День рождения Буржуя - 2 - Юрий Рогоза

- Грубовато, но по сути верно.

- Погоди, Максим Максимыч, - Буржуй, привыкший, что с появлением адвоката все проблемы улаживаются немедленно, был потрясен. - Ты что, отдаешь меня ему?!

- Увы, дорогой Володенька. Все мы - всего лишь честные слуги закона.

- Да какого закона?! - взревел Коваленко. - Он - садист, сволочь.

Варламов лишь вздохнул сожалеюще:

- Боюсь, вам придется провести эту ночь в довольно неприятном месте.

- И не только эту, я обещаю! - хмуро обнадежил их Мовенко.

- В отличие от господина следователя я ничего не могу обещать, но... - спокойно проговорил адвокат. - Одним словом, ждите меня завтра утром.

- Да придумай же что-нибудь! - Буржуй все еще не верил собственным ушам.

- Постараюсь. - Варламов снова повертел постановление в руках, вернул его майору и зашагал к двери. - До завтра, господа.

Коваленко проводил его тоскливым взглядом.

- В камеру его! - рявкнул майор, лишь только за адвокатом захлопнулась дверь, и, уже обращаясь к Буржую, с тихой угрозой добавил: Надумаешь каяться - не тяни. Я здесь ночевать не собираюсь.

- Дай пистолет.

- Но Анатолий Анат...

- Дай, говорю! - прошипел Толстый, отнял оружие у одного из своих ребят и обратился к остальным: - Резко. Как учили. Ясно? - Телохранители молча кивнули, Толстый махнул рукой. - Вперед!

Холл-мастерская в особняке Кудлы был ярко освещен. Сам хозяин стоял у мольберта в измазанном краской комбинезоне и дописывал картину. Когда зазвенели стекла в разбитых окнах, а в коридоре загрохотали шаги, он оторвался от работы и неспешно отвернулся от мольберта. На него уставились стволы нескольких пистолетов.

- Ты все-таки решил убить меня? - равнодушно спросил Кудла у Толстого. Ни страха, ни удивления в его голосе не было.

Тот вместо ответа поинтересовался в лоб:

- Где ты был вчера вечером?

- Что-нибудь случилось?

- Я задал вопрос. И, если сейчас же не услышу ответ, прострелю тебе голову. Причем с легким сердцем.

И Толстый, не раздумывая, выстрелил в полотно, закрепленное на мольберте. Пуля свистнула совсем рядом с виском Кудлы. Тот развернулся и с неподдельным интересом стал рассматривать отверстие, появившееся в картине. Пощупал его пальцем. Потом пожал плечами.

- Все равно она мне так и не удалась до конца. Словно чувствовала, что ее ждет.

Он стал тщательно вытирать кисти о тряпку. Затем накинул на полотно покрывало и занялся тюбиками с красками. Пауза затягивалась, и Толстый опять вскинул пистолет. Кудла улыбнулся и сказал, не отрываясь от своих занятий:

- Вчера я играл. Часов с восьми и довольно долго.

- Где?

- В "Бинго".

Толстый дал знак одному из своих людей, и тот направился к выходу, на ходу набирая номер на мобильном телефоне.

- Проиграл, выиграл? - поинтересовался Толстый.

- Я всегда выигрываю.

- Это мы сейчас увидим.

- Что-нибудь с Буржуем? - Кудла все так же неспешно продолжал разбирать краски и укладывать их в этюдник.

- И не мечтай, понял? - голос Толстого зазвучал пугающе мощно.

- Я надеюсь, не с твоей женой? - Гигант сорвался:

- Только попробуй еще раз упомянуть мою жену - и я тебе кишки выпущу.

- Хорошо, не буду. Хотя я спросил искренне. Послушай, а если бы я вчера не играл в казино, а, например, работал здесь, один, как вот сейчас, - ты бы в самом деле убил меня?

- Да.

- Значит, мне снова везет. Я бы очень не хотел умереть, не отомстив...

Минуты ожидания казались бесконечными. Но Кудлу это словно не волновало. Он по-прежнему был занят работой: чистил мастихином палитру, полоскал в растворителе кисти, сортировал рулоны с полотном. Наконец явился человек Толстого и просто кивнул шефу головой. Толстый опустил пистолет и подошел к Купле поближе. Заглянул в глаза.

- Слушай, почему я все равно не верю ни одному твоему слову?

- Потому что ты - воин. И потому что ты гораздо умней своего друга Буржуя. Я тоже никому никогда не верю.

В камеру СИЗО через зарешеченное окошко над дверью едва пробивался лучик света от тусклой лампочки, горевшей в коридоре. Набитые в тесное помещение сверх всякой меры, задержанные спали вповалку. Авторитеты - на нескольких дощатых нарах, большинство же, а в их числе и Буржуй - прямо на полу вдоль стен.

Один из урок, лежавших на нарах, вдруг открыл глаза - ясные, не затуманенные сном. Несколько минут он настороженно прислушивался к храпу, потом сел и спустил ноги с помоста. Из подошвы ботинка он выдернул тонкую и острую как бритва полоску стали - заточку. И совершенно бесшумно, осторожно огибая лежавшие на полу тела, подошел к спящему Буржую. Над ним он простоял еще несколько минут, не сводя глаз с его кадыка и словно бы примериваясь. Затем опустился на колени. Рука его, сжимавшая заточку, медленно пошла вверх.

ГЛАВА 17

Буквально за мгновение до того, как рука с заточкой начала опускаться, кто-то из спящих хрипло и протяжно застонал, борясь с очередным кошмаром. Буржуй чуть приоткрыл глаза и заворочался, пытаясь устроиться поудобней. Этого оказалось достаточно. Отточенное лезвие ударило в стену в сантиметре от горла, оставив на штукатурке зловещий глубокий след.

Нападавший тут же занес заточку для второй попытки, но проснувшийся уже Буржуй перехватил его руку в полете. Некрупный, но жилистый урка оказался неожиданно сильным, к тому же налегал всем своим весом. Кончик лезвия снова оказался в опасной близости от горла Буржуя. Зажатый в углу и все еще сонный, Коваленко изнемогал. Он понимал: еще пару минут такой борьбы - и он не выдержит напряжения. А это означало смерть. И тогда Буржуй воспользовался примитивным, недейственным приемом, известным ему еще с детдомовских лет. Он плюнул в лицо противнику. Тот инстинктивно отпрянул и на долю секунды ослабил нажим. Но этого Буржую оказалось достаточно, чтобы вывернуться и откатиться от стены.

Камера давно уже не спала, ее обитатели тайком следили за поединком, но никто не собирался вмешиваться.

Оторвавшись от противника, Буржуй мгновенно вскочил на ноги - в доли секунды оказался на ногах и нападавший. Он двинулся вперед, выставив перед собой лезвие. Но тут уж преимущество перешло на сторону Коваленко: он был выше, тяжелее и - спасибо Толстому - обучен незаменимой науке драться. Выждав момент, когда урка сделал выпад, Владимир развернулся на четверть оборота - лезвие пролетело мимо его живота - и нанес противнику в лицо страшной силы удар локтем. Тот только всхлипнул, отлетел в сторону и грохнулся спиной о железную дверь.

Тут же в камере загорелся яркий свет. Буржуй увидел наконец лицо своего врага и запомнил его на веки вечные. В замке заскрежетал ключ. Урка мгновенно юркнул мимо Коваленко и бросился на нары, затерявшись среди остальных. Груда тел приняла его и поглотила. Буржуй остался стоять посреди камеры один, как палец.

В камеру вошли охранники. Только сейчас ее обитатели заворочались, хрипло заматерились, выражая недовольство беспределом фраерка, нарушившего сон мирных людей.

- Что, придурок, не спится? - вкрадчиво осведомился у Буржуя старший наряда и кивнул своим людям: - В изолятор его! Пусть посидит в помещении санаторного типа. И смотри, - снова обратился он к Владимиру, начнешь бакланить - покалечу!

Коваленко подхватили под руки и потащили куда-то по коридору. Благо, что путь был недолог. Вскоре Буржуя швырнули в темноту за одну из дверей. За его спиной лязгнули запоры. Оглядевшись, он обнаружил, что в тесном и душном каменном мешке он совершенно один. С огромным облегчением Буржуй прилег на сырой и склизкий пол и через минуту уже спал.

Точечный светильник высвечивал из темноты только компьютерную клавиатуру да руки над ней. Руки умело бегали по клавишам, и на экране дисплея высвечивались столбцы с цифрами, схемы, диаграммы. Невидимый в темноте человек, разглядывая их, заинтересованно хмыкал и цокал языком. Потом вставил в дисковод новую дискету и, оставив на дисплее прежние данные, открыл окно с новыми. Замелькали такие же столбцы, схемы и графики. Несколько минут невидимка изучал их и сравнивал, а потом протянул с ленивой угрозой в голосе:.

- У-у, мальчоночка. Это ты зря...

Мовенко сидел за столом и со свирепым выражением на лице изучал протоколы свидетельских показаний. Напротив него устроился Максим Максимович Варламов и с доброжелательной улыбкой наблюдал за тем, как майор, пробежав глазами очередной листок, с отвращением отшвыривал его в сторону. Наконец полетела на стол последняя бумажка из нетолстой стопочки, и Мовенко поднял на адвоката злые глаза.

- Быстро вы "липу" стряпаете. Господин стряпчий...

Максим Максимыч невозмутимо забарабанил пальцами по кожаной папке. И голос его был исполнен все той же обычной доброжелательности:

- Будьте любезны, в беседе со мной употребляйте исключительно нормативную лексику.

Мовенко развернулся лицом к "свидетелям", которые сидели на стульях у стены. Среднего возраста мужичок в бомжеватой одежке равнодушно поглядывал в окно, а молодая парочка даже здесь сдержанно, но весьма последовательно проявляла взаимную сексуальную симпатию.