Что в имени тебе моем... - Екатерина Кариди

— Я слушаю, мама, слушаю, — а сама приплясывает, укладывая нехитрые пожитки в котомку.

— Надин, посмотри на меня.

— Да, мама, — девушка, почувствовав что-то в голосе матери, стала серьезнее.

Айна внезапно поняла, что слова не идут, застревая в горле. Пришлось сделать над собой усилие:

— Дочка… В Симхорисе ты встретишься с отцом.

— Что… — Надин побледнела и притихла от неожиданности.

— Пришло время, Надин. Пришло время тебе с ним увидеться.

Дочери Иссилиона Надин было уже семнадцать, а девушка никогда не видела своего отца, просто знала, что он неотлучно находится при храме Создателя в стольном городе Симхорисе. Даже и не надеялась с ним встретиться. Конечно, трудно было не заметить, что она отличается от дочерей своего племени, те все были черноволосые и черноглазые. В детстве ее постоянно дразнили, а потом как-то привыкли, хотя и шептались ей вслед. Очень уж было интересно, откуда у ребенка чернявой Айны такие волосы и глаза. Зато не могли не признать, что сердце у Надин золотое, да и характер мягкий и веселый.

— Я увижу отца… — прошептала она, Но как же я его узнаю?

— Он сам узнает тебя. Сам к тебе подойдет.

— Но как это случится? Как он сможет меня найти?

— Тебе просто надо прийти к Священному источнику, что рядом с храмом Творца в Симхорисе. Там он тебя и найдет.

— Мама… а я ему понравлюсь?

Айна обняла девочку, взволнованную и слегка напуганную неизвестностью, и сказала:

— Понравишься. Ты ему обязательно понравишься. Он ведь тебя очень любит.

— Любит? Но он же меня никогда не видел.

— Для того, чтобы любить, необязательно видеть глазами.

Надин уткнулась матери в плечо и зашептала:

— Я столько чего хочу ему рассказать… Отец станет говорить со мной, мама? Ему будет интересно?

— Станет, девочка моя, — ласково сказала мать, погладив ее по голове, а потом добавила деловым тоном, — Надин, ты пойдешь в Симхорис вместе с семьей дяди Ворса, они собираются в город завтра с утра. Туда неделя пути, если вас не застанет в пустыне песчаная буря. Будем молиться, что все было хорошо.

А сама думала о том, что сойдет с ума от беспокойства. Иссилион обещал, что девочка будет под защитой, но разве мать от этого станет тревожиться меньше? Еще Айна думала о том, что для Иссилиона эта встреча окажется такой же волнительной, как и для дочери. Водный дух всегда переживал, как отнесется его дитя к тому, что он не человек.

А впрочем, все происходящее к лучшему. Когда-нибудь это должно было случиться.

Ночь Дагон провел просто отвратительно. Он уже изнемог бороться с собой. Здравый смысл восставал против того, что он собирался сделать, но темный тысячу раз обещал себе, что будет предельно осторожен, что ни в коем случае не даст себя обмануть или поработить. Просто небольшое сотрудничество, ничего более. Никаких кабальных обязательств, ничего, что дало бы власть над ним.

Но с кем, с кем он собирался сотрудничать? С матерым обманщиком и искусителем, сгубившим не одного бестолкового и беспечного духа, не говоря уже о множестве легковерных людишек, по глупости мнящих себя способными управлять этим древним, крайне опасным и невероятно изобретательным злым гением?

Дагон обо всем этом знал. Дураком он не был. И все-таки он твердил себе, что сможет уцелеть с этой игре, ему казалось, что игра стоит свеч, потому что призом будет Янсиль. Выиграть любой ценой. Нельзя сказать, что темный не понимал, как отнесется к его поступку Лейон. На месте Лея, если бы он вдруг оказался на месте светлого, Даг даже не представлял себе, что сделал бы с тем, кто попытался отнять у него возлюбленную. Но Лей ведь мудрый и рассудительный, он должен понять, что она нужна Дагу больше чем воздух.

Лей должен уступить. Потому что они друзья. Найдет себе другую, а Янсиль достанется ему, Дагу. Ради этого Даг пойдет на все.

Обидно, но принцесса не питала к нему особо теплых чувств, Дагон это видел. Но он также видел, что девушка тает в объятиях во сне, что его прикосновения зажигают в ней огонь страсти. И этим огнем он собирался привязать ее к себе, приковать невероятным наслаждением, которое жаждал ей дарить. Она станет его сначала телом, а тело поможет поработить душу, и тогда она его полюбит.

Горячечные мысли о страстной любви, которую он в ней зажжет, о нежном молодом теле, которое он мечтал ласкать, о блаженстве, что они испытают вместе, окончательно помутили его разум и заглушили слабые голоса сомнения.

Он хотел получить свое счастье, и он его получит.

Если бы мальчишка темный знал, что секс, даже самый умопомрачительно сладкий, еще ничего не решает, что нельзя строить свое счастье на несчастье других, что цена предательства — саморазрушение. Если бы он мог нормально соображать в тот момент…

Уже несколько дней Горгор пытался передать Зимруду свиток, что дала Мелисандра. Передавать его надо было из рук в руки, потому надпись на нем откроется только тому, на чье имя зачарована. Для всех остальных это просто маленький потрепанный кусочек пергамента, который любой слуга тут же отправит в мусор, если найдет. Горгор пытался воздействовать на стражу или прислугу, но даже просто достучаться до их сознания не мог — метки злого почти на всей челяди. А те, кого удавалось как-то склонить к пониманию и сотрудничеству, просто гибли при невыясненных обстоятельствах. Впору за голову хвататься.

Владыка Зимруд был постоянно занят, а если не занят делами государства — отрабатывал повинность в своем гареме.

— Будь этот гарем трижды неладен!

По мнению хранителя дворца, всех этих баб надо было поганой метлой гнать, а не то, что холить и лелеять:

— Хищные, бесполезные «растения»! Нормальные люди заводят гарем для удовольствия. Для удовольствия! — ворчал старый дух земли, дедушка Горгор, — А не для того, чтобы работать на износ! Где это видано! Мой бедный мальчик…

Кроме того, все местные духи видели, что новая шестая жена Эления каждое утро потчует царя новой порцией яда. Она взяла моду, гадина льстивая, являться к нему в покои с чашечкой ароматного утреннего кофе. А Зимруд что, он человек вежливый и деликатный, всем известно его отношение к женщинам, он никогда никого из них не обидел ни словом, ни делом. Может ему и не нравится, но он не показывает вида.

Горгор понимал, что в отличие от остальных жен, северянка Эления не намерена довольствоваться ролью изнеженной гаремной гурии, она рвется властвовать. Железная воля, и холодный, расчетливый ум. Все было бы хорошо, если бы она Владыку любила, но эта злобная порочная интриганка хочет сжить его со света! И ведь добьется своего, если не вмешаться, а как вмешаться?! Как?! Когда все подходы злой заблокировал, а он клятву давал священную, что не явится Зимруду без вызова!