Белое на белом - Константин Костин

Понять — как…

Как можно извлечь конверт из-за пазухи человека, который не спит, не пьян и не под воздействием последнего изобретения медицины — наркоза? Вообще-то с похожей задачей — разве что вместо конверта выступает кошелек — легко справляются воры-карманники. К сожалению, он, Ксавье, подобным искусством не владел…

Не владел…

ОН — не владел…

Он не умел шить одежду, но это не означает, что он ходит голым. Если тебе нужно получить что-то, чего ты сам сделать не можешь — найди знающего человека.

Как можно найти карманника?

Ксавье воспрянул. Его глаза обежали толпу людей, перемещавшихся по улице Лип, и остановились. Восприятие изменилось, теперь Ксавье видел сразу ВСЕ, как будто находился на охоте в Шварцвальде.

Черные липы, стены домов, кучи серо-черного снега — все это превратилось в фон, в данный момент юношу не интересующий. На этом сером тусклом фоне перемещались фигурки людей. Одна из них выделялась среди прочих — это был господин с тросточкой, цель Ксавье — остальные в лихорадочном темпе рассматривались мозгом и отбрасывались в сторону.

Девушка… Не рассматривать. В плотной людской массе она смогла бы прижаться к обладателю кошелька и вытащить его, но в редкой толпе — которую и толпой-то назвать было сложно — это выглядело бы крайне непристойно и сразу бросалось бы в глаза. Не рассматривать…

Все девушки, а также женщины расплылись и стали таким же фоном.

Карманники, карманники, карманники…

Они должны приближаться к своим жертвам вплотную, а значит, вести себя… Вт примерно так, как этот тип.

Низкий человечек в надвинутой почти на глаза шляпе-котелке поскользнулся на размокшем снегу — взгляд Ксавье тут же отметил, что никакого скольжения не было — и резко качнулся к господину с тросточкой.

Юноша еще успел подумать, что будет забавно, если этот человек на самом деле карманник и сейчас он утащит требуемый конверт…

ХОЛЕРА!

Никто не заметил, что произошло, не заметил бы этого и сам Ксавье, если бы не находился в состоянии обостренного внимания.

Из рукава человечка выскользнула длинная спица, блеснувшая искоркой острия. Она вонзилась к грудь господина с тросточкой и тут же исчезла обратно, как язык змеи.

— Помогите! — возопил убийца — Человеку плохо!

Он опустил мертвое тело на мостовую. Действительно, со стороны это выглядело как внезапный сердечный приступ: спицу никто не видел, след от укола на пальто практически незаметен, крови не было, сердце пробито молниеносно, человек умер мгновенно.

Люди бросились к упавшему, Ксавье двинулся следом за ними.

— Он что, мертв? — полуобморочно спросила пухлая женщина, заливаясь меловой белизной.

Убийца выпрямился:

— Доктора! Зовите доктора!

Опять только Ксавье заметил, как под прикрытием зажатой в левой руке газеты, пальцы убийцы ловко извлекли из-за пазухи убитого знакомый конверт с сургучными печатями.

Человек в котелке вывернулся из толпы, скопившейся на месте происшествия и зашагал прочь. Ксавье, напротив, пробился ближе к лежавшему на земле.

Убит. На самом деле убит. Уж Ксавье-то повидал в своей жизни мертвецов и мог понять, притворяется ли лежащий перед ним, или в самом деле отдал душу во владение тому, кому она досталась.

Убит. Это уже не тренировка. В пакете не должно быть ничего серьезного, ведь все его предназначение — это служить частью задания для курсанта. Тогда зачем его украли? И не просто украли, а убив… Подождите-ка…

Убив господина с тросточкой. Который был младшим сотником Черной Сотни. Уж не совершили ли неизвестные, пославшие убийцу, ошибку? Решили, что конверт содержит на самом деле важные сведения?

Ксавье припомнил отношение в Сотне к заданию. Да, хотя все знали, что задание — учебное, однако все, и инструктаж и описание конверта и краткое указание на его секретность — все было очень серьезным. Кто-то, кто не знал истинной подоплеки, но услышал этот разговор — этот «кто-то» мог поверить…

Юноша поднял голову. Фигура с котелком на голове быстрым шагом поворачивала за угол, на улицу Старого рынка. Ксавье подождал, пока он окончательно завернет за угол и бросился следом.

Кровь кипела, напоминая о прошлом. Пусть на дворе белый весенний день, а не темная ночь, пусть вокруг — не колонны елей Шварцвальда, а темные кирпичные стены высоких домов, пусть под ногами не мягкий мох, а твердые плиты… Кровь кипела все так же, азарт все так же пьянил и кружил голову.

Охота началась.

Цайт не казался легкомысленным человеком. Любой, пообщавшийся с ним более пяти минут, нимало не сомневался в легкости собеседника. Отбросив на время загадку своего соседа по комнате, он решил переключится на что-нибудь более простое. Например, выйти в город.

Насвистывая мелодию из оперетты «Проказницы из Клемборо» он шагал по узкому коридору школы к выходу.

Начищенные до блеска сапоги, черный мундир с черной же вышивкой, высокое форменное кепи и распахнутая черная шинель. Цайт был уверен, что любая девушка — да хотя бы и женщина — падет в его объятья немедленно!

— А-апчхи!

Одна из дверей в лаборатории распахнулась. Не от чиха, конечно, в коридор выскочил преподаватель химии, доктор Лепс. Нос его распух и покраснел, но глаза блестели азартом первооткрывателя:

— Получилось!!!

Взлохмаченный, как всегда, химик торжествующе встряхнул колбу, в которой плескалась густая коричнево-зеленая жидкость. Цайт с трудом удержался от того, чтобы не броситься на пол, закрывая голову руками. Не все жидкости в лаборатории выдерживали подобное обращение, некоторые взрывались.

— Что получилось, доктор?

— Лекарство от простуды! Оно создано! Я выпил его сегодня утром и уже совершенно исцелен!

В юноше проснулось любопытство. Он живо интересовался всеми техническими новинками, внимательно следил за опытами доктора, помогая по мере возможности, поэтому сейчас он не смог пройти мимо.

— Вы уверены, доктор? Ваш внешний вид…

Лепс шмыгнул носом:

— Это остаточные явления. Мое самочувствие с утра было гораздо хуже. Но этот чудодейственный экстракт…

Цайт заглянул внутрь колбы. Бурая жидкость не вызывала доверия, она вяло колыхалась внутри сосуда, не походя на эликсир ни в малейшей степени.

— Вы сами, молодой человек, сами попробуйте! — доктор почувствовал недоверие.

Чтобы не обижать его, молодой человек, принюхался — горьковато-терпкий запах и отпил небольшой глоток.

— Холера!

Запах был горьковатый, а вот вкус был горчайший.

— Вы уверены, что это не отрава?

С доктора сталось бы сварить лекарство из мухоморов или белладонны.

— Нет, как ни странно, всего лишь экстракт ивовой коры…

За спиной Цайта скрипнули сапоги:

— Так-так-так…

При звуках этого голоса Цайт понял, что поход в город повис на тонкой соломинке. Сержант Зепп мог отменить его увольнение без объяснения причин.

Что он через минуту и сделал.

Дом святой Катерины на Королевской улице относился к домам квартирным. Такие строения появились в Бранде в начале века и предназначались для тех горожан, у которых не хватало денег на содержание собственного дома — не говоря уж о дворце — но и жить в съемной комнате или, упаси бог, в рабочих бараках им тоже не хотелось. Небогатые чиновники и офицеры, приказчики, преподаватели университетов, священники…

Молодые женщины.

Йохан замер на пороге квартиры Каролины. Все-таки, если женщина приводит мужчину в свое жилище, то это говорит…

Девушка хихикнула и легонько щелкнула юношу по носу:

— У меня есть служанка и приходящая кухарка. Так что если ты намеревался наброситься на меня и сорвать одежды… Что такое?

— Нет, ничего, — немного кривовато улыбнулся Йохан, у которого выражение «сорвать одежды» вызывало вовсе не эротические ассоциации. Перед его глазами медленно таяли видения обнаженных тел, мертвых и залитых кровью.

— Все в порядке, — повторил он. С этой девушкой он почему-то чувствовал себя легко.

Мягко захлопнулась дверь с начищенной до блеска медной цифрой «6».

Внутри квартира была большой, или так показалось курсанту после комнаты-камеры, которую он делил с тремя друзьями. Здесь одна только прихожая была больше, чем вся комната в школе.

Йохан повесил на вешалку шинель и кепи, помог снять пальто Каролине, мысленно отметив, что получилось у него не в пример легче, чем раньше, еще в Нибельвассере. В четырнадцать лет он, решив изобразить галантность и помогая снять пальто, случайно стянул верх платья девушка почти до пояса. К счастью, тогда Гвендолин не разозлилась…

Гвендолин… Любимая жена… Когда-то жена и когда-то любимая…