Много добра, мало зла. Китайская проза конца ХХ – начала ХХI века - Коллектив авторов

Необычная прическа Ма Тяня тем летом привлекла внимание почти всей молодежи маленького городка. Увидев его, они откровенно демонстрировали презрение и зависть, даже ощущали какую-то скрытую неприязнь. А Ма Тяню эти многозначительные взгляды доставляли почти физическое удовольтвие. Почти все лето, несмотря на палящее солнце, без устали бродил он туда-сюда по улицам маленького городка в состоянии крайнего возбуждения и сосредоточенности, будто бы хранил в душе какую-то тайну. Его коренастое тело все покрывалось потом, рубашка на груди и на спине становилась влажной, и на ней выступал беспорядочный узор, зато мрачное выражение лица и прыщи, похожие на подгнившую хурму, за одну ночь бесследно исчезли, будто бы никогда и не было. К середине августа Ма Тянь превратился в совершенно другого человека. Он даже осмелился заигрывать с Ван Цин, пробормотав что-то вроде комплимента ее пышной груди, которая смогла бы вскормить целую ватагу детишек с густыми волосами, как у него.

Сияющий облик Ма Тяня очень порадовал его родителей. «Не было бы счастья, да несчастье помогло, – размышляли они, – пусть он делает что хочет. Всего-то прическу поменял».

Однако к осени возле уездного универмага и кинотеатра стали появляться молодые люди с точно такой же прической. Они казались выше и худее своих сверстников – как журавли среди кур. Когда Ма Тянь проходил мимо, они и в ус не дули, даже глаз не поднимали. Однажды после обеда в воротах восточной городской стены Ма Тянь столкнулся с парнями среднего роста с такой же прической, как у него, за исключением того, что волосы на затылке были длинные и падали на плечи, словно плюмаж на шлеме древних воинов.

Трое парней, даже не покосившись в его сторону, шли в ряд плечом к плечу. Из темных ворот вдруг выглянуло солнце, уже начавшее по-осеннему бледнеть, и застигло врасплох Ма Таня, собиравшегося проскользнуть в ворота. Он испуганно отскочил в сторону, позволив трем парням преспокойно пройти мимо. Возможно, из-за того, что в воротах стояла вода, Ма Тянь обнаружил, что они оставили позади себя на гранитном покрытии три ряда четких следов. Причем тот парень, который был в центре, шагал прямо посередине улицы. Чтобы проверить свою догадку, Ма Тянь, взяв следы этого парня за среднюю линию, подсчитал и обнаружил, что количество плит по обе стороны от нее равняется двенадцати.

В тот день, вернувшись домой, Ма Тянь сразу же принялся отмывать гель в тазике с теплой водой, в результате чего волосы повисли надо лбом, как ворох сырой рисовой соломы. При виде своей шевелюры ему захотелось плюнуть. В конце концов он достал маленькое круглое зеркало с ручкой и заплевал все отражавшееся в нем лицо.

В течение двух следующих дней Ма Тянь никуда не вылезал. Только на третий день он отправился в парикмахерскую с вопросом к Ван Цин: «Разве ты не ругала всех в городе за то, что они старомодные, почему же они соорудили себе ирокезы?» Поначалу Ван Цин не поняла, о чем это он, а догадавшись, разразилась смехом: «Ты правда тупой, как свинья! Модных причесок навалом. Вот здесь все, выбери, какая тебе нравится. Боюсь, что в глазах у тебя рябить будет от разнообразия». С этими словами Ван Цин кинула ему стопку мятых цветных журналов.

Но Ма Тянь даже не взглянул. «Не буду смотреть, – сказал он, – ты мне все прически оттуда сделай по очереди». – «Ты с ума сошел? – Ван Цин взвизгнула. – Там их несколько сотен, и многие я еще не пробовала». «Самое большее – неделя на одну прическу, – сказал Ма Тянь равнодушно. – Ты сама выбери. Сначала сделай те, которые умеешь. Те, которые не умеешь, – мы вместе подумаем как. Самое главное – не повторяться! Повторяться я не разрешаю».

При этих словах в глазах Ма Тяня промелькнул злобный огонек – такой, что Ван Цин похолодела от ужаса. Это было одиннадцатого сентября 1984 года – для многих людей, возможно, ничем не примечательный день, но на самом деле для истории городка он имел огромное значение. Этот факт случайно обнаружился только через 20 лет: однажды вечером в конце 2004 года редактора, входившего в группу по составлению сводного описания уездов, в процессе работы над историей очередного уезда осенило, что процесс модернизации маленького городка фактически начался осенью 1984 года. Причина в том, что история с резиновой женщиной оказала дурное влияние на людей и вынудила их шарахаться от всего и вся до такой степени, что в течение длительного времени жители упорно открещивались от новшеств. В результате этого, как говорится, мух и комаров отпугнули, но при этом перекрыли доступ солнечному свету и свежему воздуху. Однако к осени 1984 года внезапно проснувшийся соревновательный азарт молодежи в копировании модных причесок невероятным образом прорвал все препоны. Городок именно в процессе преодоления этой разноголосицы незаметно обрел новый облик.

Однажды на совещании редакционной группы редактор вспоминал обстоятельства того времени: «Улицы были заполнены жизнерадостными молодыми людьми. В то время меня только что распределили из университета в управление государственного архива. Я обратил внимание на странную оригинальность их причесок, прямо глаза разбегались. А вслед за прическами менялась и одежда, речь, даже походка… Это было совершенно новое поколение. Они напоминали некие высокоактивные химические вещества, словно за одну ночь разрушившие прежнее равновесие и в результате ускорившие перерождение маленького города». Согласно составленной редактором статистике, всего лишь за один 1985 год количество парикмахерских в уезде увеличилось до тридцати. Количество частных магазинов одежды, обуви, косметики и ювелирных изделий вслед за этим ежеквартально возрастало на 5–8 заведений. Кроме того, для привлечения молодых потребителей брюки клеш, очки «стрекоза» и мужские туфли на высоком каблуке впервые в истории появились на полках уездных универмагов. Механизм активной конкуренции быстро внедрился на территории всего уезда. Следуя принципу домино, обыкновенные украшения уже не могли превзойти серебряных изделий «Ювелирного магазина Вана Второго» на Западной улице. Эта семья из поколения в поколение производила шестьдесят видов моделей украшений на протяжении вот уже 120 лет, однако, идя навстречу современным веяниям, ювелирный магазин за один только 1986 год выпустил двадцать пять новых моделей.

«Сильный ветер начинается с верхушек колышущейся травы, – заключил редактор. – Кто бы мог поверить, что прически нескольких молодых людей смогут изменить историю целого города?»

Однако редактор не знал, что «верхушки колышущейся травы» были не чем иным, как кончиками волос Ма Тяня. С осени 1984 года по начало лета 1987 года именно Ма Тянь стал зачинателем новых парикмахерских тенденций. Он, словно иллюзионист, неустанно обновлял свою прическу. Можно со всей ответственностью заявить, что Ма Тянь был первым мужчиной в городе и даже, возможно, во всей провинции, кто сделал себе химическую завивку. Не то чтобы никто раньше не пробовал этого, на самом деле среди молодежи многие пытались, но в конце концов все потерпели фиаско и оставили свои безумные фантазии. Причина была в том, что ничьи волосы не могли вынести стольких издевательств, кроме густой шевелюры Ма Тяня. Обыкновенные волосы под напором фена и средств для завивки быстро увядали и жухли, как осенние листья. Поэтому, если Ма Тянь перепробовал уже множество вариантов, остальным приходилось остановить свой выбор на одной прическе.

Ван Цин быстро и проницательно оценила уникальные природные дарования Ма Тяня. Она сразу же отменила для своего постоянного клиента плату за парикмахерские услуги, к тому же сама выразила желание сотрудничать с ним – вместе создавать новые, невиданные прежде модели причесок с условием, что парень оставит работу в гончарной мастерской, зарплату будет получать от нее, станет ходячей рекламой ее салона и все время будет находиться рядом с ней.

В течение двух лет тесного сотрудничества с Ма Тянем парикмахерская Ван Цин была местом паломничества молодежи маленького городка. Это время для Ма Тяня стало самым счастливым в его жизни. Некоторые молодые люди, сгоравшие от зависти к его успеху, не раз строили ему козни и даже однажды вечером, когда на улице было так темно, что глаз выколи, срезали ему волосы бритвой. Однако, как только волосы отросли, Ма Тянь снова стал самым модным и счастливым жителем города. Никто не мог помешать ему отращивать волосы и был не в силах лишить его счастья.

В канун нового, 1986 года Ван Цин, подсчитав доход за год, выпила вина с Ма Тянем и, захмелев, соорудила на его голове прическу ее самого любимого мужчины-модели. Очевидно, прическа получилась чрезвычайно удачной, поскольку в тот вечер в темной и неубранной спальне за салоном Ван Цин с трудом отличала своего клиента от того красивого мужчины. Когда они занимались любовью, девушка невольно называла Ма Тяня другим именем. Но для парня это был первый любовный опыт, радость и смятение опустошили его мозг, еще и кот с кошкой резвились на крыше в это же время, поэтому он так и не осознал, что Ван Цин на самом деле взывает к другому мужчине. Счастье Ма Тяня достигло в ту ночь своего пика. После этого случая он почти две недели ходил с одной и той же прической, что было совершенно неслыханно, ведь по правилам надо было бы давно ее сменить. Это повергло жителей города в недоумение. Однако я не собираюсь здесь описывать историю любви Ма Тяня, а буду излагать историю его шевелюры.