Полудемон. Счастье короля - Галина Гончарова

Власти! Блеска! Славы! Денег! Балов! Нарядов!

И все это у нее было. А Мишель как и не стало. Она уехала куда-то в глушь, у нее родился сын…

Это единственное, что отравляло жизнь Абигейль, у нее-то детей больше не было…

Хотя и ублюдков плодить от какого-нибудь крестьянина или разбойника – кто бы еще позарился на возможную ведьму, колдунью? А, пускай ее! Ребенок был опасно болен, он жил в глуши, где даже магов жизни не было – ну и кого он волнует? Сам сдохнет!

И Абигейль закрутилась в вихре удовольствий!

Жизнь кипела и била ключом. Почти двадцать лет. А потом…

Когда она увидела этого мальчишку на пороге тронного зала – сердце екнуло. А потом забилось в три раза чаще, потому что ей показалось, что это – Мишель. Только она переоделась мужчиной и вернулась – почти двадцать лет спустя.

И все же…

Тонкое хрупкое тело, узкая кость, длинные белые волосы, громадные голубые глаза – все это было от матери, Абигейль видела. Но черты лица…

И плотно сжатые тонкие губы, и нос с горбинкой, и разрез глаз, и надменное выражение лица…

Кто же был отцом ребенка Мишель?

Но в свое время она не поинтересовалась этим вопросом, а потом уже было поздно искать ответы. Александр молчал, Мишель уже тоже не спросишь…

Кто?!

Александр кланялся, улыбался, был изысканно вежлив, а Абигейль уже понимала, что в ее дом вступил страшный враг. И – ненавидела.

Но что она могла сделать?

Убить?

Не получалось.

Поймать на живца? То есть на женщину?

Возможно… один раз у нее даже получилось. Кажется…

А потом?

Алекс словно был сделан из снега и стали. Он поздравил эту шлюшку – как там ее… Марли? Фарли? – со свадьбой и продолжал жить как ни в чем не бывало.

И – привлекать людей.

К нему тянулись, он нравился, он мог быть обаятельным. И – был.

А еще быстрым и безжалостным.

Удары сыпались со всех сторон, Абигейль на миг даже растерялась – и проиграла. И оказалась в монастыре.

Но даже тут она не сдалась!

Она нашла выход. Нашла союзников, нашла…

– А-а-а-а-а-а-а-а-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и!!!

Крыса.

Мерзкая тварь выбралась из-под кровати, взбежала по одеялу и нагло уставилась на королеву, как бы спрашивая: «Ну и что ты нашла?»

Абигейль ждала шума на лестнице, она знала, что кто-то из ее людей придет, прогонит гнусную тварь… и шаги послышались.

Легкие, уверенные, быстрые…

А потом дверь распахнулась.

– Тетушка! Какая приятная встреча!

О, этот голос с издевкой! Абигейль вздрогнула и вжалась в стену.

– Алекс…

– Я рад, что вы меня помните! Пообщаемся? Недолго…

Что такое загнанная в угол крыса?

По-моему, очень симпатичная зверушка. А вот про Абигейль я такого сказать никак не могу. Ее лицо, когда она меня увидела, было настолько омерзительно – этакая смесь ненависти, злости, гнева, бессилия… Так и хотелось схватить что потяжелее – и бить. Бить наотмашь. Пока не сдохнет.

И все же я должен был задать ей один вопрос. Остальное я узнаю от других, а вот это…

– Зачем?

– Что – зачем?

– Тетя, зачем ты так поступила? Зачем подставила мою мать, травила ее… она ведь тебя приняла как сестру? Когда-то…

Вот тут-то и вылезает истинное лицо Абигейль.

Рыло. Свинячье.

Сейчас бы ее народу показать – кто бы поверил, что эта гадина – их законная королева? Они б ее сами камнями забили!

Точеные, несмотря на возраст, черты лица искажаются, губы складываются в звериный оскал, пальцы скрючиваются, подобно когтям.

– Жаль, что твоя мать не сдохла еще при рождении! Сука!! Тварь!!!

И я вычленяю главное. Абигейль просто ненавидела мою мать.

За что?

За все. И – сразу. А подробности – есть ли в них смысл?

Никакого. Уже никакого. И я прищелкиваю пальцами.

Тень на стене растет, уплотняется – и спустя миг в комнату шагает Крысиный король.

– Она твоя. Властью короля.

И только теперь Абигейль начинает визжать. Безумно, дико, а тень все растет, увеличивается, тянется к ней, накрывает – и рассыпается на несколько сотен крыс. И они начинают жрать.

Момент, когда отлетает душа, я улавливаю очень точно. И тогда Крысиный король перехватывает ее и принимается жрать уже и душу.

Пусть.

После такого Абигейль не возродится в новом теле, но мне это безразлично. Я отворачиваюсь и выхожу вон.

В трактире тихо. Все спят тяжелым наведенным сном – и им снятся крысы. Много крыс. Ак-Квир понимающе смотрит на меня.

– Нам пора?

Одним прыжком я оказываюсь у него на спине.

– Пора. Пора домой.

Тишина, уют, спокойствие…

Интересно, когда-нибудь у меня это будет? Уж точно не в столице. Приехать не успел…

Хорошо хоть, отсутствовал недолго, грабителей по дорогам развести не успели. А вот все остальное…

Приходится спешно отменять четыре новые пошлины, утрясать с границами владений, разбираться с наградами и наказаниями… пару раз ко мне пытается прорваться Дариола, но я на весь дворец посылаю ее в дальние дали.

Заняться мне нечем, с этой дурой разговаривать!

Почему дурой?

Была бы умная – не предавала бы. Так что прорывается она ко мне только через девять дней. А я и днюю, и ночую то в кабинете, то в подземелье.

– Алекс, нам надо поговорить!

– Слушаю?

Ходить вокруг да около Дариола не стала.

– Что теперь со мной будет?

– Родишь мне парочку детей – и в монастырь. За измену.

Я тоже не скрываю своих намерений. Было бы перед кем. К тому же я устал, измотан, я сплю не больше двух часов в сутки… кто бы тут был любезен?

– Измены не было.

– Ты не переспала с Анри, потому что ему не велел твой брат, – уточняю я. – Но ты пыталась.

Дариола бледнеет.

– Мой брат? То есть…

– Тебе просто подложили этого певуна. Хочет Дарюша птичку – будет ей птичка. Хочет куклу – будет кукла. Хочет любовника – будет любовник. Лишь бы не взбрыкивала и покорно родила от племенного бычка теленка нужного пола.

Дариола бледнеет, но королевская выучка берет свое.

– Мой брат не мог тебе так сказать.

– А он и не говорил. У нас были другие темы. Это мне рассказал твой любовник.

– Анри?! Он…

– Он мертв.

Рука женщины взлетает к горлу. В этот миг, с выпученными глазами и открытым ртом, она как никогда напоминает рыбину, вытащенную на сушу.

– Ты… ты…

Ну, не совсем я. Марта. Но уточнять я не собираюсь.

– Он мертв. Все.

– Тварь!

– Именно, дражайшая супруга. И советую меня не злить. Потому что зубы у твари тоже имеются. Хочешь выжить – будешь делать, как я скажу.

Дариола молча разворачивается и хлопает дверью. Туда и дорога.

Но все же встреча с супругой ненадолго выбивает меня из колеи. Я вздыхаю, смотрю в окно.

Иннис, девочка моя…

Как ты там?

Мне грустно без тебя, плохо, тоскливо… ты чудесная. И как же горько осознавать, что мы больше не увидимся. Даже когда я смогу скинуть корону с плеч, у тебя уже будут муж, дети…

Я не разрушу твою жизнь, как чужая ненависть и месть разрушили мою.

Я люблю тебя.

Крысиный король уходит ровно через тринадцать дней. Довольный, нажравшийся, напившийся крови…

За это время опустели почти все храмы в Раденоре и Риолоне. Осталось, дай Светлый, человек пятьсот из всей храмовой оравы.

Крысы пожирали и Служителей, и Приближенных, и холопов, и Доверенного, и воинов Храма – им было все равно. И защиты от них не было.

А как?

От демона – амулетом и молитвой.

А от стаи крыс?

Помолиться, конечно, можно. Перед смертью.

Где отпускать Крысиного короля, значения не имеет, а потому я проделываю это в подземелье своего родового замка. Прощаемся мы почти дружески.

И спустя еще пять дней я отправляю посольство в Риолон.

Да, именно Рене Моринара. Пусть учится.

Ему поручено объявить дворянству Риолона, что, поскольку король мертв, принц пропал без вести и не похоже, что объявится, а принцесса является моей женой и ждет от меня ребенка, я… нет, я не присоединяю Риолон к Раденору.

Я просто… устанавливаю над ним опеку.

Протекторат.

Который продлится ровно до момента возвращения Дария.

А беззакония или самоуправства я просто не потерплю. Как же можно такое терпеть? Так что если кто-то из шестиюродных племянников или кузенов младшей двоюродной тетушки по дедушке принялся капать слюнями на чужой трон, то им лучше быстренько вытереть оные платочком – и спрятаться.

И поглубже.

А то если я выкопаю, то там же и зарою.

Так что нет-нет, Раденор и Риолон не сливаются в одно государство, как можно? А что я буду менять часть законов… так ведь и пошлины я снижать буду, какие счеты между своими? И об армии позабочусь, финансирование не прекратится…

Это – сложно, очень сложно. И, кроме Рене, тут никто не справится.