Очень живучая тварь - Ам Аль Гамма

Проекция ожидаемо дернулась, обернувшись строчкой описания.

– У вас как-то иначе?

– У нас вообще такого нет! – пискнула мелкая, негодующе подняла на меня глаза. – Костяшка, что за дела? М?

Вот сейчас не понял наезда. Я в чем виноват, собственно?

– Наши жетоны ничего показывают, – заговорил синекожий. – Нельзя ничего трогать, крутить.

– А как у вас? Ну… жетон, таланты? Как это всё происходит?

– По-другому всё! – подняла на меня обиженный взгляд мелкая. – Вспышка света и ты уже за стеной, а на груди медальоны висят. Выбираешь какой понравился и всё.

Весьма мутное пояснение, я растерянно перевел взгляд на белоглазого.

– В начале у всех есть выбор, – вздохнул великан. – Жетоны, стоит оказаться в этом мире, в самом деле уже висят на твоей груди. У меня, например, целых три. Я выбрал подвеску «мистика».

Белоглазый, оказывается, был колдуном. Честно, вот не вяжется подобный класс с его перекаченным, бугрящимся мышцами телом.

– Поясни ещё раз про «выбрал», – попросил я, – а то не особо понял.

– Да просто всё, – пожал плечами Крюк. – Тебе доступно очко талантов. В каком жетоне ты его потратил, тот с тобой и остается. Остальные тут же рассыпаются кусками глины, а талант, который изучил, он и есть твоя первая способность.

Выходит, у поедателя всё работает иначе. Я, можно сказать, получил свои способности нажравшись всякой ерунды. И кстати, эти слова мелкой о вспышках света. В голове всплыли воспоминания о блондинах, скалистом обрыве с черными вратами, вспомнились жуткие псы—мутанты. Может, эта парочка что-нибудь об этом знает? Но ход моих мыслей неожиданно сбила трехглазая.

– А я выбрала «стазис»! – выпятила грудь маолетка.

– Что? – я и брюнетка хором переспросили.

– Это она про умение своё, – хмыкнул Крюк. – Та ещё способность. Уже на первом уровне создает приличных размеров сферу, внутри которой время останавливается

Трехглазая величественно зыркнула на лопоухую. Получила в ответ пренебрежительный хмык.

– Ого… – я по-новому глянул на эту неугомонную тарахтелку.

Кстати, какой там она расы? Всё не было времени подробно рассмотреть. Арахна. Не удивлен. Банально, я бы даже сказал. Ну, зато внешний вид соответствует. Правильно я угадал, есть в ней что-то паучье.

– Кстати, тебя как зовут? – я покосился на мелюзгу.

– Что-о?! Я же говорила! Ещё там, в яме! Костяшка, как можно такое спрашивать!

– Полемика её зовут, – хмыкнул белоглазый.

Оно и видно.

– Крюк, а этот твой «мистик». Какие у тебя были способности?

– Насылал мо́рок, – Крюк почесал лысую голову, сел на четвереньки, отмахнувшись от очередного призрачного лица. – Умел вызывать галлюцинации. Не очень сильная способность. Особенно против толпы. Но для одиночек хватало. Успеваешь подойти вплотную. А там дело одного удара.

Крюк резко выбросил вперед правую руку, словно сжимает рукоять меча. Медленно отвёл, снова выбросил. Повращал кистью, будто проворачивает клинок в ране невидимого противника. Я невольно покосился на голограмму параметров, где светится строчка «воля». Получается, мне до этого момента везло. Не успел нарваться на того, кто обладает подобными навыками. Не знаю, почему Крюк считает свою способность слабой, но лично мне этот его «морок» видится довольно-таки пугающей штуковиной. Раз – и ты витаешь в галлюцинациях, два – противник вспарывает тебе брюхо. Жуть. Или эта сфера мелкой арахны. Я глянул на мелюзгу. Попадешься в такую и кранты. На фоне подобного мои собственные умения выглядят как-то… не очень. Что я там могу? Стрелять костяной мясорубкой? Спираль элементарно увязнет внутри стазиса – время же там останавливается. Черная жижа? Думаю, аналогично. Крюк со своим «мороком» вообще не даст мне рыпнуться. Не дал бы. Я задумчиво обвел взглядом тарахтелку и синекожего. Может и хорошо, что они без жетонов. Ещё неизвестно, чем бы для меня закончилась эта прогулка.

– Крюк, – я пошевелил языком. –  Что такое «Могильная плита»?

– Ну ты даешь! – малолетка уперла ручку в бок, посмотрела на меня, как на сумасшедшего. – Мир этот, где мы находимся, он и есть «Могильная плита». Ты что, сообщения системы не читал? Капец, такого не знать!

А ведь и вправду, что-то такое было.

– А вы черные врата видели? Они возле города, высоко на скале.

– Дорога богов, – меланхолично ответил Крюк. – Те врата лишь начало. Это путь, что ведет из мира в мир. Замысловатая тропа, части которой можно встретить то тут, то там. В лесу, считай возле самого Кельтун'Хеля, есть аналогичные. Некоторые дураки взбираются по скале. Бессмысленно, если ты не последователь Улк—Атан. Ядовитый дурман тебя сразу убьёт. Страж ворот не пустит к черному камню.

«Теперь пустит кого хочешь» – я мысленно хмыкнул, вспоминая как отрывал головешки еретикам и  жадно вдыхал потоки ядовитого дыма.

– Это что-то вроде безопасного пути? – вслух же спросил совсем о другом.

– Да, что-то вроде, – согласился белоглазый. – Свой особенный путь для избранных. Как там всё устроено тебе может рассказать лишь тот, кто там побывал. Других подробностей никто не знает.

Ещё один кусочек мозаики встал на своё место. Может, про собак спросить?

– Крюк, ты видел когда-нибудь тварей, что напоминают смесь жука и собаки?

– Пф—ф, Костяшка! – полезла в разговор мелкая. – Да кого мы только не видели! И соба…

– Нет, не видел, – белоглазый неопределенно мотнул головой. – Именно такую, как описываешь ты, мы не видели. Надо было отрезать лапу или хвост. Если тварь редкая в любом городе хорошую цену дадут.

Отрежешь тут, угу. Знать сперва о подобном надо. Но смысл я понял. Части тел монстров здесь ходовой товар. Учтем на будущее.

– Ты начнешь что-то делать? – неожиданно фыркнула брюнетка.

Видимо наша дискуссия её утомила.

– Да, сейчас, – смутился я.

Конечно, любопытно узнать про краснокожую и её загадочном титуле. Младшая шепчущая в ночи – что бы это могло значить? Но спрашивать не буду. Ну её нафиг!

– Так, ладно, – я сконцентрировался на собственой голограмме, намереваясь поискать в интерфейсе нужный мне значок.

Окинул взглядом свою уменьшенную копию, панель характеристик. Что-то изменилось. Присмотрелся внимательнее, вспоминая, как здесь всё выглядело в прошлый раз. Вот этого перечеркнутого Х—образного знака во лбу не было. Я невольно ощупал лоб. Ничего. Гладкая кость.

– Крюк, – я дернул конечностью. – Ты видишь вот это?

Я ткнул пальцем в лоб голограммы.

– Ты проклят, парень, – безразлично прокомментировал великан.

– Я знаю! Я знаю! – задрыгалась мелюзга, пританцовывая. – Это проклятие!

Да ладно? Капитан очевидность. На душе враз стало тревожно, холодок в животе. Проклятий мне только не хватало, черт! Я осторожно потёр голограмме лоб, ожидая каких-то изменений. Сейчас узнаем, что за ерунда такая. Не понял. Почему картинка не меняется? Это изменение, крест на лбу, связано с последними событиями, факт.

– И что теперь? – я оторопело поглядел