Наполеон. Попытка № 2 - Александр Никонов

– Невозможно, – ответил Понтекулан. – По закону сенатором можно стать только с сорока лет. А мне еще нет сорока.

– Хорошо. Тогда будьте префектом в Брюсселе или в любом городе, в котором хотите, и не забывайте, что, когда вам стукнет сорок, должность сенатора – ваша.

Так Наполеон поступил с тем, кто ему помог. А что он сделал с Летурнером? Тот был назначен советником Государственного контроля… Кстати говоря, не только Летурнер был недругом молодого Наполеона. Еще больше ему навредил военный министр Директории Обри, который также всячески мешал назначению Наполеона. Как же отомстил ему первый консул? Он назначил вдове умершего к тому времени врага пенсию в 2000 франков.

Если же гибли в бою или умирали на гражданской службе люди, которых Наполеон знал лично, он считал обязанным написать их родственникам несколько строк собственноручно.

Умирает гражданский чиновник, префект Рикора. Наполеон пишет министру внутренних дел: «Я желаю знать положение его семьи, возраст детей и полученное ими воспитание, дабы дать им возможность идти по стопам отца».

Вот он пишет вдове генерала Вальтера: «Я разделяю ваше горе. Я поручил гофмаршалу навестить вас и устроить все, что касается интереса ваших дочерей. Вы и они всегда можете рассчитывать на мое покровительство, и я не упущу случая доказать вам это…»

Своему старому другу Бертье: «Потеря отца всегда чувствительна. Зная вас, я понимаю ваше горе, но все-таки в восемьдесят пять лет смерть неизбежна; а когда жизнь прожита хорошо, то в эти годы остается пожелать оставить после себя хорошие воспоминания. Я сочувствую вашей потере».

Вдове генерала Гюдена: «Я разделяю вашу скорбь. Вы и ваши дети всегда будете иметь право на меня. Государственный секретарь посылает вам удостоверение на получение пенсии в двенадцать тысяч франков, а управляющий государственными имуществами передаст вам указ, которым я обеспечиваю четырьмя тысячами франков каждого из ваших детей…»

Вдове маршала Бессьера: «Ваш муж умер на поле чести… Он оставил незапятнанное имя. Это – лучшее наследство, которое он мог завещать детям. Они обеспечены моим покровительством и унаследуют также то расположение, которое я питал к их отцу…»

Этих писем можно набрать целые тома. И, что характерно, все они не были пустой проформой, написанной по случаю. Обо всем написанном Наполеон помнил. Через семь месяцев после написания последнего письма он навел справки, все ли выполнено по финансовым обязательствам государства перед семьей Бессьера, узнал, что у того были долги, и заплатил их из своего кармана. Кстати, чужие долги он оплачивал довольно часто…

Например, известный революционный генерал и республиканец Карно, который был очень недоволен восшествием Наполеона на престол и высказывался об этом вслух, к концу жизни обеднел и написал своему политическому врагу письмо с просьбой о помощи. Наполеон распорядился покрыть долги Карно и назначить ему пенсию в 10 тысяч франков, учитывая былые заслуги генерала перед республикой…

Или вот любопытный случай. При осаде Тулона Наполеон познакомился с капитаном Мюироном. Мюирон участвовал в первом итальянском походе Наполеона и погиб при Арколе, закрыв собой Наполеона. Наполеон пишет вдове убитого: «Мюирон умер у меня на глазах. Вы потеряли дорогого мужа, я потерял друга, к которому был привязан… Если я могу быть чем-нибудь полезен вам и вашему ребенку, то прошу всецело рассчитывать на меня».

Тогда Наполеон – всего лишь один из генералов республики, у него нет никаких властных полномочий касательно начисления пенсий, поэтому он пишет в Директорию ходатайство, в котором, как в капле воды, отражается атмосфера тогдашней Франции, где революция разделила семьи: «Прошу вас в уважение к заслугам, достигнутым в различных походах гражданином Мюироном, вычеркнуть из списка эмигрантов (читай, врагов народа. – А. Н.) его тещу, гражданку Беро-Курвиль, равно как и его шурина Шарля-Мари Беро-Курвиля. Этому молодому человеку, воспитывавшемуся за границей, при занесении его в списки эмигрантов было всего 14 лет».

В тот же день, когда в Директорию было отправлено это письмо, пакет документов уходит вдове Мюирона. Наполеон пишет ей: «Прилагаю при сем копию письма в Директорию. Зная, как она покровительствует защитникам отечества, я надеюсь, что Директория примет его во внимание. При сем прилагаю шесть рекомендательных писем, каждому из членов Директории и министру полиции. Обратитесь к генералу Дюпону, который скажет вам, когда будет разбираться ваше дело, тогда вы и представите эти письма. Я пришлю вам с первым же адъютантом, который будет отправлен в Париж, денежное пособие для вашего ребенка».

Но и это еще не конец истории. Прошло почти двадцать лет. И уже будучи в ссылке на Святой Елене, Наполеон перед смертью включил в свое завещание вдову Мюирона. Он не знал, жива ли она, поэтому написал так: «Завещаю 100 000 франков вдове, сыну или внуку адъютанта, убитого возле меня под Арколе и защитившему меня своим телом».

А вот пример иной эпистолы: «Ваше управление Ломбардией доказало мне, насколько вы нечестны и как любите деньги, но я не знал, что вы еще и подлец. Выходите в отставку и не показывайтесь мне больше на глаза».

Письмо Наполеона по инстанции о проворовавшемся генерале: «Я отрешил Солиньяка от должности. Вы объявите ему об отставке и о том, что император, не желая прибегать к крайним мерам, не станет его преследовать, если сумма эта вскоре будет внесена в полковую кассу, но если генерал Солиньяк промедлит с исполнением, то будет предан военной комиссии за присвоение отпущенных на содержание и награды солдат сумм…»

Или вот: «Напишите генералу Гарданну, что ко мне поступили жалобы на то, что он притесняет жителей. Пусть он держит себя с подобающим достоинством, и чтобы я более не слыхал никаких жалоб!»

Даже друзей своей юности, вроде Жюно, в случае совершения ими неблаговидных поступков, Наполеон не щадит: «Ваше поведение очень огорчило меня. Вы обошлись с префектом так, как будто он был капралом вашего гарнизона. Мне непонятно такое отсутствие такта и забвение самого себя. То, что вы сделали, – беспрецедентно».

И касается это не только высшего генералитета: «Напишите капралу Бернода, 13-го линейного, чтобы он перестал пить и вел бы себя получше. Кажется, он получил крест за храбрость. Не следует из-за пьянства лишать его этого креста, но внушите ему, что этим он дискредитирует дарованный ему знак отличия».

Порой Наполеон бывает и более суров. Так, например, в Яффе – там, где сам Бонапарт, не колеблясь, входил в чумные бараки с французскими солдатами, чтобы подбодрить их, – хирург Бойе отказался помогать раненым, боясь заразиться чумой. Наполеон пишет приказ: «Он не достоин звания французского гражданина. Его, одетого женщиной, повезут на осле по улицам Александрии; на спине его будет прикреплен ярлык: „Недостоин быть французским гражданином, ибо трус“».