Изгоняющий дьявола - Уильям Блэтти

– А что же? – потребовала Крис.

– Психокинез.

– Что?

– Вы слышали о том, что происходит на сеансах спиритизма, не правда ли?

– Когда призраки и души швыряются вещами и двигают блюдечко?

Каррас кивнул.

– Это встречается не так уж редко и обычно получается у эмоционально неуравновешенных подростков. Очевидно, невероятное внутреннее напряжение будит невидимую энергию, которая и передвигает предметы на расстоянии. В этом нет ничего сверхъестественного. То же можно сказать и о чрезвычайной силе Реганы. Назовите это «разум, преобладающий над материей», если хотите.

– Лучше я назову это кошмаром.

– Ну, в любом случае подобное встречается за пределами одержимости.

– Черт возьми, это прекрасно, – тихо пробормотала Крис. – Вот мы сидим здесь: я атеистка, а вы священник и...

– Лучшее объяснение любому явлению, – перебил ее Каррас, – всегда то, что проще других и включает в себя все – Конечно. То есть я считал, что вы сами это знаете.

– Может быть, я глупа, – парировала Крис, – но объяснение, будто «что-то непонятное в чьей-то голове подбрасывает блюдце к потолку», мне тоже ничего не дает! Так что же это? Можете вы объяснить, ради всех святых?

Каррас задумался и откинулся на спинку кресла. – У Реганы низкий голос? – поинтересовался он. – Нет, я бы даже сказала – очень высокий.

– У нее не раннее развитие?

– Нет. Среднее.

– А что она читает?

– В основном Нэнси Дру и комиксы.

– А сама манера разговаривать сильно отличается сейчас от ее обычной речи?

– Полностью. Она не употребляла и половины слов, которыми пользуется теперь.

– Нет, я имею в виду не содержание речи, а стиль.

– Стиль?

– Ну, как она соединяет слова в предложении.

– Я не уверена, что поняла вас правильно.

– У вас нет ее писем? Сочинений? А запись ее голоса была бы...

– Да, у меня есть пленка, которую она наговаривала для отца, – перебила Крис. – Она хотела отослать ее вместо письма, но так и не закончила. Возьмете ее?

– Да, и еще мне нужна история болезни, записанная в Бэрринджере.

– Послушайте, святой отец, я уже прошла через все это, и...

– Да-да, я понимаю, но мне их нужно просмотреть для себя. – Значит, вы все еще против изгнания?

– Я только против того, что принесет вашей дочери больше вреда, чем пользы.

– Но вы сейчас говорите как психиатр?

– Нет, я говорю и как священник. Если я пойду в церковь за разрешением на изгнание беса, то первым делом я должен буду дать существенные доказательства того, что у вашей дочери не обычное психическое расстройство. Потом мне нужны будут данные, исходя из которых церковь признает, что она одержима.

– Например?

– Еще не знаю, надо почитать книги.

– Вы шутите? Мне казалось, что вы в этом разбираетесь.

– Возможно, вы сейчас знаете об одержимости больше, чем большинство священников. А пока что скажите, когда вам смогут прислать записи из больницы?

– Если будет нужно, я найму самолет.

– А пленка?

Крис встала:

– Пойду поищу.

– И еще кое-что, – добавил Каррас. – Та книга, о которой вы говорили, с главой об одержимости, вы не вспомните, когда Регана ее читала: до начала болезни?

Крис сосредоточилась, постукивая по зубам ногтями.

– Мне помнится, она что-то читала, перед тем как это дерьмо... как эта ужасная штука началась, – быстро поправилась она. – Но я не могу сказать точно. Думаю, что она ее читала. То есть я в этом уверена. Абсолютно уверена.

– Я бы хотел просмотреть эту книгу. Вы мне ее дадите?

– Она ваша. Ее взяли в вашей библиотеке. Я сейчас принесу. А пленка, по-моему, внизу. Я скоро вернусь. – Крис вышла из кабинета.

Каррас отсутствующе кивнул, рассматривая узор на ковре. Прождав Крис несколько минут, он встал, прошел через кабинет и остановился в темном холле. Дэмьен словно застыл в другом измерении; засунув руки в карманы, он уставился в никуда и слушал доносившиеся сверху звуки; то хрюканье свиньи, то вой шакала, то шипение и икание.

– А, вы здесь! А я искала вас в кабинете.

Каррас обернулся и заметил, что Крис включает свет.

– Вы уходите? – Она подошла к нему, держа книгу и пленку.

– Боюсь, что да. Мне нужно подготовиться к завтрашней лекции.

– Вы читаете лекции? Где?

– В медицинской школе. – Дэмьен взял у нее книгу и пленку. – Я приду к вам завтра, днем или вечером. Но если случится что-нибудь непредвиденное, звоните мне в любое время. Я попрошу телефонистку на коммутаторе, чтобы вас со мной соединили.

Крис кивнула. Иезуит открыл дверь.

– Как у вас обстоит дело с медикаментами?

– Пока хорошо, – успокоила она священника. – Нам выписали рецепт на бланке, который каждый раз возвращают.

– Вы больше не будете вызывать врача?

Крис прикрыла глаза и чуть заметно покачала головой. – Вы же знаете, я не терапевт, – предупредил Каррас. – Я не могу, – прошептала она. – Не могу.

Священник чувствовал, как в ней поднимается тревога. – Вы понимаете, что рано или поздно мне придется рассказать обо всем высшему духовенству, особенно если я буду бывать здесь по ночам?

– Это так необходимо? – Крис нахмурилась.

– Иначе это будет выглядеть несколько странно, вы не считаете?

Крис опустила глаза.

– Да, я понимаю, что вы хотите сказать, – пробормотала она.

– Вы не против? Я расскажу только самое необходимое. Не волнуйтесь. – Иезуит попытался успокоить ее. – Больше никто не узнает.

Крис подняла свои измученные глаза и, встретившись с его грустным взглядом, прочитала в нем боль и сочувствие.

– Хорошо, – согласилась Крис.

Она поверила этому взгляду.

Каррас кивнул:

– Мы еще поговорим. Он уже собирался выйти, но замешкался на секунду в дверях, приложил к губам пальцы, о чем-то раздумывая: – Ваша дочь не знала, что я священник? – Нет. Никто не знал, кроме меня.

– Вы знали, что у меня недавно умерла мать?

– Да. Мне очень жаль.

– А Регана знала об этом?

– Нет.

Каррас кивнул.

– А почему вы об этом спрашиваете? – не унималась Крис, удивленно приподнимая брови.

– Это не важно. – Иезуит пожал плечами. – Мне просто хотелось узнать.

Он посмотрел на актрису, в его глазах мелькнула тревога. – Вы ночью спите?

– Да, немного.

– Принимайте таблетки. Вы пьете либриум?

– Да.

– Сколько? – поинтересовался Каррас.

– По десять миллиграммов, два раза в день.

– Принимайте по двадцать. Попробуйте пока не заходить к дочери. Чем чаще вы ее видите в таком состоянии, тем скорее начнете неправильно судить о ней. Лучше оставайтесь в неведении. И успокойтесь. В состоянии нервного расстройства вы ей ничем не поможете. Да вы и сами это знаете.