Ангелы - Марианн Кейс

– Что происходит? Ты что, кого-то убил?

Правда оказалась не так ужасна. Гарв всего лишь делал нечто под кодовым названием «загон», поскольку считал жестоким ограничивать зверьков клеткой.

В каком-то смысле слова, было даже хорошо, что Гарв перекопал сад хотя бы ради того, чтобы соорудить «загон». По крайней мере, никогда больше не придется беспокоиться о том, что нужно косить траву. Но с другой стороны, это было совсем не хорошо. Мне казалось, что он слишком привязался к Попрыгунье и Побегайчику. Когда я рассказала об этом Донне, она велела мне подумать над своим поведением. Кто ревнует к паре кроликов?

Вскоре Попрыгунья заболела. Гарв был явно обеспокоен. С утра он отпросился с работы, чтобы отвезти ее к ветеринару. Доктор диагностировал наличие инфекции из-за – из всего списка страшных болезней! – неправильного расположения зубов. Тоже мне, большое дело. Крольчихе поставили специальные скобы и прописали курс антибиотиков. Но через несколько дней, когда мы пошли поужинать с Донной и Робби, Гарв начал рассказывать об ужасной болезни Попрыгуньи. О том, как он понял, что что-то не так, поскольку в нормальном состоянии она была проворной и активной, а тут даже не захотела погрызть новый кусок дерева. Донна и Робби издавали сочувственные вздохи, а Гарв продолжал свое повествование о высокой температуре у Попрыгуньи, о том, как Побегайчик уговаривал ее съесть пару кусочков «баджи». (В одну неделю мы были ужасно заняты, времени ходить по супермаркетам не было, и мы обнаружили, что на самом деле они тоже любят «баджи».)

Гарв не унимался. Снисходительные выражения на лицах Донны и Робби поблекли. Они напряглись. У меня в животе образовался комок, который нельзя было растворить даже вином, сколько ни пей.

– Как работа? – перебила в конце концов Гарва Донна.

– Работа? – Он не понял, о чем это она. – Моя работа? Но ты же никогда не давала мне рассказывать о ней, ведь это такая скука.

И тут его осенило, и он начал ржать.

– Ладно, я понял. Больше ни слова о кроликах. На следующий день рано утром Донна позвонила мне и сказала:

– Мэгги, ты, возможно, была права, он слишком привязан к этим тварям. Дай-ка мне его, я ему сама об этом сообщу.

Вскоре случился кризис, когда к нам в гости пришла моя сестрица Клер и заметила всякие причиндалы для ухода за зверюшками, раскиданные вокруг. Гарв упаковывал кроликов в корзинку-переноску, чтобы отвезти их к ветеринару на прививки.

– Прививки? – воскликнула Клер. – Это почти так же плохо, как иметь ребенка.

17

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Солнечный день. Белый дощатый домик с маленьким двориком. Открывается входная дверь. Появляются две женщины. Одна, высокая, несет пустую папку. На ней пиджак, который висит мешком в области грудной клетки. Вторая, маленькая и худенькая, хорошо одетая, нервно курит.

Маленькая. Мне снова нужно в ванную.

Высокая. Нет, Эмили, тебе туда не надо!

Они пересекают лужайку. Именно в этот момент поливальные машины выпустили фонтан воды от самой земли, прицельно облив маленькую женщину и потушив ее сигарету. Она визжит. Словно в результате научного эксперимента, ее гладкие блестящие волосы начинают распушаться, закручиваться бараном и стремительно увеличиваться в объеме.

Смех за кадром.

Ой, стоп!

Мне никак не перестроиться, я все время словно читаю киносценарий. Эмили упорно тренировала меня до поздней ночи и утром тоже, между встречей с парикмахером и специалистом по рэйки.[9]

Мы обе были в гадком настроении.

У меня в прямом смысле слова было черт-те что на голове. Как обычно, я проснулась с ощущением конца света. А ведь тогда я еще не дошла до ванной и не увидела свои волосы, точнее то, что от них осталось. Я подумала о своих утраченных кудрях, о тех двадцати сантиметрах, которые упали на пол и были безжалостно сметены в мусор. И я зарыдала. Что интересно, я плакала не потому, что стрижка символизировала конец моего замужества, я искренне была уверена, что пошла на поводу у Дино из-за восторгов, и теперь буду тратить до фига денег на поддержание этой стрижки. Но было уже поздно.

Чертовы парикмахеры. Прическа всегда прикольно выглядит, когда ты только-только из салона. Ну, по правде говоря, не всегда. Не будем говорить о тех случаях, когда вы боретесь со слезами, отдавая мастеру чаевые. Возьмем тот редкий случай, когда вы реально довольны своей новой прической. Все отлично, ровно – до первого мытья волос, а потом ни за какие коврижки вы не можете воспроизвести то, что красовалось у вас на голове, когда вы только покинули салон. Несмотря на всю рекламу, это возможно только в одном случае – когда вы только что покинули салон. И даже сейчас, хотя я всего-навсего поспала со своей новой прической, я уже полностью потеряла контроль над ней. Мне потребовались вода, воск для укладки и фен на самой высокой скорости, чтобы хоть как-то заставить волосы слушаться.

Эмили приняла меры предосторожности и со своими волосами потащилась в салон. Вскоре она вернулась и слонялась по дому, бормоча: «Крупным планом – грудь, обтянутая футболкой». Потом она снова ушла.

Пока ее не было, снова звонила милая девушка со скрипучим голосом из офиса Морта Рассела.

– Боюсь, ее нет сейчас на рабочем месте. Она пошла на сеанс рэйки (теперь я хоть знаю, что это такое). Не могу ли я вам помочь?

На этот раз для установления наших личностей ей нужно было знать, как мы будем накрашены. Ну, почти что. Она попросила меня выслать по факсу копии наших водительских прав, так как ей нужно было взглянуть на наши фотографии.

– Извините, что беспокою вас по таким пустякам, но это в целях безопасности.

Охотно верю. Есть шанс, что обезумевшие сценаристы, отчаявшиеся добиться встречи, ворвутся в здание, захватят руководство студии в заложники и силой заставят их слушать свои тексты.

– Увидимся в три тридцать, – проскрипела она.

Она была со мной так мила каждый раз, что я внезапно спросила, как ее зовут.

– Тля, – ответила она.

Я тут же осознала свою ошибку. Я зашла слишком далеко в своей дружелюбности. Пересекла профессиональные границы. Уязвленная, я промямлила «до свидания» и повесила трубку. Значит, Тля! Ну давай, Тля, посмейся над бедной ирландской дурочкой, только что прибывшей в Лос-Анджелес. Как твоя фамилия, дорогая? Злаковая? Гороховая? Яблоневая?

– Крупным планом грудь… – услышала я. Это вернулась Эмили. – Мои чакры были в ужасном состоянии, – сообщила мне она. – Хорошо, что сходила. – Она начала бормотать, глядя на свое отражение в зеркале: – Вселенная будет милостива ко мне, они выберут мой сценарий. – Она чередовала эту фразу с различными утверждениями типа: – Отличная презентация – это не более двадцати пяти слов, отличная презентация…