Генеральские игры - Сергей Донской

– Глупо, – прошептала Алиса.

– Что именно? Глупо отказываться от дармового угощения? – Спина, обращенная к ней, окаменела. Словно Хват превратился в заколдованную статую, ожидающую, когда с нее снимут чары.

– Глупо вести себя так. – Алиса взяла его за плечо и осторожно потянула, вынуждая обернуться. – Ты ведь не мальчик, тебе давно за тридцать, если я не ошибаюсь.

– Мне тридцать пять лет, – сухо подтвердил Хват. – Ты это хотела узнать? Так знай. Мне скрывать нечего. Я не дама бальзаковского возраста, чтобы наводить тень на плетень.

– Конечно, ты не дама, – согласилась Алиса. – Ты мужчина в полном расцвете творческих и физических сил. – Ее взгляд сделался испытывающим. – Почтенный отец семейства.

– Семейство мое небольшое, – криво усмехнулся Хват. – Я да младшая сестра. Доходы у нас скромные, запросы тоже, к миру шоу-бизнеса никакого отношения не имеем.

– Ну и хорошо. Уж я-то знаю, что вся эта мишура, которая зовется шоу-бизнесом, не имеет ничего общего с настоящей жизнью. Блестит, сверкает, переливается всеми цветами радуги… – Алиса изобразила в воздухе нечто большое и объемное. – А на поверку это всего лишь мыльный пузырь, пшик. Лучше не знать, что кроется под этой яркой оболочкой. Там, внутри, сплошь гниль, грязь, мертвечина. Не лица – маскарадные маски. Не улыбки – оскалы.

– Так какого черта ты влезла в это болото? – не сдержался Хват. – Клубы, тусовки, сорванные башни, паскудные шашни… Выбирайся, пока не поздно. Бросай своего Сундукова, он ведь тебя ни в грош не ставит.

– Я думаю об этом с того самого времени, как меня занесло в Чечню, – призналась Алиса. – Допустим, я ушла от него, допустим. Что дальше? Кто я такая? Программистка, провинциалка, без деловой хватки, без нужных связей. Куда я такая? Обратно в Кострому?

– А тебе в Москве медом намазано? – Голос Хвата постепенно преисполнялся ярости. – Ты хоть понимаешь, в какую историю вляпалась, дура? Там, – взмах в темноту, – остались трупы чеченских боевиков и долгая память о девушке, исчезнувшей вместе с компьютером, в котором хранились секретные сведения. Это не шуточки. Тебе придется исчезнуть либо в буквальном смысле, либо в переносном.

Алиса упрямо тряхнула волосами:

– Лучше умереть, чем быть никем.

Хват промолчал. Когда слов слишком много, трудно подобрать нужные. Хочешь излить душу, а получается пустое словоблудие. Труха. Бессмысленное сотрясание воздуха.

Алиса, по-птичьи наблюдавшая за ним, хмыкнула:

– Ты ждал от меня каких-то других слов? Особенных? Признания в вечной любви? Не дождешься. Сейчас мы вместе, вот и все, что можно сказать наверняка. Зачем громоздить ложь там, где прекрасно можно обойтись без нее? Хочешь, раздень меня. Хочешь, я разденусь сама. Это будет честно. А врать мне не хочется, Миша. Не то настроение.

Вдруг стало слышно, как громко все это время звучал тысячеголосый хор цикад, который представлялся нескончаемой музыкой космоса. С преувеличенным вниманием разглядывая окрестности, залитые молочным лунным светом, Хват произнес:

– Я давно вышел из того возраста, когда бросаются на первую попавшуюся юбку. И в утешительных призах не нуждаюсь.

Алисе вдруг сделалось так тоскливо, словно эту ночь и все последующие тоже она обречена проводить одна, совсем одна. Во враждебном мире. Под чужим небом, на котором висит чужая, чудовищно далекая, бледная и холодная луна.

– Зато я нуждаюсь, – прошептала Алиса.

Она взяла его руку и положила на свою грудь, под майку. У зажмурившегося Хвата перехватило дыхание. Словно к ледышке прикоснулся.

– Зачем? – спросил он сквозь стиснутые зубы.

– Не знаю. Но ведь должно же что-то случиться, верно? Зачем жить, если ничего не происходит?

– Ты рассчитывашь на мое благородство? Думаешь, я не воспользуюсь твоим предложением?

– Надеюсь, что воспользуешься, – прошептала Алиса. – Еще как!

Она жалобно вскрикнула, когда обе его руки смяли ее грудь, делая это значительно настойчивей и грубее, чем это получалось у всех тех мужчин, которых Алиса знала прежде. И голос его был начисто лишен нежности, как и прикосновения.

– Холодная, – сказал Хват.

– Так отогрей.

– С тобой скорее сам замерзнешь к чертовой матери.

Он убрал руки и встал, глядя не на растерянную девушку, а на белый диск луны в серебрящемся небе. Надеялся, что там проступят какие-нибудь волшебные письмена?

– Вернись, – капризно потребовала Алиса, чувствуя себя маленькой девочкой, которой напомнили ее место. Девочка долго расхаживала в маминых туфлях на высоких каблуках, и взрослый мужчина был так мил, что подыгрывал ей, притворяясь очарованным, но внезапно наваждение закончилось, и сознавать это было больно. – Иди сюда, слышишь! – крикнула Алиса.

– Спи, – бросил он через плечо. – Ночь в июле только шесть часов, а утро вечера мудренее.

Хват прекрасно знал, что никакое утро не способно скрасить воспоминания о незадавшейся ночи, но предпочитал не задумываться об этом. Он предпочитал также не оглядываться на Алису. Потому что, если бы она догадалась позвать его еще раз, он вряд ли устоял бы перед искушением.

Хват с детства терпеть не мог тех, кто накидывается на дармовое угощение при первой возможности. Он привык покупать то, в чем нуждался. Привык завоевывать. Но только не брать то, что на самом деле ему не принадлежит.

Довольно-таки неудобный принцип. Но если у мужчины есть хоть какие-то принципы, то это в любом случае лучше, чем ничего.

И вновь продолжается бой

Конг-конг-конг-конг…

Спросонья было совершенно непонятно, что за настойчивый механический рокот разносится над округой, и, открыв глаза, Алиса недоуменно захлопала глазами, выискивая источник шума.

Конг-конг-конг-конг…

«Может быть, это рокочет взошедшее над долиной солнце?» – подумала Алиса, садясь на примятой за ночь траве. Она еще не вполне проснулась, так что в ее голове бродили всякие странные представления. Например, мысль о том, что никакого Михаила Хвата рядом нет. Или что все, видимое вокруг, является лишь продолжением сна, причем не приятного, расслабляющего, а тревожного, томительного, грозящего какой-то катастрофой.

– Миша!

Конг-конг-конг-конг…

Все громче, все ближе.

– Миша! – окликнула Алиса громче, готовясь вскочить на ноги.

– Сидеть, – приказал Хват, возникший как из-под земли. – Не вставая, ползи за камни. Спрячься там и не высовывайся, пока не скажу.

– Что-то не так?

– Нужно всегда действовать, как будто что-то не так. Только тогда все будет в порядке.

– Но разве это не тот вертолет, которого ты ждешь? – спросила Алиса, разглядев вдали пятнышко, темнеющее на фоне ярко-голубого утреннего неба.

– Брысь! – прикрикнул на нее Хват.

Сегодня он совершенно не напоминал того мятущегося, раздираемого противоречиями человека, каким проявил себя вчера. Ночь закончилась. Перед Алисой находился прежний Хват, тот, каким она увидела его перед собой в чеченской землянке. Холодный и незнакомый. Способный, не моргнув глазом, перерезать глотку врагу. Решительный, непреклонный, требовательный.

– Брысь отсюда! – повторил он с нажимом.

– Да-да…

Встрепенувшись, Алиса поползла на четвереньках к каменной россыпи, возле которой они ночевали. Выбеленные дождем и солнцем валуны походили на кости какого-то ископаемого чудища. Укрывшись среди них, Алиса почувствовала себя непривычно маленькой и уязвимой. Наверное, все дело было в вертолете, стремительно увеличивающемся в размерах. Зависнув над лощиной, он казался снизу огромным, словно автобус. Теперь Алиса была не просто маленькой, а крошечной, как козявка, над которой занесена подошва великана. Рокочущий вертолет висел прямо над ее головой.

Темно-зеленый, с красной звездой на днище, усеянном заклепками, он обрушивал вниз рев двигателей и шквал ветра. Поднявшиеся вокруг вихри, в которых кружились пыль, камешки, былинки и щепки, трепали Алисины волосы, как выгоревшую траву. То ли придерживая их, то ли прикрывая голову обеими руками, она осторожно посмотрела вверх и увидела, как вертолет смещается назад, неуклюже разворачиваясь к Хвату правым бортом. Задрав тупое рыло вверх, он замер метрах в тридцати над землей, продолжая гнать волны ветра, но уже не такие сильные.

Боковая дверь вертолета скользнула в сторону. В проеме появился бритый наголо мужчина с мегафоном в левой руке. Его рубаха цвета хаки полоскалась на ветру, как будто ее теребили, пытаясь разодрать в клочья, невидимые руки. Он поднес мегафон к губам и посмотрел на фигурку стоящего внизу Хвата.

Алиса тоже взглянула на него. Несмотря на то что на каждом его плече висело по автомату, Хват не производил грозного впечатления. Слишком маленький в сравнении с темно-зеленой махиной, развернутой к нему боком. Слишком уязвимый и одинокий.

В это мгновение мужчина с мегафоном заговорил.

– Задание выполнено? – Его голос звучал громко и отчетливо, перекрывая шум винтов.