работы Кантор окреп, рост его увеличился до девяноста сантиметров, но лишнего веса в нем не было ни одного грамма: все тело — сплошные мускулы. Он легко мог свалить любого человека. Но он был не только силен физически, но и умен, хитер, усвоил много ловких и полезных приемов борьбы. Один вид Кантора сразу же внушал уважение к нему. На любое неожиданное действие нарушителя он реагировал быстро и точно.

Кантор работал с удовольствием и не любил отвлекаться от выполнения главного задания. Правда, иногда его одолевала лень, но хозяин сразу же призывал его к порядку, и Кантор удваивал усердие. Более сотни метров он мог ползти, как леопард, по жесту руки сержанта меняя направление движения, а когда шел по следу, не было силы, которая могла бы отвлечь его от этого.

За год Кантор участвовал в розыске пятидесяти одного преступника. И всегда успешно. Сейчас Чупати и Кантор разыскивали пятьдесят второго преступника, на след которого они уже нападали раньше.

Впервые этот след они увидели в сентябре прошлого года. Это был рифленый след от тирольского ботинка. Шли по тому следу десять километров до госхоза, на окраине которого Кантор остановился у шестиметрового стога сена. Чупати пять раз обошел стог, внимательно оглядел его, но ничего подозрительного не заметил.

— Наверное, ошиблась твоя собака, — сказал один из пограничников.

— Ошиблась — значит ошиблась, люди и те ошибаются… — недовольно проговорил Чупати, но в глубине души все же не поверил в эту ошибку, отвел Кантора на несколько километров назад и снова пошел по следу, который, однако, опять привел к этому же стогу сена.

Увидев неподалеку от стога крестьянина, Чупати спросил его:

— Как бы нам взобраться на этот стог?

— Только по лестнице, — ответил крестьянин, — но рабочие унесли ее в свинарник часа три назад.

Чупати понял, что, пока они с Кантором возвращались к началу следа, нарушитель уже ушел от них.

Через несколько месяцев (было это в январе) пограничники вызвали Чупати с собакой и показали ему лыжный след, который три километра шел параллельно государственной границе. Идя по следу, Кантор нашел полотенце, оброненное преступником. Прошли целых пятнадцать километров. Сержант весь взмок от быстрого бега. И вдруг на снегу обнаружили уже знакомый след тирольского ботинка. Было это рядом с железной дорогой, по которой промчался скорый поезд. Возможно, в этом поезде преспокойно сидел нарушитель границы. Чупати тогда не выдержал и смачно выругался.

В марте этот же след привел их к железнодорожной станции, прямо к кассе, где преступник покупал себе билет. Тогда они опоздали ровно на час: скорый поезд на Будапешт отошел уже. После этого случая Чупати пришел к твердому убеждению, что это были следы одного и того же человека. Правда, он никак не мог объяснить работникам госбезопасности, почему эти следы все время вели в глубь страны и ни разу не пересекали границу, но он был убежден, что это следы одного и того же человека. У Чупати были свои счеты с этим преступником, поймать его он считал для себя честью.

Если бы он полностью поверил Кантору и, достав лестницу, залез бы на копну, преступник был бы пойман. Он дал ему прозвище — Большой Мошенник.

Кантор разделял беспокойство хозяина. И вот четвертый раз он бежал по следу человека в тирольских ботинках.

Только что прошел теплый весенний дождь, освежив запах следа, по которому бодро бежал Кантор. Чупати следовал за ним.

Пересекли мокрый луг. Позади остались восемь километров. Все, кто были включены в группу, очень устали. Дальше шла пахота, и след был особенно отчетлив. Вдруг Кантор притащил в зубах пучок травы, о которую преступник вытер свои ботинки. Группа пошла быстрее. Вскоре след вывел к железнодорожному полотну.

«Ну, теперь ты от нас не уйдешь», — подумал про себя Чупати.

Следы вели в город, однако на развилке трех дорог, в двух километрах от вокзала, нарушитель свернул и пошел в восточном направлении.

«Хитер Мошенник, — решил Чупати. — Ничего, мы с Кантором тоже не промах».

Чупати стало ясно, что на скорый поезд, идущий в Будапешт, преступник решил сесть не в городе, а на ближайшей станции. До прибытия скорого поезда оставался еще целый час. Чупати попросил руководителя группы по рации связаться с центром и попросить, чтобы из города на этом же поезде прибыло несколько полицейских.

Кантор чувствовал, что цель уже близка, и бежал быстрее.

Когда они подошли к желтому зданию железнодорожной станции, до прихода будапештского поезда оставалось ровно десять минут. Сейчас все станет ясно. С самого утра они прошли двадцать восемь километров, и, быть может, напрасно. Ожидавшие поезда уже вышли на перрон. Кантор же обошел станционное здание и вошел в зал ожидания с противоположной стороны. Вошли так незаметно, что никто ни на Кантора, ни на Чупати даже не обратил внимания.

У кассы в очереди стояли четверо. Последним был худощавый мужчина лет тридцати.

Когда Чупати входил в зал ожидания, по радио как раз объявили о том, что прибывает скорый поезд, идущий на Будапешт.

Сержант, приложив палец к губам, дал Кантору знак, чтобы он не поднимал шума. Кантор тихо подошел сзади к худощавому мужчине и так осторожно обнюхал его, что тот ничего не заметил. Через минуту Кантор энергично закрутил хвостом, говоря хозяину: это он!

Чупати понимал, как трудно было Кантору сдержаться, не броситься на преступника.