Ангелы - Марианн Кейс

– Они медитируют, – пояснила Эмили. – Каждую неделю во вторник вечером. Кстати, звонила твоя маман.

– Беспокоилась, как я тут, и настаивала, чтобы я ехала домой?

– Беспокоилась, как ты тут, и сообщила, что, если будет хоть еще один дождливый день, она свихнется и закончит свои дни в психушке.

– И ничего про мое возвращение домой?

– Ничего.

– Хорошо.

– Лара одолжила тебе костюм на завтра?

– Ага. – Я подняла блузку с пола. – Давай я помогу тебе все повесить обратно.

– Давай, – вздохнула Эмили, взяв в руки кучу вешалок. – У Лары отличная квартира, правда?

– Угу. – Я снова вспомнила названия тех порнофильмов и призналась: – Знаешь, Лара – первая лесбиянка из всех моих знакомых. По крайней мере, из тех, о чьей сексуальной ориентации я знаю.

– И моя тоже.

– Интересно… – Я запнулась и замолчала.

– Чем они занимаются в постели?

– Нет. Вообще-то да.

– Ну, думаю, всякие искусственные члены. Оральный секс. Господи, я сама никогда не смогла бы, – с отвращением сказала Эмили. – Все равно что облизывать скумбрию.

Я повесила еще пару вещичек и сказала:

– Но ведь мы все бисексуальны, так ученые говорят.

Эмили замерла с плечиками в руках и бросила на меня грозный взгляд.

– Нет, – твердо сказала она. – Даже и не думай.

16

Когда появились настоящие кролики, то Гарв даже не стал притворяться, что это подарок для меня. Я слышала, что другие мужики так делают. Покупают котеночка или щеночка, о котором сами уже давно мечтали, и дарят его своей девушке. Это ужасно оскорбительно. Мало того что бедняжке приходится жить под одной крышей с нежеланным животным, так еще нужно и кормить этот комочек меха, и убирать за ним.

Как-то вечером Гарв пришел с работы с коробкой, выстланной соломой, и водрузил ее на стол.

– Мэгги, глянь, – прошептал он, было видно, что он сейчас взорвется от восторга.

Разрываясь на части между ужасом и любопытством, я заглянула внутрь и увидела две пары красных глазок, смотрящих на меня, и пару маленьких пульсирующих носиков.

– Забавная пицца, – сказала я. Предполагалось, что он купит нам пару пицц на ужин.

– Ой, прости. – Он был полон благодушия. – Я забыл. Сейчас съезжу.

– Это же кролики, – сказала я обвиняющим тоном.

– Крольчата, – улыбнулся он и сказал, что какая-то девица с работы не смогла их никому пристроить. – Мы можем не оставлять их, если ты не хочешь, но я обещаю, что сам буду о них заботиться.

– А когда мы…

– В отъезде? За ними присмотрит Дермот. Дермот – это его младший брательник. Как большинство младших братьев, он что угодно готов сделать за пару шиллингов.

– Хм, ты уже все продумал!

Тут же его радость стала блекнуть.

– Прости, детка. Я не должен был вот так притаскивать их сюда. Завтра же унесу обратно.

И тут я почувствовала себя ужасно. Гарв любит животных. Он любил меня и потакал моим желаниям. И сказал, что вернет крольчат не для того, чтобы я сдалась. Его раскаяние было искренним.

– Погоди, – сказала я. – Давай не будем торопиться.

Так начался год Кролика.

Черный с белым был мальчик, а чисто белая – девочка.

– А как мы их назовем? – спросил Гарв, держа обоих крольчат на коленях.

– Не знаю. – Может, «ужасными неприятностями»? – Попрыгунчик? Зайчик-Побегайчик? Что делают кролики?

– Грызут морковку. Бегают кругами друг за другом.

В конце концов мы решили, что девочка будет Попрыгунья, а мальчик – Побегайчик.

Я бы предпочла, чтобы их было не двое (ну, еще лучше, чтобы вообще ни одного не было), но Гарв сказал, что жестоко держать одного кролика, ему будет одиноко. И поскольку я не хотела, чтобы они плодились, как… кролики, то настояла, чтобы они были стерилизованы. Это был первый из многочисленных визитов к ветеринару.

Прежде чем еще что-то с ними делать, нам пришлось купить им клетку.

– А нельзя ли просто держать их в саду? – спросила я.

Оказалось, нельзя. Они прорыли лаз под забором в соседский сад и убежали на ту сторону, на свободу. Так что мы купили самую большую клетку, какая только была в зоомагазине.

Чаще всего после работы Гарв выпускал их побегать по саду, чтобы они почувствовали вкус свободы. Хотя попытки поймать их и посадить обратно в клетку были равноценны попыткам запихнуть зубную пасту обратно в тюбик. Это было просто невозможно. Помню, я стояла у кухонного окна и наблюдала, как Гарв наматывает круги в своем темно-сером костюме. Каждый раз, когда ему почти удавалось схватить одного из кроликов, тот отскакивал от его вытянутых рук, и погоня начиналась заново. Не хватало только музыки из шоу Бенни Хилла и чтобы кто-то бросал в них шарики. Короче, было весело. Типа того.

Не поймите меня неправильно. По-своему кролики были милы. И когда я возвращалась с работы, они прыгали, чтобы поприветствовать меня, это было супер. Гарв носил их особым образом, так, что головка лежала на плече. Так носят детишек после еды, чтобы они поскорее срыгнули. Я смеялась до слез. Особенно если у него на руках была Попрыгунья. Она умела изображать на своей мордочке выражение крайнего изумления, при этом умильно выпучивала глазки. Это было забавно. Мы приписывали им личные качества, как тапочкам. Попрыгунья была вредина и любила пофлиртовать. А Побегайчик был ловкий бабник, у которого в арсенале имелся целый набор смешных фраз, чтобы завести разговор с девушкой.

Но во время одной из прогулок по саду эти маленькие ублюдки сожрали мои люпины. Люпины, которые я посадила сама, своими собственными руками (практически). И боюсь, они начали мало– помалу бесить меня. Я также была возмущена, что приходится что-то покупать и для кроликов. Если у нас не было возможности сходить в супермаркет, то мы просто могли заказать себе еду из индийского ресторана с доставкой на дом. Но нельзя просто заказать еще одну порцию жареных луковых колечек «баджи» для кроликов. Вместо этого приходилось совершать регулярные вояжи в Ужасное Место за мешками морковки, пучками петрушки и еще смешным кормом в виде гранул.

И вот пришел день, когда Гарв зашел, помахал чем-то перед моим носом и объявил:

– Подарок!

Я выдернула пакет у него из рук, сорвала бумагу и… вытаращила глаза:

– Это же кусок дерева!

– Ага, чтобы грызть! – сказал он, словно это все объясняет.

– Чтобы грызть, – повторила я.

Он понял, что я не врубаюсь, раньше, чем я поняла, что это за фиговина. И не мог удержаться от смеха.

– Не для тебя. Для Попрыгуньи.

Дальше – больше. Подарков. Мячик, зеркальце в клетку, синенькая сумочка (это уже для меня, чтобы не чувствовала себя обделенной). А однажды я пришла домой и обнаружила, что половина сада перекопана.