Жертва разума - Джон Сэндфорд

– Я с Лукасом, – сказал Слоун. – Нам нужно скоординировать радиопозывные.

– Конечно. – Дамбо показал на одного из техников ФБР.

– А кто будет в зоне отдыха автострады? – спросил Лукас. – Это должно выглядеть убедительно.

– Мари, – заявил Дамбо и кивнул в сторону девушки, сидевшей у Лукаса за спиной. Тот оглянулся и улыбнулся. – Мы оденем ее в школьный пиджак и плиссированную юбку, дадим жвачку. Она пойдет за Данном к телефонам. Там их четыре. Мы записываем все. Если Данну придется ждать, она встанет за ним в очередь. А если телефоны будут свободны, займет один из них и начнет разговаривать со своим дружком. И следить за тем, что происходит вокруг.

Рукс посмотрела на сидевшую напротив нее девушку.

– Вы либо развиты не по годам, либо старше, чем выглядите.

– Мне тридцать два года, – сказала девушка нежным юным голоском.

– И Дэнни Макгрефф. – Дамбо кивком показал на мужчину с квадратным лицом, заросшим двухдневной щетиной. – Он придет на место на полчаса раньше Данна, займет его телефон и будет по нему разговаривать до тех пор, пока не увидит Данна. Тогда он попрощается, положит трубку и уйдет. Мы полагаем, что возле телефонов не будет очереди – еще ни разу все четыре не были заняты за все то время, что мы их отслеживаем.

– Значит, у вас будет один агент внутри и по меньшей мере один снаружи…

– У нас будет три агента внутри, – сказал Дамбо. – Там есть камера хранения, которая закрывается. Мы поместим туда двух человек за два часа до срока. Они будут там, без ключа попасть туда никто не сможет.

В конце совещания Дамбо сказал:

– И постарайтесь выражаться пристойно, ладно? Вашингтон попросил, чтобы с нами отправился оператор, который будет снимать документальный фильм. Я согласился.

Когда они шли к двери, техник ФБР пробормотал Лукасу:

– Без телевизионщиков ну просто никак.

– Мы можем оказаться в ужасном положении, – заявил Слоун.

– Как? – спросила Рукс.

Они вышли из здания на улицу.

– Они все предусмотрели и расписали, – сказал Слоун, доставая пачку «Дентайна».[59] – Но в колоде обязательно есть джокер.

Лукас оглядел улицу и заметил бывшего сутенера по имени Роберт Лика, которого местные острословы называли «Лейка», из-за того, что он пристрастился фотографировать девочек 10–12 лет. Лика, держась одной рукой за ручку двери, мочился в дверной проем, словно в обычный писсуар.

– Хочешь посмотреть?

– Пожалуй, нет, – ответила Рукс и покраснела.

– У тебя порозовели щеки, – сказал Дэвенпорт.

– Знаешь, такие вещи стали часто встречаться в последние два или три года, – сказала шеф, глядя на Лику. – Теперь подобную гадость видишь постоянно. Неожиданный поворот…

Операция федералов шла своим чередом, но Лукас и Слоун не участвовали в ней до тех пор, пока Данн не направился в сторону зоны отдыха. Федералы следили за ним непрерывно: после посещения банков Джордж вернулся в свой офис и оставался там.

Жене Слоуна срезали мозоль, и нога у нее все еще болела, поэтому Слоун сбежал, чтобы сделать кое-какие покупки для дома. Не находивший себе места Лукас зашел в бар для полицейских, купил себе ланч и поставил двадцать долларов на «Вайкингс» против «Беарз».[60] Им удалось ликвидировать отрыв в восемь очков – «Беарз» опозорились, – потом Дэвенпорт вышел на эстакаду. Некоторое время он разглядывал прохожих, теребя в кармане обручальное кольцо.

«Я должен это сделать», – решил он. Нужно действовать просто, без всяких подростковых трюков или заявлений. Пришла пора сделать Уэзер предложение. Что она может сказать, кроме «нет»? Но она так не поступит. Уэзер знает, что он думает – она способна читать его мысли, что уже не раз доказывала. Проклятье, наверное, она испытывает нетерпение; может быть, считает оскорбительным то, что он откладывает этот разговор. Но главное здесь то, что она не скажет «нет». Ну, формально такое возможно. А что, если она будет вести себя очень мило… Проклятые женщины.

Интересно, что сейчас делает Данн?

В четыре тридцать Лукас вернулся в офис, вытащил документы и снова принялся их читать. Кажется, он остановился на папке мертвеца? Так, посмотрим… Свидетель сообщил, что человек спрыгнул с моста Лейк-стрит. Офицер вызвал лодку…

В кабинет заглянула женщина, отвечавшая за связь с общественностью.

– Лукас, через пару минут про вас будут рассказывать в новостях, если вы хотите посмотреть…

– Да, хочу… – Дэвенпорт перевернул страницу досье и посмотрел на женщину, но его взгляд успел прочитать слово: Глория.

Он снова опустил взгляд на документ и стал искать имя.

– Лукас?

– Да, я сейчас приду…

Так, где же оно? Он нашел его в самом низу страницы:

«…свидетель Глория Кросби сообщила нам, что он страдал от депрессии с тех пор, как вышел из окружной больницы, и перестал принимать выписанные ему лекарства. Кросби также сказала, что он мог подсесть на наркотики, потому что вел себя странно, а в ночь с восьмого на девятое она доставила его в больницу Хэннепина из-за передозировки. Потом он ей позвонил и попросил встретиться с ним в гриле «Стэнли» на Лейк-стрит, но, когда она туда приехала, он уже ушел к мосту. Глория пошла за ним, но, когда она оказалась на мосту, он уже стоял на перилах и сделал шаг вперед, прежде чем она успела ему помешать. Кросби побежала в «Стэнли» за помощью…»

Проклятье. Глория Кросби. Склонившись над письменным столом, Дэвенпорт просмотрел оставшуюся часть досье, пытаясь понять, что произошло. Зазвонил телефон, и он схватил трубку.

– Что?

– Лукас, ты…

– Да, да, плевать; послушайте, ищите любую информацию на парня по имени Джон Мэйл, дата рождения седьмого июля шестьдесят восьмого. Принудительно лечился в окружной больнице. Нам нужна его самая свежая фотография. Обратись в отдел транспортных средств и найди его родителей… подожди, подожди… – Лукас перевернул несколько страниц. – Они жили на Шарф-лейн, 28, в Уайзете… Проклятье, Макферсон сказала, что он оттуда.

– Кто?

– Найди все, что я сказал. Это нечто.

Лукас бросил трубку, еще раз внимательно просмотрел досье Мэйла и нашел упоминание о зубах. Проклятье. Он взял записную книжку и поискал номер телефона медицинского эксперта.

– Шарон, Лукас Дэвенпорт… да, все в порядке, все зажило, да, послушай, мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала. У тебя должны быть бумаги на парня по имени Джон Мэйл, который спрыгнул с моста Лейк-стрит несколько лет назад; я могу сообщить точную дату, если нужно. Джон Мэйл. Да, я подожду.

Она вернулась через десять секунд. Информация о Мэйле нашлась.

– Подожди минутку, – сказал Лукас. – Я сейчас буду у тебя.

Он выскочил на улицу и уже через пять минут входил в офис медэкспертов. Один из них, по имени Брансвик, изучал монитор.

– Нечто срочное? – спросил он.

– Ты сказал, что парень мертв, – ответил Дэвенпорт. – А я думаю, что он жив.

– Ну, тот парень, которого мы видели, был мертв, – заявил Брансвик. – Я смотрел фотографии.

Он передал Лукасу стопку цветных фотографий восемь на десять. Останки, все еще в обрывках голубых джинсов, лежали на столе из нержавеющей стали. По большей части кости, хотя торс напоминал серый шар из веревок или травы. Лицо исчезло, остались лишь темные волосы. Руки и одна нога отсутствовали.

– Выглядит паршиво. А руки… то, что их нет, это естественно? Или их отрезали?

Брансвик покачал головой.

– Трудно сказать. Тело разваливалось на части. Была лишь одна необычная деталь – что-то обвязывало торс; возможно, проволока. Видит бог, в этой части Миссисипи может найтись все, что угодно.

– А если предположить, что кто-то использовал проволоку для того, чтобы сделать якорь и удерживать тело под водой? До тех пор, пока его можно будет обнаружить и передать в полицию?

– У тебя извращенный ум, Дэвенпорт.

– Однако тебе такая мысль в голову приходила, – заметил Лукас.

– Да, это возможно. Нечто удерживало его под водой. В конце оно едва не рассекло тело на две части. Однако мы не нашли веревки или проволоки.

– А что относительно зубной формулы?

– Тут полное соответствие. Вот рентген тела, и здесь же рентген челюсти.

Лукас наклонился и посмотрел: они были практически идентичны. В углу снимка зубной формулы имелся телефонный номер окружной больницы. Дэвенпорт снял трубку с телефона Брансвика и набрал нужный номер.

– Этого просто не может быть, – сказал он.

На звонок ответила женщина. Лукас представился.

– Мне нужно поговорить с доктором Л. Д. Редером, он все еще у вас работает? Извините, она?.. Да, это очень важно. Да… Меня попросили подождать, – сообщил он Брансвику.

– Это связано с делом Манетт? – спросил тот.

– Частично.

– Моя жена участвовала в марше протеста «Женщины против насилия», – сказал Брансвик.