Общий враг - Павел Мамонтов

– А у нас говорят, что, возможно, подготовят концертную программу для выступлений на фронте, представляешь, – тем временем невозмутимо продолжала певица. – По-моему, такая поездка должна быть невероятно интересной.

Лика весело щебетала ещё минуты три-четыре. Аглая только молча слушала. Потом охранник сказал:

– Время.

И Лика начала собираться.

– Я ещё к тебе загляну, – сказал она на прощание.

Подруга ушла, и снова потянулись муторные часы ожидания. Аглая сидела на одном месте, почти не двигаясь, часа через три охранник открыл дверь и позвал её к телефону. В трубке раздался уверенный, хотя и совсем не радостный, голос Бахрушева:

– Аглая, девочка, с твоим отцом всё в порядке, думаю, он скоро поправится. Всё остальное – необходимая мера, потерпи, пожалуйста.

– Конечно, дядя Лёша.

– Я постараюсь скоро вернуться.

После этой фразы в трубке раздались короткие гудки. А дочь главного, пока ещё главного, мага Зелёного Города под присмотром охранника пошла обратно в свою комнату.

5. Змеиное гнездо

Виктор Ахромеев

То, что Борисов загремел в больницу, конечно, спутало в штабе все карты, но всё-таки, по большому счёту, было не такой уж сильной потерей. Сергей Иванович был председателем Профсоюза магов и влиятельным человеком вовсе не из-за своей магической силы. Он был, скорее, талантливым организатором и интриганом, конечно. А теперь в Профсоюзе наверняка начнется бардак. Хотя кто знает? Алексей Бахрушев, который взял на себя все обязанности шефа, тоже способный парень. Главное, чтобы Лика во всё это не вмешивалась. Она с Аглаей очень дружна и может попытаться помочь девочке. Если честно, это меня гораздо больше волновало, чем последствия травмы главного мага Зелёного Города.

Ещё одни сутки полёта прошли спокойно. На третий день подул довольно сильный ветер, но опять в подходящем нам направлении. По крайней мере так было на той высоте, где мы летели.

Большую часть дня я занимался ничегонеделанием и наслаждался тихим полётом по воздуху. Ближе к вечеру меня позвал Гаврик:

– Командир, Осипов говорит, время проводника высылать. Кто пойдёт?

– Я.

– Ты уверен, может…

– Уверен, спроси у Виталика, когда высадка.

Гаврик закрыл глаза, сжал амулет связи на груди, через полминуты ответил:

– После наступления темноты.

– Отлично.

Уже в вечерних сумерках Ротор коротко велел:

– Готовься.

И шар начал медленно опускаться. При снижении нас пару раз мотнул сильный порыв ветра. Ощущения во время этого были острые. Опускалась ночь, небо заволокло тучами, стало совсем темно. Я перестроился на ночное зрение, пространство вокруг из чёрного стало серым. В разрывах туч просвечивали тусклым светом звёзды. А шар продолжал снижаться.

Вдруг сильнейший удар подбросил нас всех. Я не вылетел наружу только потому, что смог вовремя схватиться за край стенки и оттолкнуться от него. Корзина отлетела назад и вверх. Я на миг завис в воздухе, держась за тонкий бортик, а потом корзина качнулась вперёд, и последовал новый удар. Жалобно заскрипели ивовые прутья. Я врезался грудью в рифлёную стенку, меня мотнуло вбок, и я налетел на Сашу. Поднял глаза вверх, увидел, как тросы, скрепляющие купол с корзиной, вот-вот скрутятся, как верёвки детских качелей, а купол начинает терять форму и становится похожим на смятую тряпку. И ещё лицо Ротора, отчаянно пытавшегося исправить положение.

Очередной удар встряхнул нас, но зато прекратилось вращение. Затем ещё один толчок – корзина вроде зацепилась за что-то и проехалась по какой-то поверхности, но потом наклонилась почти под прямым углом. На меня посыпались вещи из грузового отсека, я едва успел прикрыть голову, как что-то тяжёлое долбануло по кисти, но большая часть снаряжения просто вывалилась за борт, никого не задев. А корзина определённо ехала по земле и замедляла скорость. Я ухватился за плетёную стенку и выбросил себя наружу, приземлился на твёрдую поверхность, схватился за трос, тянущийся за корзиной, но тут же упал, и меня протащило по мокрой траве метров десять, как живой якорь.

Воздушный шар, наконец, остановился, корзина в последний раз накренилась и встала прямо. Я вскочил, стирая с лица налипшие травинки, росу и грязь. Крикнул, заглядывая внутрь корзины:

– Все живы?

– Живы, всё нормально, – по очереди ответили Игла, Коля и Рикки.

– В порядке, товарищ капитан, – сказал Вова.

Я с тревогой посмотрел назад. На земле остались лежать Гаврик, Веня и наш пилот, которых выбросило из их отсеков. Впрочем, они уже пытались подняться.

– Без травм, командир, – сказал Гаврик, – Веня, ты как?

– Вроде целый, – отозвался сапёр.

Ротор поднял большой палец.

– Ну ведь ни хера ж себе! – высказался подошедший ко мне сзади Загорный, облепленный грязью с головы до ног.

Неужели я сейчас так же выгляжу? Саша тоже выпрыгнул из корзины и пытался остановить шар.

– Мужики, – виновато сказал наш пилот, – в этой грёбаной степи, наверное, был единственный грёбаный холм. И мы на него нарвались. Извините, мужики.

– Нормально, Ротор, переживём. Как шар, полетит?

– Должен, сейчас только купол поправим.

Купол и вправду обвис, потерял форму. Ротор забрался в корзину, начал настраивать давление в горелке, я тем временем отдавал распоряжения:

– Рикки, Викинг, Вова, соберите снаряжение, разберитесь, если что-то повреждено. Гаврик, передай Осипову, что случилось, скажи, что проводника вышлем по плану. Игла и Саша – дозорные. Когда я уйду, Саша остаётся за главного.

– Командир, – через минуту сказал маг, – Осипов всё понял, желает тебе удачи.

– Скажи ему спасибо, – ответил я, рассматривая карту и определяя, куда же всё-таки мы плюхнулись. Определил без труда – только в одном месте была обозначена возвышенность. В сорока пяти километрах от цели. Я подозвал Гаврика и Ротора – посоветоваться. Пилот и маг со мной согласились.

– Ну что, парни, до встречи, – с улыбкой сказал я, поправил «Силуэт» на запястье и побежал по полю. Налегке, в одной лишь броне и с автоматом.

Воздушные шары могли относительно легко придерживаться маршрута днём. Но всё менялось ночью. Нашим пилотам и магам, которые выполняли обязанности штурманов, требовался дополнительный ориентир. В первую ночь им работал разведчик из группы Пряхина, во вторую боец Осипова, а сегодня была очередь нашей группы.

Я бежал по твёрдой земле, приминая короткую весеннюю траву. После играющей «палубы» воздушного корабля это было особенно приятно. Хотя первые пару десятков метров я преодолел неверной походкой, слегка качаясь из стороны в сторону, привыкая к ровной поверхности после ненадёжной, болтающейся корзины.

Я служил проводником для воздушных шаров. Защитный амулет у меня на руке приспособили для примитивной связи с магами отряда. С помощью сигналов, посылаемых моим «Силуэтом», они определяли высоту полёта и, разумеется, направление. В общем, ориентировались в пространстве. Для этого и нужен был человек, который бежал бы по земле, давая верную точку отсчета для штурманов. Недолго, хотя бы часа два-три. Честь. Я сам её себе выбрал: вывести разведчиков к цели рейда – укреппункту в глубине Южной Колонии, в котором, как нам пояснили, находится стратегически важное сырьё.

Я уверенно бежал по ровному полю, лишённому ориентиров, при этом практически не сверялся с картой. Я на интуитивном уровне выбирал правильный путь. Сперва я не придал этому значения, принял за обыкновенное чутьё, но, когда остановился и прислушался к своим ощущениям, понял, что каким-то образом чувствую, в какую сторону надо идти, меня туда словно тянуло.

Когда я попытался разобраться, то вспомнил, что то же самое происходило тогда в посёлке, когда я убил волкулака, и перед атакой нечисти на Зелёный Город. Стойкое ощущение, что я должен сделать что-то. Только теперь к этому добавилось видение.

Вдалеке алел огромный красный нарост или гриб. Будто гигантский нарыв на земле, который следовало выжечь.

Я мотнул головой, наваждение исчезло. Но еле заметное красное свечение на горизонте осталось, к нему я и держал путь.

За пятнадцать километров до цели, как и было условлено, я остановился. Воздушные шары с разведчиками начали приземляться, стараясь опуститься друг к другу поближе. Когда все четыре группы собрались вместе, Осипов признался, что даже удивился, как точно я вывел их к укреппункту южан.

Мы разобрали снаряжение, взяли только самое необходимое. Сухпаёк, мины и прочее оставили. На мою группу пришлось три РПГ с одним выстрелом к каждому и два огнемёта. Последние были, увы, не мощнейшими «Шмелями», а копиями древней конструкции, созданной на Внешней Земле. Назывались такие штуки «Рысь». И метали они ампулы с горючей жидкостью метров на триста.

Наш отряд построился двумя колоннами: в первой – группы Виталика и Пряхина, во второй – моя и Каланчи – и отправились к цели. Время перевалило за полночь.